– Увы, да. Я опоздал. Пока я набирался смелости открыть вам мои чувства, Этьен опередил меня и нашел в вашем сердце теплый отклик. Но быть может у меня есть хоть крошечная надежда? Может, есть, пусть и призрачный, но шанс, завоевать вашу любовь?

– Нет, мсье д’Обри, – Кэтрин твердо покачала головой. – Не буду лгать вам – я люблю только Этьена, и остальных мужчин для меня более не существует.

– Я не сдамся и все равно завоюю вас.

– Это бесполезно, вы лишь напрасно потратите свое время.

– Мне его не жаль. А вы слишком желанны для меня, чтобы беспокоиться о такой мелочи, как время.

– И все-таки я советую вам бросить эту затею. Вы должны радоваться за своего кузена, а не вставлять ему палки в колесе.

– В любви каждый сам за себя.

– Предупреждаю вас: если вы приметесь мне докучать, я обо всем расскажу Этьену. Мне не хочется нарушать вашу многолетнюю дружбу, но наше с Этьеном счастье и покой дороже всего для меня. Поэтому будьте благоразумны и обратите свой взор на ту, что будет к вам более благосклонна, нежели я.

С этими словами Кэтрин тотчас вышла и не увидела, как потемнело и изменилось от злости лицо мужчины. Если бы она знала истинную натуру мсье д’Обри, ей бы стало страшно за свое будущее. Но она не знала этого и наслаждалась безоблачным счастьем, которое выпадает на долю тех счастливиц, что выходят замуж по любви, не обременяя эти дни размышлениями о правильности выбора.

Однако из предусмотрительности она стала избегать общества Николя. Она была с ним вежлива и предупредительна, но и только. Если раньше она могла так же свободно общаться с ним, как и с любым другим джентльменом, то после того памятного признания, ее словно бы сдерживала невидимая сила. Как ей казалось, прояви Кэтрин излишнюю учтивость, и Николя сочтет это знаком для себя и возобновит ухаживания. Помучавшись угрызениями совести, она скрыла случившееся от Этьена. Ведь тот обладал непредсказуемым французским темпераментом, и никто не мог заранее предсказать, чем обернется ее признание. А явись она причиной разлада между доселе дружными братьями – это было слишком для Кэтрин. Поэтому она и умолчала о той сцене. Тем более, что Николя через несколько дней, как ей показалось, понял и принял отказ Кэтрин и продолжал разговаривать, как и прежде, хотя и с некоторыми усилиями. За это девушка прониклась к нему уважением. Поистине нелегко каждый день видеть предмет своего обожания и знать, что никогда не суждено быть вместе и все-таки он продолжает быть рядом, преодолевая себя и свои чувства. По мнению Кэтрин, это требовало особого мужества.

Поэтому у нее не возникло подозрений, когда через некоторое время на одном из небольших вечеров, у общей парижской знакомой, Николя, взяв ее под руку, отвел в сторону и попросил поговорить. Кэтрин, однако же, заколебалась.

– Обещаю вам, – никаких пылких признаний вы от меня не услышите. Я лишь хочу поставить точку в той истории.

Глаза его смотрели прямо и вместе с тем умоляюще, по всему было видно, что отказ Кэтрин, если не оскорбит, то ранит молодого человека. И она согласилась.

Николя привел девушку в одну из маленьких комнат, которые предназначались для секретных разговоров, которые было должно скрыть от посторонних глаз и ушей.

– Я слушаю вас, мсье д’Обри.

Однако юноша, молча, кругами прохаживался вокруг Кэтрин, глядя на нее странным взглядом. А когда за дверью послышались голоса, он внезапно подскочил к ней и заключил в более чем пылкие объятья, целуя со всей страстью, на которую способны только французы.

Дверь распахнулась, и на пороге появился лорд, Луиза, Этьен и еще пара гостей. Они что-то весело обсуждали, однако смех оборвался в тот момент, когда их взорам предстала целующаяся пара.

– Что здесь происходит? – голоса звучали на разные лады: гневные, удивленные, возмущенные, заинтригованные.

Николя выпустил девушку из объятий и отскочил, сконфуженный.

– Нет! Только не это! Я так боялся, что все этим и кончится!

– Что здесь происходит, черт возьми?

Лорд и Этьен подскочили к ним, требуя объяснений.

