Исследовательская модель нанесла удар по идее о том, что смысл жизни можно постичь в учебном заведении научным путем. Теперь, когда в институтах и университетах стали растить специалистов узкого профиля, большинство преподавателей поверили, что разъяснять студентам смысл жизни вообще не входит в их обязанности. Более того, ни права, ни нужных знаний для этого у них, преподавателей, не имеется. Часть наставников стала считать поиски смысла жизни наивными, нелепыми или незаконными. В конце концов, вопрос о том, как жить, требует обсуждения абстрактных понятий, личных и моральных ценностей. Профессора утверждали, что подобные вопросы чужды учебным заведениям, чья цель – помогать студентам в постижении объективных знаний. Один ученый написал несколько лет назад: «В научных кругах все больше сходятся на том, что мы, преподаватели, не должны направлять студентов в поиске основ осмысленной жизни или развитии их характера, но вместо этого должны передать им знания и методы по конкретным научным дисциплинам, а также научить их мыслить критически».

Однако в последние годы налицо занятная тенденция. Смысл жизни снова отвоевал себе место в наших учебных заведениях, причем там, где никто не ожидал, а именно – в науке. За последние несколько десятилетий группа социологов и психологов начала исследовать вопрос о том, как жить осмысленно и мудро.

Многие из этих ученых трудятся в области, которая называется позитивной психологией. Эта дисциплина, как и социальные науки в целом, рождена в научно-исследовательских заведениях и черпает свои открытия в эмпирических поисках, но в то же время во многом опирается на традиции и знания гуманитарных наук. Позитивная психология была создана Мартином Зелигманом из университета Пенсильвании. Зелигман много лет трудился над психологическими исследованиями и пришел к заключению, что эта область работы переживает кризис. Как и его коллеги, он мог вылечить от депрессии, беспомощности, тревоги, но ученый пришел к выводу, что помочь человеку избавиться от собственных демонов и научить его жить осмысленно и мудро – далеко не одно и то же. Хотя психологи ставили перед собой задачу заботиться о человеческой душе и изучать ее, они очень мало знали о духовном человеческом потенциале. Осознав это, Зелигман в 1998 году призвал коллег разобраться, что делает жизнь осмысленной и придает ей ценность.

Социологи откликнулись на его призыв, но многие сосредоточились на теме, которая одновременно и очевидна, и предельно проста: это тема счастья. Некоторые исследователи стали изучать преимущества счастья, другие заинтересовались его причинами, а кто-то начал искать ответ на вопрос, как стать счастливее в повседневной жизни. Хотя позитивная психология изначально создавалась, чтобы изучать жизненное благополучие в целом, все же самой перспективной областью в ней стали именно эмпирические исследования счастья. Они же до сих пор служат визитной карточкой этой научной дисциплины. В конце 1980-х и начале 1990-х гг. публиковались сотни научных исследований о счастье, а к 2014 году число работ на эту тему стало превышать десять тысяч в год!

Для психологии это был мощный шаг вперед и важная перемена, которая немедленно вызвала реакцию широкой публики. Средства массовой информации стали уделять повышенное внимание новостям из этой области научных исследований. Вскоре предприниматели принялись извлекать из этого выгоду: основывать фирмы, Интернет-компании и программы-приложения, которые помогают обычным людям пользоваться достижениями и открытиями в этой области. Затем, как грибы после дождя, стали появляться многочисленные знаменитости, персональные наставники, мотивационные ораторы – и все они рвались проповедовать, как достичь счастья. Согласно данным журнала Psychology Today в 2000 году на тему счастья вышло всего лишь 50 книг. Но уже к 2008 этот скромный показатель взлетел до 4000 книг! Конечно, людей всегда интересовало, как обрести счастье, но столь высокое внимание к вопросу со стороны науки мгновенно вызвало резонанс в обществе: с середины 2000-х, если верить статистике поисковых систем в Интернете, интерес к понятию «счастье» утроился. «Кратчайший путь ко всему, чего вы хотите в жизни, – это быть счастливым и ощущать счастье прямо сейчас!» – пишет Ронда Берн в своей книге «Секрет», ставшей бестселлером в 2006 году.

И все же на фоне этого ажиотажа обозначилась одна серьезная проблема: своих обещаний индустрия счастья так и не выполнила. Да, она неуклонно растет и развивается, но человеческое сообщество в настоящее время ощущает себя несчастнее, чем когда-либо. В самом деле, социологи констатируют печальную иронию: в погоне за счастьем люди становятся все несчастнее.

