Всю неделю я проводила время в компании Ксюши и Марины. Мы вместе готовились к контрольной по тригонометрии, а еще по очереди читали эссе друг друга, указывая на возможные стилистические ошибки.

К слову, Воронова в школе не наблюдалось. Вряд ли бы он смог объяснить, откуда такие увечья, поэтому и отсиживался дома, как крот в норе.

Казалось бы, после отъезда Безрукова все нормализуется, однако я каким-то шестым чувством ощущала сгущавшееся в воздухе напряжение.

– Дискриминанты, интегралы, геометрические и алгебраические теоремы… А-а-а! – Марина обхватила свою светлую головку руками. – Зуб даю – нам в жизни это никогда не пригодится! И зачем только забивать голову? – она состроила такую мученическую рожицу, что мы с Ксю прыснули смехом.

До контрольной по тригонометрии оставалось два дня, поэтому, решив не тратить время впустую, быстро пообедали и, оставшись в столовой, продолжили подготовку.

– Ох, этот многочлен меня доконает…

Растянув губы в легкой улыбке, я откинулась на спинку неудобного стула, вдруг ощутив, как расслабленное выражение осыпается с моего лица.

Ворон.

Замерев посреди столовой в стильном черном кардигане, надетом поверх рубашки в тон, и брюках, идеально сидящих на крепких бедрах, он смотрел на меня. Выжигал взглядом. Топил в ледяной проруби немигающих ореховых глаз, отчего по коже расползлись мурашки с острыми зубками.

– Кирилл! – звонкий девичий голос раздался прямо за спиной.

Миг, и небезызвестная шатенка по имени Ульяна – да, я зачем-то навела о ней справки – бросилась Кириллу на шею, а он, по-хозяйски опустив ладони на точеную талию, одним уверенным движением притянул девушку к себе.

Я перевела взгляд на пирожок с вишневым джемом. Аппетит моментально испарился. Внезапно накрыло осознание, что смотрел он на неё. И зачем ему вообще было на меня смотреть, когда есть такая красавица модельной внешности?

– Аль, как у тебя обстоят дела с многочленом? – сосредоточенно поинтересовалась Ксю.

– Многочлен… многочлен… – хихикая, как заведенная повторяла Марина.

Нахмурившись, я рассеянно посмотрела перед собой, обнаружив, что Воронов уселся за соседний стол напротив меня, руку расслабленно опустил на худенькие плечи шатенки.

– Аль, так что ты думаешь? – не обращая внимания на кривляние Маринки, настаивала Ксюша.

В этот момент Ульяна наклонилась, прошептав Кириллу что-то на ухо. Судя по его реакции – короткому вибрирующему смешку – и ее порозовевшим щекам, нетрудно догадаться, о чем шла речь.

Сама не понимаю, почему меня это так нервировало. Наверное, дело в том, что со мной по непонятной причине Ворон вёл себя как хам трамвайный…

– Пора на русский! – Марина ловко отправила тетрадки в сумку, поднимаясь из-за стола.

– Аль, мы в туалет заскочим. Догоняй! – покосившись на часы, обратилась ко мне Ксю, протягивая решение многострадальной задачи.

– Ага… – забуксовав из-за его внезапного появления, я все-таки перенесла в черновик цепочку формул, а когда подняла голову…

Его глаза изучали мое лицо.

На этот раз я не могла ошибиться. Не переставая поглаживать плечико Ульяны, Воронов покушался на меня своими ореховыми глазами-пулями. Импульсивно заправив за ухо выбившуюся прядь, я заворожено наблюдала, как кадык на шее одноклассника прошелся вверх-вниз.

Намеренно уступив в этой битве взглядов, я поспешила в класс и плюхнулась за единственную свободную парту на галерке. Вместе со звенящим звонком вдруг пришло осознание, что мои мучения только начинаются. Стоило об этом подумать, как Воронов, растянув губы в нахальной усмешке, сел рядом.

– Привет, – пискнула, лишь бы хоть немного сгладить нараставшую неловкость.

Слегка приподняв подбородок, Кирилл смерил меня снисходительным взглядом, и… промолчал. От обиды я даже стиснула кулачки. Решил сыграть в молчанку? Идиот. Пернатый. Больше не скажу ему ни слова! Только мои молчаливые проклятия, по всей видимости, его совершенно не трогали. Расслабленно откинувшись на спинку стула, Воронов выглядел победителем, полностью контролировавшим ситуацию.