– Простите, милорд, я надеялся, что дело не зайдет слишком далеко и ваша дочь все-таки внемлет голосу разума. Я не хотел, чтобы ее поведение было обнародовано и получило огласку. Я, как мог, пытался скрыть это от всех. В том числе и от тебя, Этьен.

Он виновато взглянул на брата.

– Леди Кэтрин, несмотря на вашу помолвку, преследует меня с самого первого дня, пытаясь получить внимание, которого я не могу ей оказать. Я надеялся, что помолвка с тобой ее образумит, но я ошибся. Даже это не послужило для нее поводом остановиться. Я отчаялся и не знал, как открыть тебе на это глаза.

– Это неправда! – Кэтрин наконец обрела голос. – Это неправда! Вы сами позвали меня сюда и… и… поцеловали.

Николя посуровел:

– Леди Кэтрин, имейте мужество признать и ответить за ваше поведение. Вы сами знаете, я до последнего пытался вас образумить, но вы остались глухи к моим увещеваниям. Чего же вы теперь хотите? Сбросить всю тяжесть вины на меня? Но я не могу это допустить. Вы собираетесь замуж за Этьена, в то время как за его спиной… Нет, это выше моего понимания. Мне искренне жаль, милорд, что ваша дочь разочаровала вас.

На Этьена было больно смотреть. Как ни протестовала Кэтрин, она видела, что словам брата он верит безоговорочно, и от этого ее охватывал страшный ужас.

Луиза тихо подошла к Этьену и взяла его за руку:

– Пойдем отсюда. Эта женщина тебя недостойна. Ваш брак стал бы большой ошибкой. И счастье для тебя, что правда выяснилась сейчас. Пока еще не слишком поздно.

Она потянула кузена за собой. Уходя, Этьен бросил на Кэтрин взгляд, полный такой отчаянной любви и скорби, что у нее чуть не разорвалось сердце от горечи.

– Этьен! – она кинулась было за ним, но отец крепко схватил ее за руку.

– Думаю, что нам здесь больше нечего делать.

– Простите, милорд, – тихо сказал Николя. – Я не хотел выносить на всеобщее обсуждение пороки леди Кэтрин из уважения к вам. Но такое скрыть невозможно. Рано или поздно правда выйдет наружу.

– Я очень признателен вам, мсье д’Обри, за вашу деликатность. Но было бы намного лучше, расскажи вы мне сразу всю правду. Тогда мы избежали бы скандала.

– Я опасался, что вы мне не поверите. Трудно заподозрить такие наклонности в столь невинном создании. Ручаюсь, что даже вы сами были обмануты кроткой наружностью вашей дочери.

– Да, вы правы, – лорд скрипнул зубами.

Не сказав более ни слова, он вышел, таща за собой Кэтрин.

Глава 5.

Так же угрюмо он продолжал молчать и в карете, пока они ехали в отель. Кэтрин несколько раз пыталась заговорить с отцом, но он резко обрывал ее. Оставив свои попытки оправдаться, девушка ждала, что в отеле отец одумается и даст ей возможность рассказать свою версию произошедшего. Но ее надежды не сбылись.

Зайдя в номер, отец повернулся к ней:

– Мне трудно это говорить, и я не думал, что когда-нибудь мне выпадет такой тяжелый удел, но я все-таки скажу: ты опозорила меня! Меня и нашу фамилию! Мы не сможем более показываться на улице без того, чтобы в нас не показывали пальцами все приличные семьи.

– Это ложь, папа! Он оклеветал меня!

– Ты потеряла всякий стыд! – вскипел отец. – Я же видел то, что произошло! Никогда не думал, что из моей дочери вырастет такая… такая… Не зря я противился этому французскому воспитанию. Оно испортило тебя. А я еще кичился нашей английской сдержанностью и порядочностью! Да ты дашь сто очков любой французской девице, не отличающейся скромностью нрава!

Кэтрин побледнела.

– Как ты можешь так говорить обо мне? Почему ты веришь ему, а не мне?

– Потому что я видел все собственными глазами.

– Все было подстроено.

– Не лги мне! – вскипел отец. – Я ненавижу ложь. Если ты виновата, то имей смелость отвечать за свои поступки.

– Я не виновата.

– Довольно, я не желаю тебя больше слушать. И … видеть тебя я тоже больше не хочу.

– Что?