Этот факт совершенно не удивит тех, кто изучает гуманитарные науки. Философы давно сомневаются, что счастье может быть ценным само по себе, в отрыве от всего остального. Философ XIX века Джон Стюарт Милль писал: «Лучше быть неудовлетворенным человеком, чем удовлетворенной свиньей; лучше быть неудовлетворенным Сократом, чем удовлетворенным болваном». К этому гарвардский философ XX века Роберт Нозик добавил: «И, хотя лучше всего быть удовлетворенным Сократом, при наличии счастья и глубины мы бы скорее пожертвовали частицей счастья, чтобы обрести больше глубины».

Нозик скептически относился к счастью. Он разработал мыслительный эксперимент, чтобы доказать и подкрепить свой скепсис. Ученый предлагает: представьте себе, что вы живете в замкнутом пространстве, в котором вам доступны любые желаемые ощущения и впечатления. Его идея напоминает сценарий знаменитого фильма «Матрица»: «Супер-пупер-ученые могут стимулировать ваш мозг так, что вы вообразите и ощутите, как пишете великий роман, обзаводитесь другом или читаете интересную книгу. Но все это время вы будете находиться в своеобразном резервуаре, с электродами, подключенными к вашему мозгу». Затем Нозик спрашивает: «Подключитесь ли вы к этой машине для жизни, заранее программируя все свои впечатления и ощущения?»

Если бы счастье и впрямь было единственной целью в жизни, то большинство людей предпочли бы счастливо бултыхаться в резервуаре с электродами. То была бы беззаботная и легкая жизнь – без травм, печали, утрат, потому что все это было бы отключено навсегда. Можно было бы всегда ощущать только удовлетворение и, возможно, собственную значимость. Время от времени можно было бы выходить из резервуара и решать, какие еще впечатления вы хотите запрограммировать для себя. Если вам трудно определиться с выбором или ассортимент впечатлений удручает, Нозик предлагает не расстраиваться: «Чего стоят несколько мгновений огорчения по сравнению с блаженной жизнью – если вы ее выберете? К чему испытывать стресс, если любое ваше решение будет лучшим?»

Если вы выберете жизнь в бассейне и ежесекундное ощущение счастья на протяжении всей оставшейся жизни, то будет ли ваша жизнь счастливой в подлинном смысле слова? Хотели бы вы такой жизни для себя и своих детей? Если мы считаем, что счастье – главная ценность (а так полагает большинство людей), разве подобное существование в резервуаре не удовлетворило бы все наши желания?

По идее, должно удовлетворить. Но тем не менее большинство людей наотрез откажутся от такого искусственного благополучия и счастья. Вопрос в том, почему? Если верить Нозику, то причина, по которой мы не согласимся прожить жизнь в резервуаре, такова: счастье, полученное через электроды, будет пустым и незаслуженным. Да, в резервуаре можно ощущать блаженство, но его нельзя назвать счастьем и благополучием. «Тот, кто согласится жить в этом резервуаре, всего лишь безликий организм», – пишет Нозик. У такого человека нет индивидуальности и целей, которые бы придавали его жизни смысл. «Нас заботят не только собственные ощущения, но и внешний мир, – заключает Нозик. – В жизни важно не только ощущение счастья».

Нозик скончался в 2002 году, а до этого плодотворно сотрудничал с Мартином Зелигманом и его коллегами. Вместе они старались определить круг целей и концепцию позитивной психологии. Ранее они установили, что заниматься исследованиями, нацеленными только на поиск счастья, – значит обманывать публику и потакать средствам массовой информации. Зелигман и его коллеги решили приложить все усилия, чтобы созданная ими область науки не превратилась, как они изящно выразились, в «счастьеологию». Их миссия была совершенно иной: пролить свет науки на то, как вести глубокую осмысленную жизнь. В последние годы именно этой задачей занимаются все больше и больше ученых. В поисках того, что наполняет жизнь смыслом, они не ограничиваются только лишь счастьем. Одно из их главных открытий заключается в том, что счастливая жизнь, полная довольства, и осмысленная жизнь – далеко не одно и то же! Между этими двумя понятиями есть четкое различие.

Эта разница с давних времен была обозначена в философии, которая на протяжении тысячелетий выделяла два пути к хорошей жизни. Первый путь назывался «гедонией» – в наши дни мы как раз именуем его «счастьем». Зигмунд Фрейд писал об этом, отмечая, что человеческие существа «охотятся за счастьем: они хотят стать и оставаться счастливыми». Фрейд назвал это явление «принципом удовольствия», который для большинства людей и определяет все жизненные устремления. Древнегреческий философ Аристипп, ученик Сократа, считал, что ключ к хорошей жизни – именно стремление к гедонии. «Искусство жизни, – писал Аристипп, – состоит в том, чтобы пользоваться ее радостями и удовольствиями по мере их появления, и острейшие удовольствия – не интеллектуальные и далеко не всегда высоконравственные».

