6. Ад

Ножом он полоснул по нервам, настойчивый и пронзительный.

Застонав во сне, Сэйтан перевернулся и натянул одеяло на плечи.

Покалывание никуда не исчезло. Это был зов. Призыв.

Только для носителей Черного.

Сэйтан открыл глаза в угольно-чернильной тьме комнаты, прислушиваясь как на физическом, так и на ментальном уровне.

Пронзительный крик ярости и отчаяния затопил его сознание.

– Джанелль, – прошептал он, вздрогнув, когда босые ноги ступили на холодный каменный пол. Натянув кое-как халат, он вышел в коридор, затем остановился, не зная, куда идти. Собравшись с силами, он отправил громкий мысленный призыв по Черным нитям. «Джанелль!»

Никакого ответа. Только то же покалывание, щедро приправленное страхом, отчаянием и яростью.

Она по-прежнему была в Террилле. Эта мысль пронзила его разум, когда Сэйтан помчался вперед по извилистым коридорам Зала. Не было времени гадать, каким образом Джанелль сумела перебросить эту мысль-призыв через Королевства. Ни на что больше не было времени. Его Госпожа была в беде – и совершенно недосягаема.

Сэйтан вбежал в Зал, проигнорировав жгучую боль в ноге. Силой мысли распахнул двойные двери, ведущие прочь из помещения. Он помчался дальше по широким ступенькам и обогнул здание, направляясь к отдельному строению, где располагался Алтарь Тьмы.

Хватая ртом воздух, Повелитель сорвал железные ворота с петель и вошел в просторную комнату. Его руки тряслись, когда Сэйтан ставил серебряный канделябр с четырьмя свечами в центре гладкого черного камня. Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он зажег три черных свечи, представлявшие три Королевства, в должном порядке, чтобы открыть Врата между Адом и Терриллем. Затем загорелась свеча в центре треугольника, созданного остальными тремя. Она воплощала в себе Сущность и призывала силу Врат. Сэйтан нетерпеливо ждал, пока стена позади Алтаря медленно превращалась из камня в туманную дымку, открывая проход между Королевствами.

Повелитель Ада шагнул в туман. Четвертый шаг наконец вывел его наружу, в разрушенный храм, где находился Алтарь Тьмы Террилля. Проходя мимо, Сэйтан не мог не отметить, что черные свечи в потускневшем канделябре почти прогорели, и невольно задумался, почему этот Алтарь использовали так часто. Вскоре он уже оказался снаружи, и времени гадать больше не было.

Он призвал силу Черного Камня и направил призыв по прочной ментальной нити.

«Джанелль!»

Сэйтан ожидал ответа, борясь с искушением вскочить на Черный ветер и отправиться на Шэйллот. Если он сейчас пустится в путешествие таким образом, то потеряет возможность связаться с ней на несколько часов. К тому времени уже может быть слишком поздно. «Джанелль!» – снова позвал он.

«Сэйтан? Сэйтан!» Ее голос доносился с другого конца Королевства и звучал как надломленный шепот.

«Ведьмочка!» Он влил всю силу в эту ненадежную связь.

«Сэйтан, прошу тебя… Я должна… мне нужно…»

«Борись, ведьмочка, борись! У тебя хватит силы!»

«Мне нужно… я не знаю, как… Сэйтан, пожалуйста…»

Даже у Черного Камня были свои пределы. Скрипя зубами, Сэйтан выругался, когда длинные ногти врезались в ладони, и по ним потекли тонкие струйки крови. Если он сейчас потеряет ее… Нет. Он не потеряет ее. Что бы ни пришлось сделать, он отыщет способ передать Джанелль то, в чем она отчаянно нуждается.

Но эта связь между ними была настолько непрочной, что ее могло разорвать все, что угодно, к тому же внимание девочки было сосредоточено на чем-то другом. Если сейчас ниточка оборвется, он не сумеет охватить мыслью все Королевство и снова ее отыскать. Удерживать связь со своей стороны было невероятно тяжело, Черный Камень опустошался с невероятной скоростью. Сэйтану не хотелось даже думать о том, чего ей должна была стоить успешная попытка дотянуться до него – в Ад. Если только удастся воспользоваться кем-то другим в качестве точки перехода, если он сможет переплести свою силу с чужой хотя бы на минуту… Кассандра? Слишком далеко. Если он сейчас потратит оставшуюся энергию на бесплодные поиски, то наверняка утратит связь с Джанелль.

Но ему отчаянно нужна чужая сила!