– Я не хочу иметь своей дочерью такую аморальную особу. Пусть уж лучше ее вообще не будет.

– Ты от меня отказываешься?

– Именно так. Забирай свои вещи, все, что тебе нужно и уходи.

– Но куда я пойду? – Кэтрин не верила своим ушам.

– Куда угодно. Думаю, что с твоими способностями ты хорошо устроишься в жизни. Можешь работать гувернанткой, твоего образования для этого хватит.

– Но я никого не знаю в Париже.

– Можешь быть уверена – завтра тебя будут знать все, благодаря случившемуся скандалу. Давай на этом закончим. Ты можешь переночевать здесь, а утром, будь любезна, уйти. Я не хочу больше о тебе слышать.

С этими словами он развернулся и ушел к себе. Было слышно, как в замке повернулся ключ.

Все случившееся показалось Кэтрин дурным сном. Она даже несколько раз ущипнула себя, чтобы проверить. Отец выгнал ее из дома за недостойное поведение. Еще два часа назад она не смогла бы даже вообразить такое. А сейчас перед ней в полный рост встала другая жизнь, о которой она имеет лишь самые смутные представления. Но было ясно, что отец не шутил и ей действительно придется уйти.

Кэтрин ушла к себе, собрала небольшой саквояж и прилегла ждать рассвета. Спать она не могла. Когда на улице начал заниматься день, она встала, пригладила волосы, оглядела комнату, роскошь которой с этого дня ей была более недоступна и вышла.

В гостиной стоял отец. На крошечную секунду Кэтрин показалось, что он сейчас остановит ее, но, увы, это был лишь миг. Он протянул ей конверт и холодно сказал:

– Возьми. Это тебе на первое время. Я не могу выгнать тебя совсем без денег.

Кэтрин покачала головой. Но отец решительно засунул конверт в саквояж и отвернулся.

– А теперь иди. И пусть Бог тебя простит.

– Мне не в чем каяться перед ним. А вот ты до конца жизни не сможешь вымолить у него прощения за свою ошибку.

Отец молчал – говорить им больше было не о чем.

Глава 6.

Кэтрин шла, не задумываясь о том, куда ей сейчас идти. Потрясение от случившегося было столь велико, что она не могла понять, что же ей теперь делать. Руки с непривычки оттягивала тяжесть саквояжа – кое-что из вещей первой необходимости, из тех, что купил отец.

В первую очередь, надо было решить – где теперь жить и чем зарабатывать на жизнь. Отец с презрением бросил ей, что она может зарабатывать, став гувернанткой. Сейчас эта мысль все больше укреплялась в ней. Однако оставаться в Париже у Кэтрин не было никакого желания, она хотела вернуться в Англию. Отец дал ей с собой некоторую сумму – значит, деньги на билет у нее есть. Смутно припоминая все, что она слышала о гувернантках, Кэтрин подумала, что ей понадобятся рекомендации. Но у нее не было опыта работы и единственный отзыв, который она могла бы получить – дала бы ей только мадам Легьер. При прощании директриса была с ней очень добра и до вчерашнего дня Кэтрин была уверена, что может рассчитывать на ее помощь и поддержку. Но захочет ли мадам видеть ее сегодня? Ведь слухи о произошедшем вчера скандале могли уже распространиться по городу, и в них наверняка упоминалось, что Кэтрин – воспитанница мадам Легьер. А это бросит тень на ее заведение, которое славилось своими строгими нравами. Вряд ли мадам будет благодарна ей за такую рекламу.

Эти мысли друг за другом проносились в голове девушки. В конце концов, она решилась попытать счастья: кто знает, вдруг слухи еще не дошли до мадам и Кэтрин удастся объяснить ей ситуацию из первых рук.

Но прежде следовало найти какую-нибудь гостиницу и оставить там саквояж. Прийти с ним в пансион Кэтрин не позволяла гордость.

Конечно, теперь ей были не по карману дорогие отели, вроде того, в котором она остановилась с отцом. Если ей хочется сберечь как можно больше денег, то следует присмотреть что-нибудь подешевле.

В конце концов, после долгих блужданий по парижским улицам, Кэтрин набрела на скромный домик, с такой же скромной вывеской. Домик был двухэтажный и очень чистенький. Кэтрин с надеждой вошла туда.

