Цитаты из книги «Ночь в Лиссабоне»

Все больше простой люд – с обычными разговорами, которые я слышал и во Франции, и в Швейцарии: о погоде, об урожае, о повседневных делах, о страхе перед войной. Они все боялись ее, но, в то время как в других странах знали, что войны хочет Германия, здесь говорили о том, что войну навязывают Германии другие. Как всегда перед катастрофой, все желали мира и говорили только об этом.

я ловил здесь рыбу и грезил о приключениях в далеких странах. Мне пришлось их потом пережить, но совершенно иначе, чем я некогда себе представлял.

Им еще сочувствовали, давали разрешение на работу, снабжали бумагами, нансеновскими паспортами. Когда появились мы, сострадание мира было уже давно исчерпано. Мы были назойливы, как термиты, и не нашлось уж

никого, кто подал бы за нас голос. Мы не имели права работать, существовать и к тому же не имели документов.

Правда, они попали в эмиграцию на пятнадцать лет раньше нас. А пятнадцать лет несчастья – это кое-что значит. Можно набраться опыта.

– И теперь мы прячем его, потому что убиваем в себе эту частицу Бога.

Мы получили огонь в дар потому, что в нас было что-то от Бога,

Я хорошо помню то раннее утро, когда я с полицейскими шел по улицам. Начинался ясный день. Башни, крыши города резко вырисовывались на фоне неба, будто вырезанные из металла. Из булочной пахло теплым хлебом, и казалось, вся прелесть мира слилась в этом запахе.

Я вдруг очутился в одиночестве. Меня сторонились, как сторонятся убийцы. И я ничего не мог объяснить. Меня самого иногда бросало в жар при мысли о том, что мне предстояло. Как же тут объяснить другим то, чего я не понимал сам?

То, что на протяжении пяти лет ты затаптывал в землю, что пытался забыть, чего боялся, как чумы, снова подымалось: смертельные воспоминания, неизлечимый рак души любого эмигранта.