Жаль, русичка задерживалась.

– Кирюш, с возвращением! – приторный голос Терехиной был адресован моему соседу по парте.

– С чего это вдруг такое внимание, Аленка?

Я не видела выражение его лица, но хрипловато-рокочущие нотки голоса явно выдавали интерес.

Даже этой гадине ответил, а мне – нет.

– Так, класс, ученье – свет! Быстро достаем рабочие тетради! – хорошо поставленный голос учительницы русского прервал их ненавистный треп.

Достав все необходимое, я вновь непроизвольно покосилась на соседа по парте. Воронов глядел прямо перед собой, задумчиво поигрывая карандашом в руке. От него пахло терпким мужским одеколоном. Явно не дешевым. Слишком взрослым. Чересчур мужским.

Вдруг карандаш выскользнул из его пальцев, упав мне прямо под ноги. Краем глаза заметила, как напряглись желваки на слегка заросших щеках Кирилла. Я бы без труда помогла его поднять, однако, припомнив хамское поведение парня, решила: пусть сам поваляется у меня в ногах. Ха-ха!

Воронов чуть наклонился, видимо, примеряясь, как лучше дотянуться, невзначай обдав мою щеку горячим дыханием. Свежие сладковато-горькие нотки перечной мяты защекотали ноздри.

Сердце вдруг раздулось до размеров гелиевого шара. Ладони увлажнились. Потому что этот запах прочно отложился в одном из самых потаенных сундучков моей памяти…

«Это ты пробрался ночью в мою спальню?» – всю пару вертелся на языке вопрос, но я так и не решилась его озвучить, представив, как жалко буду выглядеть, если Воронов покрутит пальцем у виска.

Честно говоря, я сама уже ни в чем не была уверена. Одно знала наверняка: надо всегда проверять балконную дверь. Ну, мало ли… А еще поменьше обращать внимания на всяких самовлюбленных придурков с неустойчивой психикой.

На перемене учитель химии попросил всех остаться в этом классе, так как в его аудитории после неудачного опыта слишком пахло гарью. Русичка не стала возражать, отправившись в учительскую, что означало – мне придется еще сорок минут терпеть своего хамоватого соседа.

Подавив вздох, я вытащила все необходимое для следующего урока и сосредоточилась на преподавателе, занявшем место у доски. Это был молодой худощавый мужчина в растянутой водолазке с хаотичным каскадом засаленных волос. А еще он слегка заикался.

– К-класс, начнем урок! П-параграф семь! И отвечает…

– Юрий Сергеевич, вы ведь нам в прошлый раз ничего не задали! – озабоченно заметила отличница Маша.

– Д-да… Т-точно… – энергично закивал он.

По классу пронесся насмешливый шепоток. Кто-то из парней передразнил его манеру говорить.

– Воронов, п-прекратите разлагать дисциплину! – вдруг взвился учитель, устремившись на моего соседа по парте.

Справедливости ради, Кирилл не произнес ни слова. Да, с королевским спокойствием, будто древнекитайский император, чуть со стороны наблюдал за происходящим, однако он никого не дразнил. Я бы услышала.

– Юрий Сергеевич? – Кирилл вопросительно выгнул густую темную бровь и добавил сдержанно. – Обоснуйте?

У химика вдруг вытянулось и покраснело лицо. В классе моментально повисла гнетущая тишина. Шутники прикусили языки, очевидно сообразив, что подставили того, кого не следовало.

Преподаватель смотрел на Кирилла, а Кирилл – на него.

– Что вы сказали, Воронов? П-прогуливаете уроки, а п-потом нарушаете дисциплину? Давно у директора не были?!

Мой сосед усмехнулся, но промолчал.

– Что ж, раз такой умный, расскажите об одном из веществ нервно-п-паралитического действия! – сказал преподаватель и язвительно ухмыльнулся.

Открыв страницу учебника на нужном параграфе, я пододвинула его к Кириллу. Эту тему мы еще не проходили, и учитель явно пытался поймать его. Но тот и не посмотрел в учебник, и тогда я сама прочла шепотом: «В чистом виде эти вещества являются бесцветными жидкостями, практически лишенными запаха… Используются в химическом оружии».