Ее встретила хозяйка гостиницы – миловидная опрятная женщина лет сорока пяти.

– Добрый день, мадемуазель. Чем могу помочь?

– Я ищу комнату, на несколько дней. У меня не очень много денег, но мне нужна комната, чтобы переночевать.

Хозяйка бросила внимательный взгляд на девушку: ее опрятное платье и дружелюбное выражение лица подействовали самым лучшим образом, потому что она кивнула и предложила Кэтрин осмотреть комнаты.

Она провела девушку на второй этаж, и показала ей две комнаты. Одна была поменьше и обстановка в ней была поскромнее. Вторая же и размерами была больше, и мебель в ней была более новая. Поколебавшись, Кэтрин взяла комнату поменьше – не в ее положении сейчас было разбрасываться деньгами, пусть даже из соображений удобства. Девушка подумала, что ей теперь часто придется выбирать между удобством и дешевизной, между красотой и необходимостью беречь каждый пенни.

Хозяйка ушла, давая Кэтрин возможность осмотреться и разложить свои вещи. При желании, можно было попросить у нее что-нибудь поесть, но Кэтрин кусок не лез в горло. Она пока не видела никаких перспектив в своем будущем и ее пугала внезапно обрушившаяся на нее необходимость самой заботиться о себе и строить жизнь, не опираясь ни на кого и не ища поддержки.

Немного подумав, Кэтрин решила не раскладывать вещей – кто знает, может уже завтра она будет на пути в Англию… А теперь следовало набраться храбрости и отправляться к мадам Легьер. Кэтрин было невыносимо стыдно показаться на глаза директрисе в роли просительницы, в то время как уходила она из пансиона с весьма блестящими перспективами. Но делать было нечего – Кэтрин нужна рекомендация. Без нее ни дна приличная семья не возьмет к своим детям. Тяжело вздохнув, Кэтрин отправилась в пансион.

По дороге она молилась, чтобы никого не встретить в коридоре. По счастью, во время ее прихода, в пансионе шли занятия и ни одной ученицы в коридоре не было. Кэтрин бесшумно, как тень, проскользнула и постучала в кабинет.

– Войдите! – раздался из-за двери знакомый голос. Кэтрин набрала воздуха и зашла в кабинет.

– Добрый день, мадам Легьер, – тихо произнесла она. – Надеюсь, вы не сочтете мое появление дерзостью, но мне очень нужна ваша помощь.

– Конечно, дитя мое, я очень рада тебя видеть. Что привело тебя сюда?

Она вышла из-за стола и направилась к девушке. В этот момент она заметила и скромное платье Кэтрин и ее печальные глаза.

– Что случилось, девочка моя?

– У меня случилась ужасная вещь – отец выгнал меня из дома.

И не в силах больше сдерживаться, Кэтрин разрыдалась. Мадам Легьер редко видела Кэтрин плачущей, поэтому ее слезы встревожили директрису. Усадив девушку в кресло, она налила ей воды и села рядом, слушая рассказ, прерывающийся всхлипами. Через некоторое время ей удалось понять произошедшее, и она была потрясена. Больше всего ее возмутило нежелание лорда разобраться в этой ситуации.

– Я не могу поверить! Твой отец всегда казался мне очень любящим и понимающим. Что же с ним случилось, если он даже не стал выяснять правду, а предпочел поверить этому мужчине?

– Я не знаю, – всхлипывала Кэтрин.– Он вел себя так холодно, он был так уязвлен, что я оказалась замешанной в скандал, был так рассержен, что пострадала его репутация…

– Мужчинам это очень важно. Для них почему-то крайне необходимо, чтобы их ребенок был самым лучшим и чего-то добился в жизни. И мысль о том, что ты не смогла соответствовать его образу идеальной дочери оказалась для него нестерпимой. Может тебе стоит немного подождать, пока остынет? Он поймет, что был неправ, и вы помиритесь.

– Нет, – печально покачала головой Кэтрин. – Отец никогда не меняет принятых решений. Даже если он его поменяет, я не смогу вернуться. Он не поверил мне – теперь я не доверяю ему – как мы сможем снова жить вместе?

– Девочка моя, я старше тебя и поэтому позволю себе дать совет: человеку, особенно любимому, надо давать второй шанс. Мы все люди, мы все ошибаемся. Но если человек раскаялся и хочет загладить свою вину – никогда не отказывай ему в этом.

