Цитаты из книги «География гениальности: Где и почему рождаются великие идеи»

Правда, и начинал он не с нуля, а строил здание на солидном музыкальном фундаменте, заложенном во времена римлян. К XVI веку, лет за двести до Моцарта, появилась итальянская опера, и венцы встретили ее с распростертыми объятиями. О музыке много говорили. Частные оркестры возникали как флешмобы, соперничая за право считаться лучшим. Как и во Флоренции времен Возрождения, венские музыканты реагировали на спрос, причем спрос на музыку не просто «красивую», но и новаторскую.

Моцарт сочинял музыку не для одной аудитории, а для разных. Одна аудитория — это богатые покровители, в основном знать, включая императора. Другая — въедливые музыкальные критики. Третья — широкая публика, завсегдатаи концертов из средних слоев и пропыленные дворники, любящие сходить на бесплатное представление на открытом воздухе. Музыкальная Вена — это не сольное исполнение, а симфония, часто гармоничная, иногда неблагозвучная, но никогда не скучная. Моцарт не был причудой природы. Он был частью среды — музыкальной экосис­темы, столь богатой и многообразной, что она практически гарантировала: рано или поздно такой гений появится.

Золотой век Вены длился дольше остальных и оказался глубже. По сути, это были два разных золотых века. Музыкальный расцвет конца XVIII — начала XIX века дал нам Бетховена и Гайдна, Шуберта и вундеркинда Моцарта. Затем, столетием позже, гораздо более широкий поток гения затронул все мыслимые сферы — науку, психологию, искусство, литературу, архитектуру, философию и снова музыку. Второй золотой век Вены олицетворяет Фрейд с его эклектическими интересами и кушеткой психоаналитика;

Он также проводил эксперименты с радиоволнами, а согласно некоторым данным, изобрел радио за годы до Маркони.

Этот офис некогда принадлежал великому ученому Джагадишу Боше, выдающемуся представителю Бенгальского Возрождения. Он первым из индийцев вошел в закрытый дотоле клуб западной науки и первым из индийцев получил американский патент (за «детектор электрических возмущений»; кстати, он вообще не любил патентовать изобретения: мол, научные открытия принадлежат всему человечеству).

«Во время припадков ЭЭГ становится регулярной и периодической, тогда как нормальная ЭЭГ нерегулярна»

Видный кардиолог Ари Гольдбергер в свое время выяснил нечто неожиданное: здоровое сердцебиение отличается не регулярностью и ритмичностью, а нерегулярностью и хаотичностью.

Будучи младшим из пятнадцати детей, Тагор был постоянно окружен хаосом и культурой — и на улицах, и дома.

Надо признать, что в наши дни Калькутта нечасто ассоциируется с гениальностью. Она стала символом убогой нищеты и бездарного управления, символом третьего мира. Однако еще не столь давно она была иной. Приблизительно между 1840 и 1920 гг. Калькутта входила в число интеллектуальных столиц мира. Она пережила великий расцвет искусства и литературы, науки и религии. Этот город дал миру и нобелевского лауреата (первого в Азии), и лауреата премии «Оскар»52, и литературу на стыке восточной и западной традиций (кстати, больше книг, чем в Калькутте, публиковалось только в Лондоне), и принципиально новый тип беседы (адда). И все это — лишь малая часть.

Одним из факторов, которые сделали Эдинбург рассадником гениев, — сообщает Том с хитроватым видом, словно выдавая государственную тайну или раскрывая смысл жизни, — был разговор. В Эдинбурге, как и в Афинах времен Сократа, любили поболтать. Беседа за беседой — а там и до гениальности недалеко.