Глава 5

Лера оцепенела от ужаса и уже почти потеряла сознание от нехватки кислорода в легких. Она даже не понимала, сколько человек было рядом с ней: один или целая банда…

– Даже не пытайся сопротивляться, если… – незнакомец, судя по звуку, стащил с себя маску, – …если хочешь, чтобы я реализовал твои грязные фантазии, детка…

При звуке голоса Сокола Лера подскочила, резко села и вцепилась изо всех сил в его плечи и шею.

– Господи… Идиот! Сокол!!! – Она вздрагивала и всхлипывала от ужаса и радости.

– Тише, тише… Лера… – Он мягко смеялся и прижимал ее к себе, вдыхая родной запах.

– Какого черта?!.. А почему ты… – Лера вдруг поняла, что Дима вернулся домой практически в полной амуниции и явно не был в душе…

Он встал с кровати и потащил ее за собой:

– Ты однажды при всех поделилась своей эротической фантазией… И я решил, что сейчас самое время…

– Что? Ты о чем?..

– Как я прямо в этом пыльном виде задираю твое платье, поворачиваю тебя к себе спиной, нагибаю грудью на стол и…

– Черт… – Лера в полутьме заметила, как за месяц отросли волосы Сокола, а привычная двух-трехдневная щетина превратилась в густую светлую бороду. – Дима…

– Иди сюда. – Он посадил ее на обеденный стол, и Лера ощутила ягодицами холод стеклянной поверхности.

Сокол нетерпеливо запустил пальцы в ее взлохмаченные волосы и жадно поцеловал, беспощадно кусая губы и втягивая в себя ее мягкий язык. Лера обхватила ладонями его лицо и плотно прижалась к нему, выгнув спину.

– Как же долго… – Опустив руки на футболку, Дима одним движением раздел Леру и судорожно выдохнул, глядя на ее силуэт.

Стащив ее со стола, он повернул Пики к себе спиной и крепко обнял, целуя в плечи и шею, сжимая ее вздымавшуюся грудь и поглаживая бедра.

– Детка… Я так соскучился… М-м-м… Ты такая сладкая…

– Дима… – Лера вздохнула и протяжно застонала, когда он провел пальцами по ее влажной плоти и без лишних пауз проник внутрь…

– Дьявол… Как сон наяву.

– Не останавливайся… – Голова ее уже кружилась от возбуждения, и пришлось опереться ладонями на стол. Дима посчитал этот жест сигналом к продолжению, ловко расстегнул ширинку и мягко надавил ладонью на спину Леры, так что ей пришлось лечь грудью на стол и шире расставить ноги.

– Охренеть… – Он резко вошел в Леру, до боли сжав руками ее ягодицы и заставив вскрикнуть.

– Да… Да!..

Чувствуя ее внутренний жар, Сокол быстро ускорялся в своих жестких движениях. Лера не сразу поняла, что не так, но чем глубже и плотнее он двигался, тем отчетливее она ощущала боль в районе выступавших косточек бедер. «Стекло!»

– Дим…

– Да, детка…

– Дим! Не…

Не понимая, что ей больно, Сокол только усиливал давление.

– Дима, пожалуйста!..

– Сейчас! Сейчас…

Лера уже не ощущала грань между болью и возбуждением. Кожа, соприкасавшаяся с кромкой стеклянного стола, нестерпимо горела, но Пики уже тонула в ярком оргазме. Она выдохнула со стоном, и на смену наслаждению уже через несколько секунд вновь вернулась острая боль. Но Дима продолжал двигаться, а у Леры уже не было сил что-то сказать.

– Черт… Черт!.. Да…

Уже в полубессознательном тумане Лера почувствовала на ягодицах теплые капли его спермы. Ее ноги начали подкашиваться, а всхлипывания переросли в рыдание.

– Детка, ты… так скучала?.. – Сокол все еще не понимал, что произошло, пока она не заскулила, цепляясь за него, чтобы не упасть. – Лера?.. Ле… Что… О-о-о! – Наконец он в свете фонарей заметил алые разводы на столе и ужаснулся, подхватив ее на руки. – Лера!

Сокол понес ее обратно в спальню, включил локтем свет и аккуратно положил Леру на кровать. Два натертых пореза сильно кровоточили. Ее трясло от накатывающей истерики.

