5. Террилль

Чья-то ладонь прикоснулась к его руке, осторожно сжала плечо.

Люцивар не слишком обрадовался вынужденному пробуждению, вернувшему мучительную боль, которая терзала тело и мешала засыпать. Цепи, приковывавшие его запястья и лодыжки к стене, были слишком короткими и не позволяли лечь удобно, поэтому приходилось спать скорчившись и прижавшись спиной к стене, чтобы хоть немного облегчить боль в ногах. Голова его покоилась на скрещенных предплечьях, крылья прикрывали тело.

Длинные ногти настойчиво царапнули кожу. Рука сильнее сжала плечо.

– Люцивар, – прошептал глубокий голос, хриплый от раздражения и усталости. – Просыпайся, Заноза!

Люцивар поднял голову. Лунный свет, лившийся в зарешеченное окошечко жалкой каморки, был не слишком ярким, но и его хватило, чтобы разглядеть человека, склонившегося над ним. На мгновение он испытал всплеск радости при виде брата. А затем оскалил зубы в хищной ухмылке:

– Ну, здравствуй, Ублюдок.

Деймон отпустил плечо Люцивара и, насторожившись, сделал шаг назад.

– Я пришел, чтобы вытащить тебя отсюда.

Люцивар медленно встал и тихо зарычал, когда звякнули цепи.

– Садист проявляет подобную предусмотрительность? Право, я тронут. – Он бросился на Деймона, но кандалы помешали ему. Сади успел ускользнуть и остановился в нескольких шагах от Люцивара.

– Не слишком радостное приветствие, братец, – тихо произнес Деймон.

– Ты и впрямь ожидал, что во мне вспыхнут родственные чувства, братец? – огрызнулся тот.

Деймон пробежался пальцами по волосам и вздохнул:

– Ты ведь прекрасно знаешь, почему я не мог помочь тебе. Вплоть до этого момента.

– Да, я знаю причину, – отозвался Люцивар голосом, походившим на мурлыканье хищной кошки. – И не менее хорошо понимаю, почему ты пришел сюда сейчас.

Деймон отвернулся. Тени скрыли его лицо.

– Ты действительно считаешь, будто мое освобождение загладит твою вину, Ублюдок? Ты действительно считаешь, будто я когда-нибудь смогу простить тебя?

– Ты должен простить меня, – прошептал Деймон и неожиданно вздрогнул.

Люцивар сузил золотистые глаза. В ментальном запахе, исходящем от Сади, мелькнули признаки уязвимости. В другое время это изрядно бы его обеспокоило. Сейчас эйрианец усмотрел в них свое оружие.

– Не следовало тебе приходить сюда, Ублюдок. Я же поклялся убить тебя, если ты примешь это предложение, и я сдержу слово.

Деймон снова повернулся к брату:

– Какое еще предложение?

– Хорошо, возможно, сделка – более удачное слово. Твоя свобода в обмен на жизнь Джанелль.

– Я не принимал этого предложения!

Люцивар сжал кулаки:

– В таком случае ты убил ее ради удовольствия? Или не понимал, что она умирает под тобой, пока не стало слишком поздно?

Они уставились друг на друга.

– О чем ты говоришь? – тихо спросил Деймон.

– Об Алтаре Кассандры! – так же тихо ответил Люцивар, хотя гнев, с каждой минутой разгоравшийся все сильнее, угрожал смести стены, возведенные разумом. – В этот раз ты проявил беспечность. Ты оставил простыню – и всю эту кровь.

Покачнувшись, Деймон уставился на руки.

– Столько крови… – прошептал он. – Все руки были в крови…

Слезы обожгли глаза Люцивара.

– Почему, Деймон? Что она сделала, чтобы пришлось подвергнуть ее таким страданиям? – Он говорил все громче и громче и ничего не мог с собой поделать. – Она была Королевой, о которой мы давно мечтали. Мы так долго ждали ее! Ты, шлюха с сердцем мясника, зачем тебе понадобилось ее убивать?!

В глазах Деймона мелькнула угроза, предупреждающая об опасности.

– Она не умерла.

Люцивар задержал дыхание, всей душой желая поверить в это.

– Тогда где она?

Деймон озадаченно нахмурился и ответил не сразу.

– Не знаю. Не могу сказать наверняка.

Жестокая, отчаянная боль пронзила Люцивара, точно так же, как после прикосновения ментальным импульсом к окровавленной ткани.

