Цитаты из книги «Три товарища»

Взгляни хоть на эту сливу! Она ведь тоже сейчас привирает. Притворяется куда более красивой, чем окажется потом. Было бы ужасно, если бы любовь имела хоть какое-то отношение к правде. Слава Богу, что не все на свете порабощено этими проклятыми моралистами.

Отто, – сказал я Кестеру, шедшему впереди меня, – теперь я знаю, чего хотят эти люди. Не нужна им никакая политика. Им нужно что-то вроде религии. Кестер обернулся. – Ну конечно. Они хотят снова во что-нибудь верить. Все равно во что. Потому-то они такие фанатики.

И она, покачивая бедрами, вышла. Помолодевшая, окрыленная. Он вернулся – человек, который позволял ей отдавать свои деньги, который пропивал их и потом колотил ее. Она была счастлива.

– Слишком молода, – повторила она. – Так принято говорить. Но я думаю, слишком молодыми люди никогда не бывают. Только слишком старыми.

Только тот, кто несчастлив, знает, что такое счастье. А счастливец – все равно что манекен, он только демонстрирует радость жизни, но не владеет ею. Свет не светит на свету, он светит в темноте.

Она улыбнулась, и мне сразу же показалось, что в мире стало светлее.

И что же я? Я видел ее перед собой, красивую, юную, полную трепетного ожидания, эту бабочку, залетевшую благодаря счастливой случайности в мою видавшую виды, убогую комнату, в мою пустую, бессмысленную жизнь, бабочку, как будто ставшую моей, но еще не ставшую моей до конца, – одно неосторожное движение, и она может вспорхнуть и улететь. Браните меня, проклинайте, но я не сумел, не смог отказаться от искушения, не смог признаться, что я там никогда не был, в эту минуту не смог…

Я слишком хорошо знал, что всякая любовь хочет быть вечной и в этом ее вечная мука. А вечного ничего нет. Ничего. – Дай-ка мне еще стаканчик, Фред, – сказал я.

Точно мир создавал безумец, который, поразившись бесконечному разнообразию созданного, не придумал ничего лучше, как все опять уничтожить. – Чтобы все создавать сначала, – сказала Пат.

А одной быть легко, только когда не любишь.