– Вот я… кретин! – Дима несколько секунд беспомощно разводил руками, пытаясь сообразить, что делать. – Так… Подожди. Милая, прости. Сейчас. Сейчас. Я… – Он бросился в ванную, стащил с себя запыленную черную футболку, наскоро намылил руки почти до локтя, схватил с сушилки полотенца, вытащил из шкафчика коробку с медикаментами и вернулся в спальню.

Лера свернулась калачиком и тихо скулила, заикаясь от слез.

– Маленькая моя… Повернись, пожалуйста… Нужно обработать… – Он бережно провел по ранкам прохладным влажным полотенцем и зажмурился от чувства вины. Каждая была сантиметров по семь в длину. Кожа вокруг припухла, выше и ниже начинали темнеть синяки. – Дебил…

Дима достал из коробки перекись, и Лера снова застонала, как только первые капли вошли в реакцию с кровью.

– Тшшш… Сейчас. – Сокол начал дуть на порезы, чтобы ей было не так больно. – Ну как же так?..

Когда кровотечение прекратилось, он нанес сверху заживляющую мазь, а вокруг – обезболивающий крем.

– Чертово стекло…

– Прости меня. Я не понял, что тебе было больно… Я распоследний идиот…

– Угу. Мой любимый распоследний идиот…

– Детка… Солнце…

– Сокол…

– Тебе что-нибудь принести? Хочешь воды?

Лера покачала головой и медленно выдохнула:

– Я хочу, чтобы ты уже принял душ. Правда.

Дима смущенно закрыл глаза рукой и опустил голову:

– Я понял. Ушел.

* * *

Даже трижды намылившись, Сокол все еще чувствовал навязчивый запах войны. Щедро залив себя дезодорантом, он вышел из ванной с полотенцем на бедрах и опасливо бросил взгляд на проклятый стеклянный стол. Кровь Леры на нем уже высохла и бесформенно бурела. Дима взял губку и с ненавистью к собственному легкомыслию начал стирать пятна.

– Только не проломи его… Он ни в чем не виноват. – Тихий хриплый голос Леры за спиной заставил Сокола дернуться.

– Зачем ты встала?

– Попить воды. Что… Что у тебя с лицом?! – Ее глаза распахнулись при виде свежего шрама, прятавшегося под отросшими волосами Сокола. Тонкая, но заметная борозда шла вдоль его левого виска и почти до самого уха.

– Фигня. Царапина. – Дима налил ей большой стакан и нежно прижал к себе. – Прости меня, Солнце…

– А который час вообще?

За окном уже занималась утренняя заря.

– Почти шесть утра. Пойдем спать…

Лера допила воду, и Дима снова взял ее на руки.

– Я бы сама дошла.

– Я так хочу.

– Тебе идет борода…

– Чешется нещадно. Не знаю, как Морок перетерпел в свое время.

Они улеглись в обнимку, и Лера, поморщившись от ноющей, но уже не такой острой боли, поудобнее устроилась в руках Сокола.

– Остальные живы-здоровы?

– Да. Джокер тоже немного выхватил… Тупорылые идиоты из Питера… Что в прошлый раз, что в этот… Провоцировали весь отряд.

– Зачем?

– Не знаю, самоутверждаются. Дэн в итоге закусился с их старшим и сломал ему нос, вцепился, словно бешеный питбуль. Вова и Арчи еле разняли их.

– Жесть…

– Ну там реально было за что… – Дима прижался губами к виску Леры, еще раз прошептал «прости» и провалился в сон.

* * *

– Малыш…

– А! Что… Черт!

– Да тише ты… У тебя кровь идет… – Лера стерла ее со своего лица и повернулась к Диме, который спросонок не понимал, что происходит.

– Да что за… Ох…

Лера хихикнула:

– Кровавая встреча…

Дима прижал полотенце к голове и побрел в ванную. Смыв кровь, он осмотрел швы, два из которых разошлись, обработал рану, заклеил ее фиксирующим пластырем и вернулся в спальню.

Лера в этот момент с кислым лицом рассматривала свои порезы и синяки вокруг них. Заметив Сокола, она вздрогнула и прикрылась одеялом.

– «Мерседес»?

– Успокойся…

– Как?! Я уже боюсь себя…

– Ложись. – Лера перевернула окровавленные подушки другой стороной.