– Дайте-ка подумать… – Воронов медленно подобрал свои вытянутые длинные ноги под парту и, откинувшись на спинку стула, ровно произнес. – Зарин, – после нескольких секунд напряженного молчания он пожал широкими плечами. – Бесцветный. Безвкусный. И чрезвычайно токсичный. Некоторые люди уж очень его напоминают.

«А вот это зря…», – подумала я.

На покрасневшем лице химика заходили желваки. Выглядел он так, будто сейчас сорвется и бросится на Воронова с кулаками, только, увы, исход этой битвы был заранее предопределен: при желании Кирилл мог бы уложить учителя одной левой…

– Эх, Воронов-Воронов… Явно сказывается отсутствие… – Юрий Сергеевич кашлянул, продолжая испепелять моего соседа по парте разгневанным взглядом. – О-отсутствие должного воспитания…

Несмотря на расслабленное выражение лица, Кирилл с такой силой сжал кулак, что одна из его ранок снова открылась, и из нее потекла кровь.

– Если вы закончили, Юрий Сергеевич, почему бы вам не начать урок? – с беспечной улыбкой ответил он, однако я не могла отвести взгляд от алой струйки, текущей по его крупной ладони.

– Воронов, лучше молчите, сделав умный вид. Ничего другого вам не остается. Да, и еще, пусть ко мне заглянет ваш брат. Иначе дело может з-закончиться о-отчислением…

– Урод, – прохрипел он, практически не размыкая губ, но я расслышала.

При всей моей неприязни к Кириллу, справедливости ради стоит сказать, что учитель сам его спровоцировал. Очевидно, между ними была давняя вражда. Я сделала мысленную пометку расспросить об этом Ксю, но тут же себя одернула. Какое мне вообще до этого дело?

Вечером я приготовила ужин, который, по обыкновению, съела в одиночестве, а после, быстро сделав уроки, села за швейную машинку. Однако сосредоточиться не получилось – с улицы доносилась громкая музыка, приправленная обрывками оживленной болтовни.

– Твою ж Машку за ляжку! – пробурчала одну из любимых маминых фразочек.

Похоже, пернатый дуралей решил оторваться как следует за все дни тишины. Ну почему моим соседом не оказался какой-нибудь помешанный на комиксах ботан?!

Подойдя к окну, я распахнула шторы и увидела идиллическую картину: человек пятнадцать молодежи разбрелись по соседскому двору: кто-то готовил на гриле; кто-то бренчал на гитаре; кто-то дрыгался под психоделическую музыку, льющуюся из колонок.

Глаза почти сразу отыскали хозяина дома. Развалившись на лежаке под моим балконом, Воронов обнимал красивую незнакомую девушку, разместившуюся у него на коленях. Незнакомка что-то нашептывала ему на ухо, в то время как мой бедовый одноклассник, плавно скользя ладонью по ее спине, нетерпеливо покусывал нижнюю губу.

Закатив глаза, я устроила свою собственную вечеринку в ванне: с пеной, расслабляющей солью и масками для тела и лица. Хорошенько отмокнув и сделав все уходовые процедуры, какие только было возможно, я натянула любимую пижаму с пончиками и, закутавшись в длинный халат, вернулась в комнату.

Увы, вечеринка в соседнем доме только набирала обороты. Однако в этот раз я решила не вмешиваться. Не дождется. Больше не скажу ему ни слова. Буду вести себя так, будто его вообще не существует. На худой конец использую беруши – видела тут у отца в комнате новую упаковку…

Спрятавшись за шторой, я еще раз зачем-то посмотрела на парочку голубков. В этот миг Воронов повернул голову, уставившись прямо на мое окно. Сердце ухнуло в пятки. Подскочило до горла. Забилось где-то в животе.

А он все таращился и таращился.

Хорошо, что я додумалась спрятаться. Воронов ведь не мог знать, что я за ними подглядываю? Подглядываю… Зажмурилась, отчаянно вздохнув. Интересно, можно ли пасть еще ниже?

Наконец, отвернувшись, парень прошелся костяшками по распущенным белокурым волосам очередной подружки, а затем, грубо притянув ее за шею, страстно поцеловал. Я издала судорожный вздох, непроизвольно вцепившись в края пижамных шорт пальцами.

