Цитаты из книги «Грозовой перевал»

глуши может стать желанной, а еще недавно я не поверил бы, что можно добровольно прожить целый год на одном месте. Это похоже на попытку досыта накормить голодного одним блюдом, предложив ему налечь на предложенную пищу со всем аппетитом и как следует ее оценить; когда же мы переезжаем с места на место, мы как бы сидим за столом, уставленным произведениями французской кухни: пожалуй, извлечешь не меньше удовольствия из всего в целом; но каждое отдельное блюдо в наших глазах и памяти – только малая частица целого.

Я вижу, люди в этих краях приобретают над горожанами такое же преимущество, какое приобрел бы паук в темнице над пауком в уютном домике – для живущего там; но большая привлекательность зависит скорее от самого наблюдателя. Люди здесь живут более сосредоточенно, живут больше своим внутренним миром – не на поверхности, не в переменах, не в легковесном и внешнем. Мне теперь понятно, что жизнь в глу

каждый из них сам избрал свой жребий и должен был по справедливости нести его

– Нелли, тебе никогда не снятся странные сны? – сказала она вдруг после минутного раздумья. – Да, снятся иногда, – ответила я. – И мне тоже. Мне снились в жизни сны, которые потом оставались со мной навсегда и меняли мой образ мыслей: они входили в меня постепенно, проникая насквозь, как смешивается вода с вином, и меняли цвет моих мыслей.

нас за все вознаграждает мысль, что жестокость ваша порождена еще большим вашим несчастьем.

Ох, пропади моя душа! Он еще хуже, чем я ожидал, а я, видит черт, не из оптимистов!

Да что там! Он едва ли многим ей дороже, чем ее собака или лошадь. Ему ли быть любимым, как я любим!

Убитые, я верю, преследуют убийц. Я знаю, призраки бродят порой по земле! Будь со мной всегда… прими какой угодно образ… Сведи меня с ума, только не оставляй меня в этой бездне, где я не могу тебя найти! О Боже! Этому нет слов! Я не могу жить без жизни моей! Не могу жить без моей души!

– Дай ей Боже проснуться в мучениях! – прокричал он со страшной силой и топнул ногой и застонал в неожиданном приступе неукротимой страсти. – Она так и осталась обманщицей! Где она? Не там – не на небе… и не погибла – так где же? О, ты сказала, что мои страдания для тебя ничего не значат! У меня лишь одна молитва – я ее постоянно твержу, пока не окостенеет язык: Кэтрин Эрншо, не находи покоя, доколе я жив! Ты сказала, что я тебя убил, так преследуй же меня!

Пять ночей и четыре дня я просидела там,