– Ты не можешь сказать наверняка! – вызверился он. – Ты, Садист, не помнишь, где похоронил жертву? Придумай ложь поискуснее!

– Она не умерла! – взревел Деймон.

Поблизости раздался крик, за которым последовал быстрый топот.

Деймон поднял правую руку. Черный камень блеснул. За стенами хлева, где держали работников, кто-то издал мучительный стон. Затем повисла мрачная тишина.

Зная, что стражникам потребуется очень немного времени, чтобы набраться храбрости и войти в хлев, Люцивар оскалил зубы и ударил по неожиданно открывшемуся уязвимому месту:

– Ну скажи, ты просто швырнул Джанелль на землю и тут же овладел ею? Или совратил, солгал, заверил в том, что любишь ее?

– Я на самом деле люблю ее. – В глазах Деймона отразилась тень сомнения, намек на страх. – Я должен был солгать. Она не желала слушать. У меня не осталось выбора.

– А затем ты совратил ее, подманил поближе, чтобы нанести верный удар.

Деймон неожиданно сорвался с места и стал мерить шагами комнатушку, яростно качая головой.

– Нет, – выдавил он сквозь стиснутые зубы. – Нет, нет, нет! – развернулся, схватил Люцивара за плечи и швырнул к стене. – Кто сказал тебе, что она мертва? Кто?!

Люцивар резким движением вскинул руки, освобождаясь от стальной хватки.

– Доротея.

Боль исказила черты Деймона. Он отступил, потрясенный.

– С каких пор ты слушаешь Доротею? – с горечью спросил он. – С каких пор ты веришь этой лживой суке?

– Я ей не поверил.

– Тогда почему…

– Слова могут лгать. Кровь – никогда. – Люцивар сделал паузу, давая брату возможность уловить скрытый смысл сказанного. – Ты оставил простыню, Ублюдок, – с яростью напомнил он. – Всю эту кровь. Всю эту боль.

– Перестань, – прошептал Деймон дрожащим голосом. – Люцивар, я прошу тебя, перестань. Ты не понимаешь. Ей уже причинили зло, ей было больно, и я…

– Совратил ее, солгал и изнасиловал двенадцатилетнюю девочку!

– Нет!

– Тебе понравилось, Ублюдок?

– Я не…

– Тебе понравилось прикасаться к ней?

– Люцивар, прошу тебя…

– Понравилось?

– Да!

Взревев от ярости, Люцивар бросился на Деймона с силой, которой хватило, чтобы разорвать цепи, но, увы, недостаточно быстро. Он рухнул на пол, ободрав кожу на ладонях и коленях. Потребовалось не меньше минуты, чтобы отдышаться. И еще одна ушла на то, чтобы понять, почему он дрожит. Люцивар пристально уставился на толстый слой льда, покрывший каменные стены каморки. Затем он медленно поднялся, покачиваясь на дрожащих ногах, ощущая глубокую горечь, исполосовавшую душу.

Деймон стоял рядом, убрав руки в карманы брюк. Его лицо превратилось в бесстрастную маску, золотистые глаза остекленели и приобрели сонное выражение.

– Я ненавижу тебя, – хрипло прошептал Люцивар.

– В данный момент, братец, это чувство взаимно, – слишком спокойно и мягко отозвался Деймон. – Я найду ее, Люцивар. Я найду ее, просто чтобы доказать, что она не умерла. А после того как найду ее, я вернусь и вырву твой лживый язык.

Деймон исчез. Стена с запертой дверью взорвалась.

Люцивар рухнул на пол, крепко прижав крылья к спине и прикрывая руками голову. Мелкие камни и песок обрушились на него дождем.

Новые крики. Приближающийся топот.

Люцивар вскочил, когда в пролом вбежали охранники. Он оскалил зубы и зарычал, в золотистых глазах плескался гнев. Стражники бросили на него один-единственный взгляд и выскочили из каморки. До самого рассвета они караулили выход из камеры, не осмеливаясь войти.

Люцивар наблюдал за ними, дыхание с шипением вырывалось сквозь стиснутые зубы.

Он мог бы применить силу, пройти мимо стражей и последовать за братом. И если бы Зуультах попыталась остановить его, отправив волну боли через Кольцо Повиновения, по-прежнему висевшее на его члене, Деймон обрушил бы на нее силу Черного. Как бы сильно братья ни были злы друг на друга, они всегда объединялись перед лицом третьего врага.