– Не думаю, что папа в чем-то раскается. По его мнению, я опозорила нашу семью, и мне не место рядом с ним.

– Я уверена, что он переменит свое решение, но пока тебе надо чем-нибудь заняться.

– Я решила найти место гувернантки. Папа дал мне немного денег, но надолго их не хватит. Мне придется пойти работать, чтобы как-то прокормить себя.

– И ты решила, что гувернантка это самая подходящая работа?

– В моем положении я не могу придумать более ничего, чем бы я могла заняться, не унижая своего достоинства.

– Ни одна работа не может быть унизительна, если она позволяет честно получать деньги за свой труд.

– Но не идти же мне в горничные?

– Разумеется, нет. Но ты можешь остаться у меня младшей учительницей.

– Нет, – покачала головой Кэтрин. – я очень благодарна вам, мадам, но я не смогу по нескольким причинам. Во-первых, мне стыдно вернуться снова сюда. А во-вторых, я хочу вернуться в Англию.

– Боюсь, что ты совершаешь ошибку, дитя мое. Тебе нечего стыдиться. Ты чиста перед всеми и не твоя вина, что обстоятельства сложились таким образом. А здесь ты будешь в знакомой обстановке, под моим присмотром.

– Я хочу вернуться домой. Не думайте, что я неблагодарная и не ценю ваших предложений. Но мне бы хотелось жить там, откуда я родом. Я так мечтала о возвращении туда.

– Я понимаю, дитя мое и не буду тебя уговаривать переменить решение. Но надеюсь, что ты позволишь мне помочь тебе?

– Именно за этим я и пришла. Мне нужна рекомендация. Я не работала нигде и кроме вас никто не сможет дать их.

– Разумеется, я напишу о тебе самым наилучшим образом.

– Только я прошу вас – рекомендация будет на другое имя. Я не хочу больше оставаться под именем леди Милвертон. Отныне я буду Кейт Уилсон.

– Надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, – мадам Легьер помолчала. – Я дам тебе любую рекомендацию, лишь бы она помогла тебе.

Вернувшись в гостиницу от мадам Легьер, Кэтрин воспрянула духом и даже повеселела. Она решила еще на один день задержаться в Париже, чтобы хорошенько все обдумать, успокоиться и тронуться в путь со спокойной душой. Она спустилась вниз, пообедала и отправилась на прогулку. Погода стояла хорошая, светило солнце и от этого настроение Кэтрин стало еще лучше. Она была молода, а молодость легко оправляется от бед и неудач. Когда мы молоды, нам кажется, что все еще впереди, все сложится. Знать бы только, на каком повороте жизни мы теряем эту веру, этот вкус и жажду жизни. Редко кому удается ее сохранить до конца жизни. И тот, кто сумел это сделать, становится для окружающих как маяк, притягивая к себе тех, кто успел разочароваться в жизни и в себе.

Кэтрин гуляла до самого вечера. Она старалась избегать шумных, центральных улиц, где она могла встретить знакомых. Несомненно, до них уже дошли слухи о скандале. Правда, как заметила Кэтрин, парижане обожают скандалы. А уж там, где замешана молодая красивая девушка и подавно. Поэтому ей хотелось избежать любых столкновений с недавними знакомыми, чтобы не стать объектом любопытства и кучи вопросов.

Вернувшись в гостиницу, она с аппетитом поужинала и легла спать. Утром она выспалась, тем более, что за окном лил сильный дождь и его шум приятно убаюкивал. В такой дождь Кэтрин никуда не хотелось ехать, и она решила остаться в гостинце до завтрашнего утра, пока погода не станет более благоприятной для поездки. Когда она прибудет на место, то вооружится местными газетами и глядишь, где-нибудь ей найдется хорошее местечко. Рекомендации у нее теперь есть, пусть и не от работодателя. Благоприятные отзывы из хорошего пансиона тоже могли сослужить ей добрую службу. Кэтрин мысленно благодарила Всевышнего, что мадам Легьер отнеслась к ней с пониманием и дала высокую похвалу всем способностям девушки.

Глава 7.

Вспомнив о рекомендации, Кэтрин решила упаковать её в саквояж, ведь сейчас эта бумага была на вес золота. Да и вообще, не мешало уложить вещи, чтобы завтра, без промедления тронуться в путь, если погода позволит.