Цитаты из книги «Ночь в Лиссабоне»

Но скажите мне: что же важно, коль скоро не важна жизнь? – Ничто, – ответил я, зная, что это и правда, и неправда. – Только одни мы придаем ей важность.

Я смотрел на нее, а она не отвечала. Что я сделал? Убил ее или сделал счастливой? Она любила меня или я был всего лишь тростью, на которую она при необходимости опиралась? Ответа я не нахожу.

Ночами она плакала во сне. А утром все забывала. Она не выносила сумерек. Они ложились на ее испуганную душу как отравленная паутина.

Ночами она плакала во сне. А утром все забывала.

Мгновение становилось всем. Утро лежало в бесконечной дали. Когда Хелен просыпалась, начинался день, а когда спала и я чувствовал ее рядом, начинались переливы надежды и безутешности, планов, выстроенных на песке грез, прагматических чудес и философии, еще обладания и закрывания глаз, но на рассвете все они гасли и тонули в тумане.

Потом, в абсолютной тишине и безветрии увидел вдруг, как сотни листьев слетают с деревьев, будто повинуясь таинственному приказу. Они безмятежно парили в ясном воздухе, некоторые опускались на меня. В этот миг я осознал свободу смерти и ее огромное утешение. Не принимая никакого решения, я понимал, что мне дарована милость покончить с жизнью, если Хелен умрет, что мне нет нужды оставаться одному и что эта милость – возмещение, даруемое человеку за избыток любви, на который он способен и который выходит за пределы творения;

И наша жизнь была столь безысходна, что главная задача теперь заключалась в одном: не потерять друг друга и когда-нибудь попытаться выбраться из водоворота в тихую бухту. Может статься, тогда мы опять сумеем все забыть… Но это невозможно

Очень любил ее и все же каким-то необъяснимым, холодным образом был от нее далек. К нежности примешивалась печаль, которая еще обостряла нежность; казалось, мы лежали, прильнув к потусторонности, слишком далеко, чтобы когда-нибудь возвратиться или куда-нибудь добраться, все было – только полет, близость и отчаяние, да-да, именно отчаяние, беззвучное, потустороннее отчаяние,

ничего не изменится, и когда-нибудь ты исчезнешь, а никто и не заметит. Вам тоже знакомы такие минуты… когда гаснет надежда.

Город стал не просто темным, он заболел в этой холодной синей тьме, в которой было зябко, хотя стояло лето