– Солнце… Как мне загладить это?

– Никак. Все хорошо. Ложись и обними меня.

– Давай после рапорта сгоняем за машиной.

– Сокол! Хватит!

– Я ведь не успокоюсь и когда-нибудь продавлю тебя. Или просто поставлю перед фактом, вручив ключ. – Дима вздохнул и улегся обратно. Боясь лишний раз доставить Лере неприятные ощущения, он придвинулся к ней и бережно обнял, прижав к себе спиной. Его взгляд упал на пятно между ее лопаток… Сокол вгляделся и присвистнул:

– Что это?!

– А… Сюрприз…

– Офигеть!

– Ты что, ночью не заметил?

– Как-то не до этого было. Блииин! Какая красивая. Лер… Только она шелушится. Ты масло наносишь?

– Знаю… У меня на него аллергия. А другое я не успела забрать у мастера.

Дима, глядя на татуировку огненного сокола, обнимающего крыльями солнечный шар, с трудом дышал. Он нежно поцеловал Леру между лопаток и проложил губами тропинку вверх до ее затылка.

– Я люблю тебя…

* * *

Денис зашел в офис и удивленно оглянулся. На парковке уже стояли машины всех парней и даже Макса, но в коридоре царила тишина, хотя обычно мужской хохот было слышно даже из душевой. Он зашел в переговорную – пусто. На кухне – никого. И только открыв дверь в раздевалку, он замер с ошарашенным лицом.

Пятеро взрослых мужчин – четыре военных наемника и один бывший омоновец – сидели на лавке и… причмокивали младенческими пустышками, хлопая ресницами и улыбаясь Мороку.

– Что за…

Тут Арчи повернулся к Соколу и с силой вырвал у него изо рта соску. Дима набрал в легкие воздух и попытался изобразить возмущенный детский вопль, но его баритон не выдержал такого издевательства, и он, смеясь, закашлялся.

Все остальные тоже повыплевывали соски и подбросили к потолку цветные грызунки, а потом с гоготом подхватили Дениса и начали скандировать «па-пу-ля!», подкидывая его вверх.

– А-ха! Мужики! Хорош! Ну хорош!!! Погодите! – Денис пытался отдышаться от смеха, но глаза уже слезились, а губы не слушались и упрямо расплывались в глупой улыбке. – Стойте, еще пока не папуля. До февраля ждем…

– Снято! – Сбоку, выключая камеру телефона, вышла ухмыляющаяся Лера. Она крепко обняла Дениса, и тот, смеясь, чмокнул ее в макушку. – Привет, биг босс.

– Привет, хранительница «Феникса».

– Значит, все уже в курсе, да?

– И все жутко рады будущему пополнению! – присвистнул Джокер.

– Кого ждете?! Парня? – прищурился Кельт.

– Пока не знаем.

– Ответ неверный.

Дэн с подозрением посмотрел на улыбающуюся Леру.

– Вы ждете красивого и умного в Алису и здорового в тебя ребенка.

– Пха-ха! Понял, Морок? – Дима звучно рассмеялся. – Все бонусы – от жены, но самое важное – от тебя.

Арчи насупился:

– Ну зашибись. Прям не отец, а мясо.

– Зато какое! Мышцатое, натренированное и наполненное горячей кровушкой мясо. – Вова шутливо пихнул Дениса кулаком в плечо.

– Ладно. Валите уже рапортовать. Я не намерена проторчать тут целый день.

Джокер сжал Леру за плечи и хохотнул:

– Блин, Пики! Не ломай кайф! Тут такое событие! Надо же обсудить!

Та попыталась высвободиться и щекотнула снайпера в бок:

– Обсудите после.

– Ау-ау! Нееет, только… Черт. – Он согнулся и ухватился за ребра.

Лера испуганно охнула:

– Ой, прости!

Макс наморщился, представив ощущения Шутова:

– Подбили нашего юмориста, поаккуратнее.

– Уже наслышана… За сломанный нос с вас не вычтут?

Денис закатил глаза:

– Ой, я бы еще и доплатил за такое удовольствие. Нехрен подставлять моих парней под пули.

* * *

Арчи первым отправил отчет и, заглянув в кухню, быстро попрощался с Максом и Лерой.