И неожиданно он нашел ее источник. Настороженный, рассерженный, настойчивый. Еще один разум на Черной ментальной нити, устремленный к западу. В направлении Шэйллота.

Еще один мужчина.

Сэйтан застыл. Только один мужчина, кроме него, носил Черный Камень.

«Кто ты?» – донесся до него глубокий, бархатный голос с грубоватой, соблазнительной хрипотцой. Опасный голос.

Что он мог сказать? Точнее, что он мог осмелитьсясказать своему сыну, которого любил всего несколько коротких лет, прежде чем его заставили отойти в сторону? Не было времени восстановить их отношения. Точно не сейчас. Поэтому Повелитель Ада предпочел назваться титулом, который не слышали в Террилле уже тысячу семьсот лет.

«Я – Верховный Жрец Песочных Часов».

Между ними пробежала легкая дрожь. Настороженное признание, которое таковым не являлось. Это могло означать только одно: Деймон уже слышал этот титул раньше, но не знал человека, который его носил.

Сэйтан сделал глубокий вздох.

«Мне нужна твоя сила, чтобы удержать эту связь».

Долгая пауза.

«Зачем?»

Сэйтан скрипнул зубами, не осмеливаясь уходить мыслями прочь от хрупкой связи.

«Я не могу дать ей знание, в котором она нуждается, а если она не получит его, возможно, ее уничтожат».

Даже несмотря на отсутствие настоящей связи между ними, он почувствовал, что Деймон взвешивает услышанное.

Внезапно поток чистой, едва контролируемой Черной силы захлестнул его, и Деймон сказал:

«Возьми то, что тебе нужно».

Сэйтан зачерпнул чужую силу, безжалостно осушая ее источник, и отправил острую как нож мысленную стрелу в сторону Шэйллота.

«Госпожа!»

«Помоги…»

Сколько отчаяния было в этом слове.

«Возьми то, что тебе нужно». Слова Кодекса. Слова службы. Слова повиновения.

Сэйтан отбросил все внутренние барьеры, предоставляя Джанелль свободный доступ ко всему, что знал, всему, чем он был. Он упал на колени и схватился за голову, уверенный, что его череп треснет от той боли, которую на него обрушила девочка, копаясь в его разуме, словно открывая и закрывая буфеты и расшвыривая содержимое в лихорадочном поиске нужных вещей. Ей потребовалось лишь одно мгновение. Сэйтану показалось, что оно продлилось вечно. Наконец Джанелль вышла из его сознания, и связь с ней ослабла.

«Спасибо тебе, – отдаленный шепот, еле слышный. – Спасибо тебе».

Второе «спасибо» было предназначено не для него.

Сэйтану показалось, что прошло несколько часов, а не минут, прежде чем его руки наконец безвольно упали на бедра, и он запрокинул голову, глядя в небо, на котором занимался фальшивый рассвет. Потребовалась еще минута, чтобы осознать: он не один и чужой разум по-прежнему слегка соприкасается с его собственным, излучая теперь не только настороженность.

Сэйтан поспешно опустил внутренние щиты.

«Ты сделал доброе дело, Князь. Я благодарю тебя… от ее имени». Он предусмотрительно начал отдаляться от существующеи между ними связи, не уверенный, что сейчас выдержит столкновение с Деймоном.

Но его сын последовал примеру отца, очевидно измотанный до предела.

Когда связь уже угасала, за мгновение до того, как Сэйтан оказался наедине с собой, до него донесся слабый голос Деймона, сочащийся мягкой, но выразительной угрозой:

«Не становись у меня на пути, Жрец».

Схватившись за один из столбиков своей кровати с высоким пологом, Деймон кое-как поднялся на ноги. В тот же момент распахнулась дверь, и в комнату осторожно вошли шесть охранников.

Обычно это было бы достаточной причиной для того, чтобы испугаться, но не сегодня. Даже если бы Деймон не осушил только что источник своей силы до последней капли, он не стал бы бороться. Сегодня ночью, что бы с ним ни произошло, он не будет сопротивляться: ему необходимо выиграть время, потому что ей, где бы она ни была, отчаянно требовалась возможность восстановить силы.

Охранники взяли его в кольцо и вывели на залитый ярким светом внешний двор. Увидев два столба с кожаными ремешками, укрепленными сверху и снизу на каждом, он на кратчайший миг замешкался.

Леди Корнелия, нынешняя Королева, купившая его услуги у Доротеи Са-Дьябло, стояла возле столбов. Ее глаза ярко сверкали, а голос сочился возбуждением.

– Раздеть его.

