Цитаты из книги «Грозовой перевал»

Что и говорить, при жизни она была своенравна и нетерпелива, и, пожалуй, можно было сомневаться, заслужила ли она в конце концов тихую гавань. Позже, когда пришла пора для холодного размышления, в этом можно было сомневаться – но не тогда, не сидя над телом умершей. Оно утверждало свой покой, казавшийся залогом вечного покоя для обитавшей в нем прежде души.

однако начало ее жизни было таким же одиноким, каким будет, верно, и конец.

Бедная крошка! Не вовремя она явилась на свет. Она могла до полусмерти надрываться от плача, и никого это нисколько не заботило – в те первые часы ее существования. Впоследствии мы искупили наше небрежение;

Что вы слушаете ее бред! – сказала я в сердцах. – Она говорит, сама не зная что. Вы хотите ее погубить, потому что она лишена рассудка и не может защитить себя? Вставайте, и вы сразу освободитесь! Это самое сатанинское из ваших злодейств. Через вас мы все погибли – господин, госпожа и служанка.

Если я дурно поступила, я за это умираю. Довольно! Ты тоже бросил меня, но я не стану тебя упрекать. Я простила. Прости и ты!

Да, ты можешь целовать меня, и плакать, и вымогать у меня поцелуи и слезы: в них твоя гибель… твой приговор. Ты меня любила – так какое же ты имела право оставить меня? Какое право – ответь? Ради твоей жалкой склонности к Линтону?.. Когда бедствия, и унижения, и смерть – все, что могут послать Бог и дьявол, – ничто не в силах было разлучить нас, ты сделала это сама по доброй воле. Не я разбил твое сердце – его разбила ты; и, разбив, разбила и мое. Тем хуже для меня, что я крепкий. Разве я могу жить? Какая это будет жизнь, когда тебя… О Боже! Хотела бы ты жить, когда твоя душа в могиле?

Ты даешь мне понять, какой ты была жестокой – жестокой и лживой. Почему ты мной пренебрегла? Почему ты предала свое собственное сердце, Кэти? У меня нет слов утешения. Ты это заслужила.

собой: он в моей душе. И хуже всего, – добавила она в раздумье, – я наскучила этой жалкой тюрьмой. Надоело мне быть запертой в ней. Я устала рваться в тот прекрасный мир и всегда оставаться здесь: не видя его – хотя бы смутно, сквозь слезы, – и томясь по нему в стенах изболевшегося сердца; а на самом деле с ним и в нем. Ты думаешь, Нелли, что ты лучше меня и счастливей, потому что ты сильна и здорова. Ты жалеешь меня – скоро это изменится. Я буду жалеть тебя. Я буду невообразимо далеко от вас и высоко над вами. Странно мне, что его не будет подле меня! – Она продолжала про себя: – Я думала, он этого желает. Хитклиф, дорогой! Теперь ты не должен упрямиться. Подойди ко мне, Хитклиф.

Моего я все-таки буду любить и возьму его с со

О, ты видишь, Нелли, он ни на минуту не смягчится, чтобы спасти меня от могилы. Так-то он любит меня! Но это и не важно. Это не мой Хитклиф