Спустя несколько десятилетий философ Эпикур популяризовал сходную идею: он настаивал, что хорошую жизнь человек обретает в удовольствиях, при этом удовольствие определял как отсутствие страданий, умственных и физических, например тревоги. Сытая, спокойная, беспечальная жизнь и есть счастье, согласно Эпикуру. Эта идея не пользовалась популярностью в средние века и была почти забыта, но возродилась в XVIII веке, когда ее воскресил Джереми Бентам, основатель учения утилитаризма. Бентам верил, что главная сила, движущая человеком, – стремление к счастью. «Природа подчинила человека двум властным хозяевам: боли и удовольствию, – гласит знаменитое изречение Бентама. – Лишь они указывают путь и определяют, что нам надлежит сделать».

В согласии с этой традицией многие современные психологи определяют счастье как позитивное эмоциональное и умственное состояние. Например, один из способов измерить уровень счастья, применяемый в социологии, состоит в следующем. Человека просят подумать и ответить: часто ли он ощущает позитивные эмоции, такие как гордость, энтузиазм и востребованность, – и соотнести этот показатель с тем, насколько часто он испытывает негативные эмоции, а именно страх, тревожность и стыд. Чем выше ваш уровень позитивных эмоций в сравнении с негативными, тем более счастливым можно считать человека.

Но, разумеется, наши эмоции переменчивы. И, как показал эксперимент Нозика, эмоции – это еще не все. Можно с удовольствием читать бульварную прессу и испытывать стресс, ухаживая за больным родственником, – но большинство из нас согласится, что уход за родным важнее, чем чтение новостей. Возможно, в настоящий момент это занятие не является для нас источником положительных эмоций, но, отказавшись ухаживать за больным, мы впоследствии будем горько сожалеть и испытывать стыд. Иными словами, это неприятное дело стоит делать, потому что оно имеет смысл.

Осмысленность – второй путь к хорошей жизни, который легче всего понять, обратившись к трудам греческого философа Аристотеля и его концепции «эвдеймонии». Это слово в переводе с древнегреческого означает «человеческое процветание», и нередко его переводят как «счастье». Поэтому Аристотелю нередко приписывают мысль о том, что счастье – наивысшее благо и главная цель нашей жизни. Однако на самом деле Аристотель весьма сурово отзывался о тех, кто стремится к жизни, состоящей из наслаждений. Таких людей он называл вульгарными рабами, подчеркивая, что погоня за удовольствиями в попытке постичь блаженство, хоть и свойственна большинству людей, – все же это скорее удел животных, чем разумных существ.

По Аристотелю эвдеймония – не мимолетная положительная эмоция. Это скорее то, чем человек занят. Чтобы вести эвдеймоническую жизнь, по утверждению древнегреческого мыслителя, нужно пестовать в себе лучшие моральные и интеллектуальные качества, реализуя свой потенциал. Хорошая жизнь по Аристотелю – это активная жизнь, в которой ты делаешь свое дело и служишь обществу. Это жизнь, в которой ты вносишь лепту в благополучие своего окружения, преобразуешь мир к лучшему и, главное, реализуешь свои возможности, а не зарываешь таланты в землю.

В своей работе психологи четко осознают это отличие, сформулированное Аристотелем. Если гедония определяется как «ощущение блаженства», то эвдеймония означает «творить добро и жить по-доброму», а также «стремиться к саморазвитию и наилучшему применению своих способностей», чтобы это согласовывалось с глубинными моральными принципами человека. Проще говоря, это жизнь, построенная на порядочности и добрых делах. И она щедро вознаграждается. Ученые сформулировали это так: «Чем прямолинейнее и настойчивее человек пытается выжать из жизни максимум удовольствия и избежать боли, тем вероятнее в итоге у него получится жизнь, лишенная глубины, смысла и единения с человеческим обществом». Но те, кто делает выбор в пользу стремления к осмысленности, в конечном итоге получают более счастливую и полную жизнь.

Конечно, сложно измерять идею смысла лабораторными методами, но, по мнению психологов, когда человек говорит, что его жизнь наполнена смыслом, налицо выполнение трех условий:

– человек оценивает свою жизнь как значимую и достойную, то есть часть чего-то большего;

– человек верит, что живет не зря, а ради чего-то;

– он чувствует, что живет, руководствуясь конкретными целями.