Вдруг накрыло запоздалым прозрением: мы с Димой никогда так не целовались. Многообещающе. Безудержно. По-взрослому. Наши объятия теперь казались возней двух слепых котят. Детским лепетом. Чем-то нелепым и несерьезным.

Коря себя, я, словно загипнотизированная, следила за каждым отточенным движением Ворона во время поцелуя. Надо сказать, дурацкого поцелуя, который никак не заканчивался, а я уже ощущала нехватку кислорода в легких…

Удалось переключиться лишь на настойчивый звук входящего сообщения. Интересно, от кого?

Взяв телефон, я по-турецки уселась на кровать, на автомате скользя взглядом по строчкам.

«Аля, привет! Как дела?»

Написал Егор Безруков. Ох. Он все-таки обо мне не забыл, а я о нем почти не вспоминала. Вообще не вспоминала, если уж быть откровенной. Слишком много всего навалилось. Нужно было сосредоточиться на учебе и подготовке к ЕГЭ, поступлению в ВУЗ, наконец. Думать о действительно важных вещах, а не о мальчишках.

Однако я не могла проигнорировать его вопрос, ответив в такой же банально-неопределённой манере.

«Привет. Все нормально. Как сборы?»

Следующие полчаса, благодаря моей мягкотелости, пришлось поддерживать абсолютно формальную беседу. Выяснилось, что после сборов Егор будет участвовать в городских соревнованиях по легкой атлетике, а потом, если покажет хороший результат, поедет на областные. Это означало, что в школе он появится к концу четверти в лучшем случае.

Аллилуйя.

К собственному стыду, его отсутствие для меня было гарантом спокойной жизни. Не сказать, что я сильно боялась Терехину и ее шавок, однако тупая необоснованная ревность одноклассницы добавляла проблем.

«Аль, может, сходим куда-нибудь, когда я приеду? По-дружески?;)»

Ну, понеслась коза по ипподрому. Откинувшись на подушку, я сделала глубокий вдох. Егор хороший парень, он не заслуживал динамо. Не хотелось ходить вокруг да около, поэтому я решила быть честной.

«Егор, вряд ли это возможно».

В ожидании ответа прокрутила актуальные переписки вниз, обнаружив, что Димка в сети, но так и не открыл мое сообщение, отправленное еще в обед. Очень мило. От кого, от кого, а от него я имела право ждать честности. Мы общались без малого десять лет. Дружили с первого класса, вместе переживали развод его родителей, потом смерть моей мамы. Не говоря уже о десятках «катастроф», связанных с невыученными уроками, глупыми школьными разборками, ссорами на пустом месте из-за разыгравшихся гормонов… Неразлучная троица. Я, Дима и Поля.

А летом после девятого класса, когда Полина укатила на целый месяц в Анапу, начали ей «в отместку» регулярно ездить на местный пляж: жаркое солнце и освежающие лимонады совершенно неожиданно настроили нас на романтическую волну.

Сами не поняли, как из лучших друзей превратились в пару.

По сути, ничего особо не изменилось: мы так же постоянно проводили время втроем, разбавляя целовашками и обнимашками редкие моменты, когда Полька отсутствовала. Ведь именно так ведут себя влюбленные…

Только теперь, проанализировав наши отношения, я вдруг поняла, чего в них не хватало. Банально, но… страсти! Той самой искры, бури, безумия… Чтобы ноги подкашивались, а сердце пружинило вверх-вниз.

От воспоминаний о недавнем поцелуе, подсмотренном украдкой, в животе разлилось предательское тепло. Сердцу вновь стало тесно в груди. Прикрыв глаза, я чуть не оглохла от собственного пульса, уже совершенно не обращая внимания на музыку, доносившуюся сквозь приоткрытое окно.

Да что ж такое?!

Внезапно почувствовала жизненную необходимость излить душу Польке. Лучшая подруга сходу умела разложить все по полочкам. Именно это мне сейчас и было нужно.

«Привет, бабуль, как дела? Можешь набрать?» – и смайл со слезящимися глазками.

Обычно Полина отвечала в течение пары минут, потому что никогда не расставалась с айфоном. Мы подкалывали ее с Димкой по этому поводу.

В ожидании ответа я собрала рюкзачок, загрузила посудомойку в кухне, съела яблоко и даже успела почистить зубы, однако телефон упрямо продолжал молчать. Сообразив, что Поля наверняка у репетитора – у них сейчас еще время ужина, – я решила не дожидаться и, вставив беруши, легла спать.