Он мог бы последовать за Деймоном и навязать ему схватку, которая неизбежно уничтожила бы одного из них – или обоих. Вместо этого Люцивар остался в своей каморке.

Он поклялся, что убьет Деймона, и сдержит слово. Но эйрианец не мог заставить себя уничтожить брата. Не сейчас.

Глава 2

1. Террилль

В дверь резко, настойчиво постучали. Доротея Са-Дьябло спрятала дрожащие руки в складках шелкового пеньюара и встала в центре своей спальни, спиной к единственной зажженной свече, неверным огоньком освещавшей комнату.

Она искала Деймона Сади уже семь месяцев. При свете дня, окружив себя ведьмами и Предводителями, служившими при ее дворе, Верховной Жрице почти удавалось убедить себя, что он никогда не вернется в Хейлль, будет жить в какой-нибудь дыре и радоваться свободе. Но ночью ее охватывала страшная уверенность, что, открыв дверь или свернув за угол, она обнаружит там Деймона, жаждущего пролить ее кровь. Он протянет боль через все мыслимые пределы, а потом убьет ее, Доротею. И самое неприятное заключалась в том, что Сади сделает это не из мести за все зло, которое она ему причинила. Он уничтожит ее только из-за этого ребенка.

Проклятый ребенок… Внезапная озабоченность Гекаты, появление Повелителя, смерть Грира, загадочная болезнь ее сына, Картана, ярость Деймона, неожиданная ненависть Люцивара к сводному брату – все нити вели к этой проклятой девчонке.

Дверная ручка неуверенно повернулась. Створка чуть приоткрылась.

– Жрица? – тихо позвал мужской голос.

Облегчение, от которого у Доротеи даже закружилась голова, мгновенно сменилось гневом.

– Заходи, – бросила она.

Лорд Вальрик, капитан стражи, вошел в комнату и поклонился.

– Простите мне вторжение в столь поздний час, Верховная Жрица, но я счел, что вам следует узнать об этом незамедлительно. – Он щелкнул пальцами, и вошли два стражника, грубо держа за плечи мужчину.

Доротея уставилась на молодого парня, по всем признакам принадлежащего к хейллианской Крови, сжавшегося в комок между охранниками. Совсем юнец, чуть старше мальчишки. И какой красавчик! Именно такие ей всегда нравились. Слишком подозрительное совпадение.

Она шагнула к юноше, не без удовлетворения заметив страх в его остекленевшем взгляде.

– Ты не служишь при моем дворе, – промурлыкала она. – Зачем ты здесь?

– Меня прислали сюда, Жрица. Мне было велено с-служить вам.

Доротея присмотрелась к нему. Слова прозвучали слишком уж безжизненно, словно были сказаны против воли. Это не его слова. Существовали многочисленные заклятия подчинения, заставлявшие человека выполнить определенный набор заданий – даже против воли.

Она сделала еще один шаг вперед:

– Кто послал тебя?

– Он не назвал своего…

Не дав ему договорить, Доротея призвала кинжал и по самую рукоятку вонзила его в грудь мальчишки. Ее движение было таким быстрым и яростным, что стражники невольно потеряли равновесие и рухнули на пол вместе с телом. Затем она призвала силу Красного Камня, сокрушила его жалкие внутренние барьеры и выжгла разум, не оставив там никого и ничего способного вернуться и отомстить.

– Отнесите тело в лес за пределами города и оставьте диким зверям – если, конечно, найдутся те, что позарятся на эту падаль, – процедила она сквозь зубы.

Стражники покорно уволокли тело из комнаты, Вальрик последовал за ними.

Доротея принялась мерить шагами комнату, сжимая и разжимая кулаки. Проклятье, проклятье, проклятье! Надо было хорошенько покопаться в голове у этого юнца, прежде чем полностью уничтожить его разум, и узнать, кто отправил его сюда. Впрочем, это наверняка дело рук Сади! Этот ублюдок играет с ней, пытается измотать ее, заставить утратить бдительность, застать врасплох!

Она закрыла лицо дрожащими руками.

Сади где-то там. В неизвестности. Если только не умер… Нет! Он не мог умереть! Тогда не останется никакой надежды снова подчинить его своей воле. Не останется вообще никакой надежды. Стоит ему стать мертвым демоном, как он объединит свои силы с Повелителем. А она не забыла угрозу, высказанную Сэйтаном на прощание, когда его голос поднялся из глубин кружащейся тьмы: в день, когда умрет Деймон Сади, погибнет весь Хейлль.

