Цитаты из книги «Удочеряя Америку»

Шу-Мэй сильнее втянула в себя соску, та заходила ходуном. Джин-Хо молча созерцала сестру. Дэйв с опозданием сообразил, что надо было взять камеру. Внизу у многих есть при себе камеры, но именно эту сцену следовало запечатлеть. Впрочем, смотреть тут особо не на что. Как почти все судьбоносные события, эта минута до обидного недраматична. – Ужасный перелет, – пожаловался Брэд. – Прямо от Миссисипи сплошная турбулентность, а у Шу-Мэй при взлете и посадке закладывало уши. Все уверяли, что соска поможет, но как же она, бедная, вопила.

От спокойной теплоты этого разговора, взаимовыручки, что складывается в многолетнем браке, Дэйва лишь сильнее прихватила тоска. От

Меня бросало то в ту, то в другую сторону – традиционное эмигрантское танго. – Извините, – пробормотал Дэйв. Вот олух-то! Он понятия не имел, насколько такое состояние обычно для эмигрантов. – Разумеется, это нелегко, – сказал он. – Простите, я, наверное, высказался как шовинист.

Упомянув «Вигор-Витс», Фара невольно перешла на английский, возможно сама того не заметив. Это явление Мариам часто отмечала у иранцев: несутся вскачь на фарси, но мелькнет какое-то американское слово, техническое заимствование вроде «телевизора» или «компьютера», что-то щелкает в мозгу – и дальше человек говорит по-английски, пока слово на фарси не переключит его обратно

порой она сама недоумевала, как они с кузиной сумели продержаться в этой стране, где все происходит так стремительно, где всем вокруг известны все правила, неведомые тебе.

Мариам догадывалась, почему Сами выводят из себя изысканные любезности «старой родины», за которыми все прячут свои истинные чувства. Он

Надписи на обороте были до обидного неинформативны. Этим людям, видимо, и в голову не приходило, что однажды их снимки будет перебирать кто-то посторонний.

Она верила, что предки заботятся о ней. Была более духовной, чем он, пусть и не традиционно религиозной, и цитировала языческую мудрость: «Благодарность – корень всех добродетелей», которую понимала так: нам следует помнить тех, кто жил до нас. Она воображала, будто дедушки-бабушки подбадривают ее и ведут через испытания, как и прадеды, которых она не знала, и пра-пра… и так далее, до самых истоков.

Всю жизнь, – говорил он теперь Битси по телефону, – я с нетерпением ждал следующего этапа. Спешил вырасти, закончить учебу, жениться, дождаться не мог, когда же вы, дети, начнете ходить, разговаривать. Изо всех сил поторапливал. И чего ради? Теперь сам не могу ответить. И самое страшное: теперь, когда вспоминаю болезнь твоей матери, вижу, что был момент, когда я уже начал торопить, чтобы и скорее закончилось. Что я за человек?

Не будь вы человеком разносторонних интересов, увлекающимся проектами, – если бы вас интересовала одна лишь Конни и вы все время были при ней, захотела бы она выйти за вас?