– Веселой гулянки! Ждем фотки с моря.

– Ой, не говори мне ничего. Вторая свадьба за полгода – это уже испытание.

– Испытание твоей печени? – Лера многозначительно ухмыльнулась.

– Давай, Арчи, ждем тебя обратно с подвязкой невесты.

– Остряк. Меня в эти игры не затащишь.

– В какие? Ловлю подвязки или в женитьбу?

Арчи показал Лере язык и скрылся из дверного проема.

– М-да…

– Я тоже прикола не понял.

– Видимо, наш человек-бритва пока не готов к кольцу и браку.

– Тяжело ему придется на свадьбе… Особенно, если Анюта поймает букет.

* * *

– Ты уж извини, но свадьба Волохова мне понравилась значительно больше. – Арчи, окончательно взбешенный неоднозначным мнением семьи Ани по поводу ее выбора, резко дергал руль.

– Не сомневаюсь. – Ей было ни капли не легче чувствовать на себе и на Арчи недовольные и в какой-то степени даже осуждающие взгляды матери и большинства родственников.

В итоге они ушли с торжества еще до подачи торта.

– Среди толстосумов хотя бы понятно было: всем плевать на твой внешний вид и внутренний мир. Единственное, что их интересовало, – глубина твоего кошелька. Как по мне, в таком отношении искренности побольше.

– Арчи, замолчи.

– Чего? Не дуйся, я через подобное уже проходил. И даже похлеще. Так что все понимаю.

– Что ты понимаешь? Что в борьбе за право на свое счастье я выбрала роль семейного изгоя?!

– Не ори на меня.

Аня с дрожью в голосе вздохнула и замолчала. Они подъехали к отелю, и Арчи сдал документы и ключ от арендованной «Ауди» на ресепшен.

– Погнали хотя бы в Сочи. Пару дней поваляемся на пляже. Не вижу смысла устраивать завтра вторую серию моральных истязаний.

– Я не могу оставить Свету.

– Тогда давай заберем их с этим умником с собой. Что за непонятный мазохизм? Ей точно на море будет лучше, чем в этой душной толпе с пересудами!

– У тебя все так просто! – Аня вошла в номер, скинула с ног босоножки и швырнула в угол сумку.

– Да! У меня все просто! Потому что я не понимаю прикола в никому ненужных усложнениях.

– Арчи! Нельзя просто взять и послать всю свою семью куда подальше!

– Зато можно позволять всей семье, не знающей и половины правды, выносить тебе мозг косными суждениями.

– Именно поэтому! Они не судили бы, зная ее!

Арчи, еле сдерживаясь, медленно выдохнул и уставился в потолок.

– Зная ее, они бы вообще не пустили меня на порог.

– Значит, потерпим. Несколько часов ради сестры.

– Терпи сама. Я не поеду. Я не какой-то отброс или уродец, или коварный злодей. Эти люди ничего обо мне не знают! Не задали ни одного вопроса! Но уже высказали свое экспертное мнение на мой счет!

Аня рухнула в кресло и всхлипнула:

– Все понятно… Нужно было ехать одной…

– Вполне возможно! – Скинув с себя рубашку, Арчи вышел на балкон с пачкой сигарет.

– Почему ты такой?! Тебе ведь всегда было плевать на мнение окружающих! Но именно здесь вдруг все изменилось!

– Потому что! Хоть немного уважения к выбору собственной дочери проявить можно было. Или они рассчитывают на то, что ты одумаешься и найдешь себе кого-то поприличнее?!

– Прекрати…

– Начала ты, а прекратить должен я?!

– Арчи, пожалуйста…

– Вот именно поэтому я ненавижу подобные сборища. И не приемлю вопросы о свадьбе и детях от непонятных незнакомцев!

– Да ты и от знакомцев их не особо… – Аня встала, расстегнула молнию на платье, бросила его на кровать и побрела в ванную.

– Блин, Ань! – Арчи чертыхнулся, швырнул окурок в цветочные клумбы и пошел за ней. Но дверь внезапно оказалась заперта. – Аня, открой!

– Езжай в Сочи.

– Открой, иначе я выломаю дверь! – Арчи дернул за ручку, замок затрещал. – Я не шучу!

В полной тишине щелкнула задвижка.

– Ань.

