Цитаты из книг автора «Энн Тайлер»

Но я подумал, что, возможно, в данном случае наши воспоминания – не самое главное. Гораздо важнее воспоминания ушедших, то, что они уносят с собой. Вдруг небеса – это некий единый вселенский разум, в который вливается сознание покойных? И задача умерших – рассказать обо всем, что случилось с ними при жизни на земле? О хозяйственном магазине отца, где на мешке с газонными семенами спала кошка. О подруге, с которой хохотали до слез. О субботах, когда сидели с внуками и склеивали палочки от мороженого. О том, как весенним утром ты просыпалась под неумолчный щебет тысяч птиц, и как летним полднем пляжные полотенца сушились на перилах веранды, и в октябре воздух пах дымом и яблочным сидром, а снежными вечерами тебе светили теплом желтые окна твоего дома. «Вот что я запомнил», – говорят умершие, и их рассказ добавляется к другим рассказам. Еще одна уникальная история о том, каково это – жить на земле. Что это за ощущение – жизнь. – Он поднял руки и сказал: – Страница 239 в сборниках гимнов, «Встретимся ли мы с тобою».

(Тогда как раз наступили редкие в истории полминуты, когда страна ни в каких серьезных военных действиях не участвовала.)

Мужчины, куда бы они ни попали, непонятно как сразу обрастают проводами, кабелями, изолентами.

Он больше к этой теме не возвращался, но Эбби, выражаясь фигурально, кипела на медленном огне до самого Рождества. Ей явно не терпелось устроить разбирательство. Дети обходили ее сторонкой. Они не знали о заявлении Денни – тут Ред и Эбби сошлись во мнении: нельзя ничего говорить, пока Денни не даст добро, – но чувствовали: что-то происходит.

Впрочем, Линии дружила со всеми подряд, так, во всяком случае, казалось Джуниору. Порой он задумывался: не те ли годы, что она провела изгоем, породили в ней это почти неестественное стремление постоянно с кем-то общаться?

– Вчера вечером он сидел на краю кровати в пижаме, – заговорила она, – и я увидела сзади его шею – такую хрупкую, тоненькую, как стебелек! И меня вдруг как будто ударило в самое сердце. Я подумала: ведь нигде на всей нашей планете не найдется человека, который посмотрит на эту его шейку и не захочет обнять его. Знаешь, как это бывает? Тебя так и тянет коснуться собственного ребенка? Ты прямо обмираешь, глядя на него, и можешь часами не отрываться, и все удивляешься, до чего же он трогательный и невероятно, непостижимо прекрасный. Но ничего такого никогда не будет у Дугласа. Потому что на всем белом свете не осталось никого, кто считал бы его

мы все копим и копим вещи, копим, хотя с раннего детства знаем, что все закончится. Зачем? С этими словами Аманда обвела взором «накопления» вокруг – коробки, горы подушек, пачки старых журналов, перевязанные бечевкой, лампы со снятыми абажурами. И это были еще пустяки по сравнению с остальным хламом в доме: башнями выцветших книг, чудом не падавшими с письменного стола на веранде, свернутыми коврами в столовой, многочисленными бокалами на буфете, звякавшими всякий раз, когда мимо проносились сыновья Стема. На крыльце ждали отправки на помойку бесчисленные вещи, никому на свете уже не нужные: трехногая складная колыбель, сломанная коляска, высокий стульчик без столика, хозяйственная сумка с веревочными ручками, набитая сломанными пластиковыми игрушками. А поверх – корявый глиняный домик, раскрашенный в детские цвета: красный, желтый, зеленый.

Долгие годы она оплакивала то, что позволила своей жизни просыпаться, словно песок сквозь пальцы. «Если бы мне дали второй шанс, – говорила она себе, – я бы постаралась прочувствовать все как следует». Но в последнее время ей стало казаться, что она на самом деле прекрасно все прочувствовала, но забыла об этом. А теперь воспоминания возвращались.

Но я подумал, что, возможно, в данном случае наши воспоминания – не самое главное. Гораздо важнее воспоминания ушедших, то, что они уносят с собой. Вдруг небеса – это некий единый вселенский разум, в который вливается сознание покойных? И задача умерших – рассказать обо всем, что случилось с ними при жизни на земле?

– Дому нужны люди, – перебил Ред, – и вы это прекрасно знаете. Разумеется, люди много чего портят. Царапают полы, засоряют унитазы и все такое, но это ерунда по сравнению с тем, что бывает, если дом стоит пустой. Это как сердце из него вырвать. Все в нем проседает, провисает, и сам он заваливается набок.