Деймон сердито оттолкнул руки стражников и начал раздеваться, когда стрела боли Кольца Повиновения на мгновение вышибла из него дух. Он поднял глаза на Корнелию и опустил руки.

– Раздеть его, – повторила она.

Грубые руки стянули остатки одежды и потащили его к столбам. Охранники крепко привязали его запястья и лодыжки к деревянным колышкам, затягивая кожаные ремни до тех пор, пока не распяли окончательно, лишив Деймона возможности даже пошевелиться.

Корнелия улыбнулась:

– Рабу запрещено использовать Камни. Рабу запрещено прибегать к Дару, не считая основ Ремесла, как тебе прекрасно известно.

Да, он это знал. Не менее четко Деймон отдавал себе отчет и в том, что Корнелия обязательно почувствует высвобождение такого количества темной силы и накажет его за это. Для большинства мужчин одна угроза боли – особенно причиняемой Кольцом Повиновения – была достаточной причиной, чтобы оставаться в подчинении. Но он научился встречать муку как нежную любовницу и использовал пытку, чтобы подогревать свою ненависть к Доротее. А заодно ко всем и всему, что было с ней связано.

– Наказание за подобное непослушание – пятьдесят плетей, – произнесла Корнелия. – Считать будешь ты сам. Если пропустишь хоть один удар, они будут сыпаться снова и снова, пока не назовешь верную цифру. Если собьешься, счет начнется сначала.

– Что же скажет леди Са-Дьябло, узнав о том, как вы обращаетесь с ее собственностью? – издевательски поинтересовался Деймон, заставляя себя говорить ровно и уверенно.

– Учитывая обстоятельства, я не думаю, что леди Са-Дьябло стала бы возражать, – мило отозвалась Корнелия. Затем изменившимся голосом, хлестким, как удар плетью, она приказала: – Начинайте!

Деймон услышал свист до того, как ощутил обжигающий удар. На краткое мгновение по его телу пробежала странная, ненормальная дрожь удовольствия, но потом мышцы вспомнили боль, узнали ее. Он резко втянул воздух сквозь зубы.

– Один.

За все нужно платить.

– Два.

Кодекс Крови или же часть кодекса чести?

– Три.

Он никогда не слышал о Верховном Жреце Песочных Часов – до тех пор, пока не нашел предупреждение Сюрреаль, но в этом чужом разуме было и что-то очень знакомое…

– Четыре.

Кто же, кто же был Жрецом?

– Пять.

Верховный Князь…

– Шесть.

Вроде него самого…

– Семь.

Который к тому же носил Черный Камень.

– Восемь.

Что ж, за все надо платить.

– Девять.

Кто научил его этому?

– Десять.

Он старше. Более опытен.

– Одиннадцать.

Находился к востоку отсюда.

– Двенадцать.

А она – к западу.

– Тринадцать.

Он не знал, кто она, зато знал, что она собой представляет.

– Четырнадцать. Пятнадцать.

За все надо платить.

Охранники волоком притащили его обратно в комнату и заперли дверь.

Деймон тяжело упал на ладони и колени. Прижавшись лбом к полу, он попытался усилием воли приглушить обжигающую боль в спине, ягодицах и ногах – хотя бы для того, чтобы подняться на ноги. Пятьдесят ударов, и каждый раз плеть разрывала хлестким языком его плоть. Пятьдесят ударов. Но ни одним больше. Деймон ни разу не сбился со счета, несмотря на всплески боли, посылаемые Корнелией через Кольцо Повиновения в тщетных попытках отвлечь его.

Медленно встав, мужчина с трудом заставил себя принять почти вертикальную позицию и побрел в ванную, не сумев заглушить стонущие всхлипы, которыми невольно сопровождался каждый шаг.

Наконец оказавшись в нужной комнате, он оперся дрожащей рукой о стену и повернул оба крана, чтобы наполнить ванну теплой водой. Зрение то и дело размывалось, все тело дрожало от боли и переутомления. Только с третьей попытки Деймону удалось призвать свой запас целительных принадлежностей. Затем ушло не меньше минуты на то, чтобы прояснить зрение и отыскать нужную банку.

Эти истолченные в порошок травы, смешанные с водой, очищали раны, приглушали боль и начинали процесс исцеления, ускоряя его в несколько раз – разумеется, если удастся сосредоточиться как следует и если суметь дотянуться достаточно далеко до глубин своей души, чтобы зачерпнуть необходимую силу. Чтобы исцелить разорванную плетьми плоть, потребуется прибегнуть к Ремеслу.