Наконец, совершенно утомленная, Доротея опустилась на постель. Поколебавшись мгновение, она погасила свечу. Во тьме больше безопасности – если ее вообще можно сейчас обрести.

Доротея отбросила капюшон плаща и сделала глубокий вдох, прежде чем войти в небольшую гостиную в старом Святилище. Геката уже сидела у потухшего камина, как всегда скрывая лицо под капюшоном. Перед ней стоял пустой кубок из воронового стекла.

Доротея призвала серебряную фляжку и поставила ее возле кубка.

Геката раздраженно фыркнула, неприятно удивленная незначительной величиной сосуда, но указала на него пальцем. Фляжка открылась и взмыла над столом. Горячее содержимое алой струей хлынуло в кубок, и он скользнул по воздуху в протянутую руку Темной Жрицы. Она сделала несколько быстрых, жадных глотков.

Доротея, стиснув руки, лежащие на коленях, выжидала. Наконец, когда терпение лопнуло, она рявкнула:

– Сади до сих пор на свободе.

– И каждый день все сильнее истончает его терпение, – произнесла Геката девчоночьим, почти детским голосом, так не вязавшимся с ее порочной натурой.

– Именно.

Геката удовлетворенно вздохнула:

– Это хорошо.

– Хорошо?! – воскликнула Доротея, вскочив с кресла. – Вы не знаете его!

– Зато я знаю его отца.

Доротея содрогнулась.

Геката поставила пустой кубок на стол.

– Успокойся, Сестра. Я уже сплела великолепную сеть для Деймона Сади, из которой ему не выбраться, потому что он сам не захочет этого.

Доротея вернулась к своему креслу.

– И тогда он снова может быть Окольцован.

Геката тихо, зловеще рассмеялась:

– О нет, в этом случае он будет бесполезен для нас. Но умерь свое беспокойство. Он будет охотиться за более крупной добычей, чем ты. – С этими словами она ткнула пальцем в Доротею. – Я славно потрудилась для тебя.

Верховная Жрица Хейлля сжала губы, отказываясь заглатывать наживку.

Геката выждала минуту.

– Он отправится за Повелителем.

Доротея, пораженная, уставилась на нее:

– Почему?

– Чтобы отомстить за девочку.

– Но это же Грир уничтожил ее!

– Да, но Сади-то этого не знает, – произнесла Геката. – Как только я поведаю ему печальную историю о том, почему все это произошло с девочкой, Деймон будет думать лишь об одном – он должен голыми руками вырвать сердце Сэйтана. Разумеется, Повелитель не одобрит этого милого начинания.

Доротея села в кресло и откинулась на спинку. Уже много месяцев она не испытывала такого облегчения.

– Что потребуется от меня?

– Отряд стражников, которые помогут расставить силки.

– Тогда, думаю, стоит выбрать тех, кто не представляет особой ценности.

– Не переживай за своих людей. Сади не представляет для них угрозы. – Геката поднялась, давая тем самым понять, что пора уходить.

Когда они покинули Святилище, Геката недовольно заметила:

– Ты ничего не сказала о моем подарке, Сестра.

– О вашем подарке?

– Я говорю о мальчике. Признаться, я испытывала искушение оставить его у себя, но тебе ведь полагалась небольшая компенсация за утрату Грира. Из него вышел отличный слуга.

* * *

– Ты знаешь, что нужно делать? – спросила Геката, вручая Гриру два хрустальных флакона.

– Да, Жрица. Но вы уверены, что он отправится туда?

Геката погладила раба по щеке.

– По какой-то причине Сади посещает каждый Алтарь на своем пути, медленно продвигаясь к востоку. Он отправится туда. Это единственные оставшиеся на его пути Врата, если не считать Святилища возле руин Зала Са-Дьябло. – Она постучала пальчиками по губе и нахмурилась: – Правда, старая Жрица может стать небольшой проблемкой. Однако ее помощница – разумная, практичная девочка. Эта черта часто встречается в тех, кто одарен менее других. Ты сможешь с ней справиться.

– А старая Жрица?

Геката изящно пожала плечами:

– Нельзя разбрасываться едой.

Грир улыбнулся, склонившись над протянутой рукой, и вышел.