Цитаты из книги «Наполеон: биография»

Увидев, что Макдональду нужны подкрепления, Наполеон отправил к нему баварскую дивизию Вреде (5500 солдат) и части Молодой гвардии. (Вреде, легко раненный тогда, театрально воскликнул: «Передайте императору, что я умираю за него!» Жестокосердный Макдональд заметил: «Вы будете жить. Скажите ему сами»

Выпущенное из гаубицы ядро испугало лошадь Наполеона, и Удино воскликнул: «Ваше величество! Они стреляют по штабу». «Месье, — ответил император, — на войне всякое случается»53. А когда с головы штабного офицера ядро сбило каску, Наполеон пошутил: «Хорошо, что вы невелики ростом!»

«Мы достигли большего, чем рассчитывали, — заметил Кадудаль по пути на эшафот. — Мы пришли дать Франции короля, а дали императора»

Жозефина и ее подруги по несчастью жили в постоянном страхе перед гильотиной; в день каждой узнице выдавали (для всех нужд) по бутылке воды; поскольку беременных не казнили, ночами по коридорам разносились звуки совокупления с тюремщиками61. В крипте даже в середине лета было холодно, и узницы быстро теряли здоровье.

Через четыре дня он написал Маре: «Я склонен думать, что, имея хорошие дивизии, можно было бы и взять Москву»50. Теперь его замысел остановиться (если враг уклонится от генерального сражения) в Витебске или Смоленске стал трансформироваться в нечто гораздо более грандиозное и смелое. Наполеон позволил Барклаю де Толли увлечь себя в ловушку.

«После победы нет врагов — все люди»2.

Как и в любом случае партизанской войны, одними отрядами двигало патриотическое чувство, другими — жажда мести за несомненные зверства, третьими — прагматические соображения, а некоторые без затей грабили соотечественников. Капитан императорской гвардии Блаз повидал много деревень, жители которых не делали различий между иноземными солдатами и местными разбойниками80.

Как и в любом случае партизанской войны, одними отрядами двигало патриотическое чувство, другими — жажда мести за несомненные зверства, третьими — прагматические соображения, а некоторые без затей грабили соотечественников.

Несмотря на калабрийский опыт, он не понял, настолько действенной силой против даже сильнейшей и самой дисциплинированной регулярной армии иногда могут быть партизаны.

«Я ждал, что он бесцеремонен, капризен, — вспоминал Меневаль, — но он оказался терпеливым, снисходительным, непритязательным, вовсе не придирчивым, обладающим той веселостью, которая нередко шумна и язвительна, порой подкупающе дружелюбным»47.