– Чего?

– У меня есть причины.

– Прекрасно. И вместе с ними ты можешь лететь на пляж. А я завтра потерплю, но побуду с младшей сестрой.

– Мою семью вырезали на свадьбе.

Аня замерла и перестала моргать.

– Ч-что? Ты… ты же говорил, что…

– Говорил. Я соврал. Кто вообще рассказывает на первом свидании такие вещи? – Арчи вернулся в комнату и сел на пол рядом с кроватью.

Аня на негнущихся ногах подошла к нему:

– Что это значит?

– В Махачкале вообще рискованно еврею жениться на дагестанке. Но мой старший брат не побоялся. И в разгар веселья на скромную свадьбу из двух десятков человек нагрянули не согласные с таким раскладом родственники невесты.

Аня зажала рот ладонью.

– Арчи…

– А я в тот момент стоял в пробке с гребаным свадебным тортом на заднем сиденье… И не понимал, почему мне никто не отвечает на звонки…

– Арчи… – Она опустилась на колени рядом с ним и попыталась обнять, но Арчи оттолкнул ее и снова вышел на балкон.

– Все было залито кровью. И «обесчестившая семью» невеста лежала на свадебном столе с ножом в животе.

– Боже…

– Какие-то гребаные четвероюродные братья-упырки с кавказских вершин, которых она и в жизни-то в глаза не видела! Решили, что они праведные вершители судеб грешников: моего брата и его невесты.

Аня сидела на полу, спрятав лицо в ладони и дрожа от ужаса.

– Я добрался до троих из них. Когда остальные поняли, кто мстит, я уехал в Москву. Там после драки в клубе попал в полицию. Утром узнал, что один из тех, кого я ударил, сдох в реанимации. И мне пообещали обратный билет в Махачкалу, где уже ждали те самые герои. А потом на крыльях спасения приехал командир «Фобоса». И привет. – Арчи вздрогнул, почувствовав руки, обнявшие его со спины, и тихое прерывистое дыхание Ани у позвоночника. – Меня выворачивает изнутри при виде любого свадебного кортежа, любой красивой невесты, толп гостей. Я могу перебороть это ради друзей. Поэтому улыбался на свадьбе Морока. Готов перетерпеть, если будет достаточно алкоголя. Поэтому пережил костюмированный бал у Волохова. И обещал себе, что сдержусь на празднике твоей сестры. Для тебя. Но все эти шутки-прибаутки, тупорылые намеки и непонятные претензии… Извини. Я поеду в Сочи.

– Мне жаль…

* * *

К середине второго дня веселья Аня уже еле выдавливала из себя улыбку. Если бы не сестра, она уже давно сбежала бы. Жизнерадостные родственники весело и задорно нарушали ее личные границы, а она, ненавидя себя за слабость и мягкость, не решалась пресечь происходящее.

«Лера на моем месте уже давно послала бы всех к чертям собачьим… И была бы права».

После очередного заливистого вопроса от порядком захмелевшего дядюшки о внезапном исчезновении «разрисованного унылого ворчуна» она уже было набралась смелости, чтобы огрызнуться, но вдруг почувствовала теплые ладони на плечах, а дядюшка закашлялся, неловко извинился и быстро переместился за дальний стол.

– Чего это он испугался?

– Арчи! – Аня, забыв про всех и вся, повисла на нем, еле сдерживая слезы напряжения.

– Кошечка.

– Я думала, ты…

– У тебя ровно час. А потом мы незаметно свалим отсюда. Прихватим твою сестру с ее ядерщиком. Уверен, никто и не заметит.

– Я так тебя люблю…

– И я тебя.

* * *

Во время обратного ночного перелета в Москву Аня, не сомкнув глаз, смотрела на звездное небо и с горечью размышляла об услышанной от Арчи истории…

Ей явно предстояло смириться с отсутствием белого платья в своей жизни. И, видимо, вообще с отсутствием свадьбы как таковой.

С одной стороны, она совершенно не горела желанием заставлять Арчи проходить через весь этот стресс. Но с другой, боялась, что он даже для будничной росписи не сделает ей предложение. И они так и проживут много лет, каждый со своей фамилией. А ей так хотелось стать Шерман, стать целиком и полностью его Кошечкой…

– Анна Шерман… Се ля ви.