Егор Безруков написал: «Хорошо, Аль, я тебя понял».

А Полина так и не прочитала моего сообщения.

* * *

Первая четверть благополучно подошла к концу, однако до заветного отдыха нам осталось пережить лишь традиционную «ярмарку мастеров», в которой по сложившейся традиции участвовали все старшеклассники.

– Выходные коту под хвост! – закатив глаза, сокрушалась Марина.

Усмехнувшись, я подперла щеку кулаком, полностью разделяла ее мнение. С подачи учителя по обществознанию мы должны были провести выходной в забытом богом доме культуры, торгуя самодельными товарами. По ее гениальной задумке тот, кто заработает больше всех денег на благотворительность, получит в следующей четверти пятерку по обществознанию автоматом. А того, кто проигнорирует, ждало сами понимаете что…

Последнюю неделю первой четверти Ксю не ходила в школу из-за простуды, у нее была справка, а вот нам с Мариной повезло меньше – вчера весь вечер мы мастерили товары для ярмарки: я шила платочки, Маринка делала открытки из бумаги. И вроде ничего сложного, но вместо того, чтобы готовиться к ЕГЭ, мы потратили на это кучу времени.

– Двести пятьдесят рублей за полдня! – подсчитав выручку, продолжала негодовать Марина, кутаясь в свой кислотно-розовый бомбер.

Ко всему прочему, в помещении был жуткий холод.

– А у меня сто… Вот где успех! И нам еще сидеть в этом морозильнике не меньше пяти часов! – я отломила от нашей общей плитки дольку шоколада и покосилась на аккуратную стопку платочков всех цветов радуги на моем прилавке.

Давайте начистоту: ну кому нужно покупать самодельные платки в субботу в захолустном ДК?

Сходив к другим одноклассникам, Марина вернулась и обреченно вздохнула:

– Терехина там уже на тысячу рублей наторговала! Выдает рамки, купленные в «Стройпарке», за свое творчество! Представляешь? Как думаешь, кто из нас получит пятерку автоматом?! – от возмущения щеки у нее покраснели.

Это был риторический вопрос.

– Ой, Аль, смотри! – вдруг вцепилась в мою руку Марина и посмотрела в сторону.

Повернув голову, я ощутила, как у меня вдруг пересохло в горле…

Уверенной походкой к нашему стенду направлялся Егор Безруков, он широко улыбался. К слову, он вернулся на прошлой неделе, но нам так и не удалось перекинуться и парой слов. Наверное, потому, что, изучив его расписание, я старалась не выходить из класса в те дни, когда уроки у нас проходили на одном этаже. Глупо? Глупо! Но только так удалось избежать многих неловких моментов и дать Егору понять, что мои слова – не кокетство, и между нами действительно ничего не может быть.

Что же касается Воронова… После небезызвестной вечеринки балкон и окна, выходящие на соседский двор, стали для меня своего рода зоной отчуждения. Я запретила себе за ним подглядывать. Даже во время вечеринок, которые теперь сильно участились, я принципиально уходила в дальнюю часть дома и занималась учебой. Пусть живет как знает. Похоже, Воронов был единственным из всех старшеклассников, кто проигнорировал ярмарку мастеров. Ну как же птице столь высокого полета опускаться до простых смертных?!

– Привет! Как жизнь молодая? – добродушно спросил Безруков.

– Как видишь… – мы с Мариной одновременно развели руками, состроив кислые лица, – Лучше расскажи, как прошли твои соревнования? – спросила я из вежливости.

– Взял бронзу. Все-таки еду на область! – ответил он и пожал плечами.

– Вау! Поздравляю! – оживилась Марина.

– Как здорово! – присоединилась к поздравлениям я.

– Что продаете, девочки? – Егор с любопытством посмотрел на наши несчастные товары.

– Открытки и платки! Только сегодня действует супервыгодная акция: покупаешь две открытки – третью получаешь в подарок! Та же акция распространяется и на платочки! – тоном профессионального торговца отчеканила Марина, уперев руки в худенькие бока.

– Ух, ты! – присвистнул Егор, вытаскивая из кармана джинсов кошелек. – Именно платочков и самодельных открыток мне не хватало для полного счастья! – его лукавая улыбка стала еще шире, и даже крохотные морщинки появились в уголках глаз.