Губы Деймона изогнулись в мрачной улыбке, когда он осторожным движением выключил воду. Если бы он сейчас отправил по Черной нити призыв, если бы попросил Жреца о помощи, то получил бы ее? Вряд ли. Этот человек не был врагом. Пока не был. Но Сюрреаль правильно поступила, оставляя ему записки, предупреждавшие о Жреце.

Деймон не удержался от вскрика, когда баночка выскользнула из неловких пальцев и разбилась вдребезги о пол ванной. Он упал на колени и громко зашипел, порезавшись об один из осколков. Князь смотрел на рассыпавшийся порошок, чувствуя, как в глазах собираются слезы – настолько сильны были боль и разочарование. Без этих трав, возможно, удастся кое-как залечить раны, возможно, даже полностью остановить кровь… но останутся шрамы. Деймону не нужно было смотреть в зеркало, чтобы представлять себе, как именно он после этого будет выглядеть.

– Нет! – Он и сам не заметил, как отправил мысленный призыв о помощи. Он просто пытался выплеснуть нахлынувшие чувства.

Через минуту, когда он по-прежнему стоял на полу в ванной, дрожа и пытаясь не выпускать всхлипов, которые упорно срывались с губ, к его плечу прикоснулась чья-то рука.

Деймон развернулся на месте. Дикий взгляд блуждал, зубы оскалены.

В комнате не было никого, кроме него. Ощущение прикосновения тоже пропало. Но в ванной определенно чувствовалось чье-то присутствие. Чужое, незнакомое… и вместе с тем…

Деймон пустил мысленный импульс по комнате, но ничего не обнаружил. И все же этот неизвестный оставался здесь, походил на что-то, видимое только уголком глаза и исчезающее, как только пытаешься приглядеться. Тяжело дыша, Деймон ждал.

Прикосновение, которое вскоре повторилось, было неуверенным, осторожным. Он вздрогнул, когда неизвестный мягко ощупал его спину. Вздрогнул, потому что, наряду с беспокойством и усталостью, это прикосновение было пропитано холодным, ледяным гневом.

Измельченные травы и разбитая банка исчезли без следа. Через мгновение над ванной завис медный шарик, изрешеченный отверстиями вроде тех, что используются при приготовлении чая, и опустился в воду. Маленькие призрачные ладошки, мягкие и в то же время сильные, помогли Деймону осторожно опуститься в ванну.

Он охнул, когда открытые раны коснулись воды, но руки упорно давили на плечи, заставляя опускаться все ниже и ниже, до тех пор пока мужчина не вытянулся на спине, погрузившись в воду. Через мгновение он понял, что больше не чувствует прикосновения этих рук. Обеспокоенный мыслью о том, что связь могла прерваться, он попытался подняться и сесть. Однако в тот же миг Деймон обнаружил, что чужие руки не позволяют ему сделать это.

Он расслабился и вскоре осознал, что вся кожа словно онемела от подбородка до кончиков пальцев. Деймон больше не чувствовал боли. Благодарно вздохнув, он откинул голову на край ванны и закрыл глаза.

Его омыла сладостная, странная темнота. Деймон застонал – но уже не от боли, а от наслаждения.

Странно. Как, оказывается, может блуждать разум. Мужчина готов был поклясться, что чувствует запах моря и силу волн. За ними последовал богатый, насыщенный аромат вскопанной земли после теплого весеннего дождя. И благословенное тепло солнечного света тихим летним днем. Чувственное удовольствие, когда обнаженное тело скользит по чистым, прохладным простыням.

Когда Деймон неохотно открыл глаза, ее ментальный аромат еще держался в комнате, но он понял, что она ушла. Князь шевельнул ногой в остывшей воде. Медный шарик тоже исчез.

Деймон осторожно выбрался из ванны, открыл сливное отверстие и покачнулся, не зная, что делать дальше. Наконец он решился и потянулся за полотенцем. Промокнув торс спереди, чтобы немного обсохнуть, он остановился, не решаясь коснуться спины. Стиснув зубы, Деймон повернулся к зеркалу и обернулся через плечо. Лучше сразу узнать, насколько серьезен нанесенный ущерб.

Он потрясенно уставился в зеркало.

На золотисто-коричневой коже виднелись только пятьдесят белых линий, словно их начертили мелом на доске. Они казались очень хрупкими – придется несколько дней быть очень и очень осторожным, прежде чем раны окончательно заживут, но Деймон был исцелен. Если они не откроются повторно, эти линии скоро исчезнут, не оставив шрамов.