Цитаты из книги «Александр Маккуин. Кровь под кожей»

противовес рафинированному и изысканному дому Givenchy, он был «самопровозглашенным молокососом из Ист-Энда». Автор статьи в Guardian, озаглавленной «Бык в модной лавке», писал, что Маккуин «скорее головорез из Ист-Энда, чем кутюрье».

И это совершенно не важно, потому что он… понимает, что новая женственность больше связана с умением показать средний палец, чем с умением семенить по подиуму в туфлях-лодочках на манер дебютанток 1950-х годов».

Его смех напоминал кудахтанье – иногда казалось, что в комнате собрался целый выводок старых ведьм».

нужны инфаркты. Мне нужны машины скорой помощи».[404]

Однако Маккуин не спешил взрослеть. «Мои показы – про секс, наркотики и рок-н-ролл, – говорил он. – Они вызывают возбуждение и мурашки… Мне нуж

Одна из лучших коллекций в городе; с ее помощью Лондон снова обретет почву под ногами и станет креативной столицей Европы», – написал он.[350] Эттеджви, уважаемый дизайнер и владелец нескольких магазинов в Лондоне, считал, что Маккуин представляет «новую энергию британского дизайна», и назвал его новым Джоном Гальяно или Вивьен Вествуд. Бланику очень нравилась его отделка. «Вот современная одежда от-кутюр: такой отделки не найти в вещах массового спроса, – сказал он. – Если у него и есть проблема, то это обилие идей».[351]

Я всегда пытаюсь ударить идеями людям в лицо, – сказал Ли. – Если у меня в первом ряду будет сидеть кто-нибудь вроде Сьюзи Менкес в долбаном костюме Кристиана Лакруа, я попрошу какую-нибудь модель плюнуть в нее.

Панк – совсем не то, что позже выродилось в волну бранящихся и плюющихся хамов. Движение начали студенты-искусствоведы и фанаты Боуи. Агрессия больше была связана с визуальным рядом, она бросала вызов сложившемуся положению дел, что и выразил в своем творчестве Ли

и Chanel, а Лондон ни во что не ставили. Некоторые сотрудники Vogue считали Александра, как я его называла, обыкновенным неряхой. Помню, он пришел в редакцию с разодранным кружевным платьем – кажется, в конце концов его надела Стелла Теннант – и действительно представлял собой очень странную фигуру. В редакции работали люди, причислявшие себя к верхушке среднего класса, а он казался таким вульгарным. На нем была старая фланелевая рубашка в клетку, джинсы сползали с зада так, что виднелась ложбинка между ягодицами, а еще у него из кармана торчала цепочка для часов. От него всегда плохо пахло, он потел и был неопрятен

Ли. Крой был изумительным, ткани – инновационными. И во всем проглядывало зверское изящество, по-моему, это выражение прекрасно описывает суть Ли».[337]