Глава 4

– Ай, девонька, краса какая! Вернулась родненькая!

Из-за беременной молодки выплыла старушка в платке и платье с передником. На шее связки амулетов. Любава не могла рассмотреть точно. Взгляд тянуло к круглому животу, который, будто нарочно, поглаживала холеная рука.

И мужчина, не обращая больше на нее внимания, пошел прямиком к девушке. Склонился и быстро мазнул поцелуем. А Любаву как хлыстом обожгло.

– Как сходила? Хорошо все? – пророкотал тихонько.

Молодка расцвела широкой улыбкой. Даже синие глаза словно посветлели.

– Устала очень, – от сахарного воркования свело зубы.

Любава чуть не фыркнула. А девушка тут же обернулась к ней и выгнула тоненькую бровку, мол, смотри, чей он. Пришлось отвернуться. Это ее не касается. Только дышать вдруг стало трудно.

– Здравствуйте, – вытолкнула из себя, обращаясь и к старушке, и к толпившимся рядом людям. – Я… ммм, ненадолго.

Боги, какая глупость! Как ей себя держать? Хоть бы кто помог, но медведь шел в сторону домов, а на его локте повисла зазноба.

Бросил. Конечно, ему дела нет. Доставил, а дальше – как знаешь. И так вдруг горько стало! Умела бы водить – запрыгнула в машину и обратно к дядьСтасу. А лучше вообще отсюда.

– Надолго ли нет, то боги знают, – хмыкнула старушка под нестройный гомон голосов. – Пойдем милая, отдохнёшь с дороги у меня. Я баньку истопила, блинов напекла.

Желудок голодно заурчал. Любава рассеяно оглянулась на толпившихся людей, но не встретила в их глазах ни осуждения, ни равнодушия. Только молчаливое одобрение.

– А тетя Яся? – вспомнила мамину сестру.

– Они семьёй на рыбалку отправились ещё с неделю назад. Скоро познакомишься.

Ох, ну раз так. Ладно. Очень хотелось в родительский дом, но если он пустой стоял, то наверняка там уборка требуется как минимум.

– До свидания, – попрощалась со всеми.

Ответом ей стали кивки и улыбки.

А старушка ловко перехватила ее под локоть и повела к себе.

– Меня тетка Радимила звать. Рада по-простому, – представилась мимоходом. – Я тут вроде местной знахарки.

Любава мысленно поежилась. Боги, куда она попала? Через одного люди в довольно специфической одежде, отдающей стариной. Дома прямо в лесу. Ворота эти странные с головой медведя.

– Знахарки?

– Можешь участковым меня называть, если привычно.

Да, а лесную тропинку – проспектом. Какая из нее участковая? На это учиться нужно… Но Любава молчала. Послушно шла за сменившей старушкой и пыталась представить, что ей делать дальше. Было немного неловко, а ещё стеснительно. Все же она рассчитывала на другое. Но деревня в лесу! Подумать только…

– А вот и мой дом, – Рада подвела ее к небольшой, вросшей в землю избушке. На крыше натуральный мох, стены из толстого сруба, а вокруг тонкая плетёная калитка, ограждающая грядки и, видимо, баню. – Проходи, не стесняйся, – распахнула перед ней дверь.

Запах топлёного масла и выпечки вскружил голову нежным дурманом. Как будто домой заглянула, когда мама свои пироги пекла! М-м-м, этот аромат невозможный!

Любава голодно сглотнула и едва оторвала взгляд от накрытого скатертью стола, где стояло угощение. Осмотрелась быстро, но в небогатой обстановке не было ничего особенного. Комната почти как у дядьСтаса. Печка, окна друг напротив друга, стол, половики домотканые, кровать широкая, и… грамоты?!

По правую руку, рядом с окном, стояла угловая полка, а на ней не меньше десятка рамок.

В глаза сразу бросилось «СибГМУ»… Медицинский! Так что же это выходит, старушка – божий одуванчик – действительно врач?!