Некоторые социологи скептически относятся к идее, что счастье и осмысленность жизни – разные понятия. Однако исследования показывают, что наличие смысла в жизни и ощущение счастья не так просто объединить в одно целое. То, что отличает одно от другого, было выявлено в исследовании, проведенном в 2013 году группой психологов университета штата Флорида во главе с Роем Баумайстером. Исследователи опросили примерно 400 человек в возрасте от 18 до 78 лет, задав им два вопроса: счастливы ли они и считают ли свою жизнь осмысленной. Социологи изучили не только ответы, но и значимые характеристики респондентов, например, уровень стресса у опрошенных, финансовые привычки, наличие детей. Было установлено, что, хотя в ряде случаев люди смешивают понятия «осмысленной» и «счастливой» жизни, полагая, что одно порождает другое, но, по мнению большинства, у счастья и осмысленности весьма разные истоки.

Баумайстер и его группа обнаружили, что счастливая жизнь, по мнению людей, – это жизнь легкая, беззаботная, в которой человек большую часть времени чувствует себя довольным, испытывает мало стрессов и тревог. Кроме того, по данным опроса, счастливая жизнь ассоциируется с крепким физическим здоровьем и способностью покупать нужные и желанные вещи. В этом отношении исследователи получили то, чего и ожидали. Однако удивило их другое: респонденты связывали стремление к счастью с эгоистичным поведением, считая, что к счастью стремятся те, кто привык брать, а не давать.

«Счастье без глубинного смысла и значимости жизни, – отмечали исследователи, – характеризует относительно пустую, эгоцентрическую или даже эгоистическую жизнь, в которой все хорошо, желания и нужды легко удовлетворяются, а трудности и заботы игнорируются».

Осмысленная жизнь, наоборот, ассоциировалась у опрошенных с альтруизмом и отдачей, а ее главным признаком они считали стремление облагодетельствовать не только себя, но и окружающих. Более осмысленная жизнь ассоциировалась со следующими занятиями: дарение подарков другим людям, забота о детях и даже ведение дискуссий. Последнее занятие, по словам исследователей, указывает на то, что у человека есть убеждения, которые он готов отстаивать, а значит, есть и смысл в жизни. Поскольку все эти занятия требуют от человека энергетических затрат на нечто большее, то осмысленная жизнь ассоциируется с более высоким уровнем стресса, беспокойства и тревоги по сравнению со счастливой, безмятежной жизнью. В то же время обнаружилось, что осмысленность ассоциируется с более низким уровнем счастья – и особенно это касается родителей, участвовавших в опросе. Иными словами, люди, которые растят детей, больше тревожатся и реже чувствуют себя счастливыми, но считают свою жизнь осмысленной.

Итак, получается, что осмысленность и счастье зачастую взаимно исключают друг друга. Однако исследования показали, что действия, совершаемые человеком ради наполнения своей жизни смыслом, также способны приносить ощущение благополучия и счастья. Именно к такому выводу пришли в 2010 году исследователи Вероника Хата из университета Оттавы и Ричард Райан из университета Рочестера. В ходе исследования они предложили группе студентов колледжа в течение десяти дней стремиться или к осмысленности, или к счастью, а для этого ежедневно совершать хотя бы один поступок, который бы преумножил либо эвдеймонию, либо гедонию. В конце каждого дня участники эксперимента отчитывались исследователям о том, какое именно дело они предпочли выполнить. У тех, кто решил стремиться к осмысленной жизни, наибольшей популярностью пользовались такие поступки: простить друга, позаниматься учебой, подумать о собственной шкале ценностей, помочь или подбодрить кого-то. Те же, кто стремился к счастью, перечислили такие занятия: сон, игры, покупки и поедание сладостей.

В завершение эксперимента исследователи опросили участников, чтобы выяснить, как эти десять дней повлияли на их самоощущение. Обнаружилось, что студенты, которые выбрали в качестве приоритета счастье, непосредственно после эксперимента испытывали больше позитивных чувств и меньше негативных. Однако уже через три месяца их бодрость и радость пошли на спад. Вторая группа студентов, сосредоточившая свои усилия на осмысленной жизни, сразу после эксперимента не чувствовала душевного подъема и счастья, хотя и оценила свою жизнь как более целеустремленную и осмысленную. Однако три месяца спустя самоощущение изменилось и у этой группы. Студенты сообщили, что почувствовали, как духовно обогатились, вдохновились и теперь ощущают себя частью чего-то большего, нежели собственное «Я». Они также признались, что испытывают негативные эмоции в меньшей степени. Таким образом, в долгосрочной перспективе, судя по всему, стремление придать жизни смысл укрепляет психологическое здоровье, а погоня за сиюминутными удовольствиями – наоборот, ослабляет его.

Философ Джон Стюарт Милль этому не удивился бы. Он писал: «Счастливы лишь те, чей разум сосредоточен на чем-то ином, нежели собственное счастье. На счастье других, на том, чтобы облагородить род человеческий, на каком-либо искусстве или цели, само устремление к которой важнее конечного результата. Таким образом, стремясь чего-то достичь, эти люди попутно обретают счастье».