– А ты как думала, милая? – фыркнули за спиной. – Поди-ка, за шарлатанку меня приняла, в брехуньи записала. Говорю же, врач я. Общей практики. Ещё курс лекций по акушерству и гинекологии прошла, и даже опыта набраться успела. Тут, знаешь ли, больше сотни семей живёт. Детки каждый год родятся.

– Простите, – кое-как выдавила Любава.

А сама глаз от грамот оторвать не могла. С красным дипломом во главе…

И Рада тут живёт?! А ведь такую карьеру построить могла!

– Ну, долго ли стоять будешь? – хмыкнула женщина. – Остыло все.

Любава осторожно пристроила чемодан у стенки и пошла руки мыть. Крохотный умывальник ютился в самом углу.

– А почему вы не в городе живёте, – не выдержала любопытства.

– Зачем? Тут не хуже, а помощи иной раз больше требуется. Мой Горислав, да хранят его боги, так раны шил, да кости правил – любой хирург позавидует. Тоже с образованием. Тут, милая, ты ни одного неуча не найдешь, не ищи даже. У каждого аттестат. Данияр вот политех заканчивал…

Любава чуть в умывальник не вцепилась. Политех. Отлично. Ей зачем об этом знать? А перед глазами мелькнула круглая, как колобок, девица. И ее внимательный взгляд из-под точеной брови. Предостерегающий такой.

Напрасно. Ей этот медведь хамоватый и даром не нужен! Пусть хоть гарем из девиц держит.

– Ясно, – дернула плечом, отгоняя внезапно вспыхнувшую злость. – А мама моя и папа тоже университет окончили? Странно, но они об учебе никогда не вспоминали, а я не спрашивала…

***

Стружки завивались тугой спиралью и падали на траву, устилая ее светлым узором. Гладкое дерево ласкало пальцы – ни зазубринки, ни занозы, и взгляд цепко выхватывал места, где ещё ножом пройтись надо. Хорошо получится… А толку?

Чуткий слух уловил едва слышный скрип и лёгкий шаг следом. Сейчас явится… Нож вильнул, срезая лишнее. Черт!

В спину как дробью ударило тягуче-нежное:

– Данияр…

Зверь вскинулся, как от удара. Прошёлся когтями по измочаленным нервам и глухо заворчал.

– Слушаю, – вытолкал из себя.

– Пойдем, темнеет уже. Я постель расстелила…

Глухой рык вибрировал в горле раскатами грома, но Данияр отложил нож в сторону. Заставил себя встать.

Варвара тут же на локте повисла. Прижалась боком, а ноготки крепко так на предплечье сжала. Имеет право. А вдали едва слышно заворочалась гроза. Будет дождь. Холодное лето выдалось… Нехорошее.

Дом встретил тонким ароматом трав и меда. Расстаралась жёнушка.

– Я так соскучилась, – прошептала, хватаясь второй рукой, словно он мог бы сбежать. – Седмицу не виделись, любый. Обратно со всех ног спешила!

– Вот и отдохни. Путь не лёгкий, а тебе о ребенке думать надо.

И Данияр подтолкнул жену к кровати. Но сам не пошел. Развернулся и молча исчез в другой комнате.

Глава 5

Ее дом. Настоящий, в котором жили родители! Любава стояла среди пустой и немного пыльной комнаты и… и просто стояла. Не знала, что ей делать.

Прибраться, наверное. Пол подмести, тряпочкой окна вытереть. Проветрить постель. Но для начала разобраться, где средства уборки найти.

В общем, дел по горло, а она двинуться не может. И ощущение странное. Словно наконец-то нашла свое место, только вот остаться тут не может. Нельзя.

Любава нерешительно приблизилась к печке. Дом явно убирали и поддерживали в чистоте все это время. Нет чувства запустения, и все же неуютно.

И Рада исчезла. Привела ее сюда, предложила освоиться, а сама вдруг охнула: «Ой, забыла!» и сбежала.

С другой стороны – Рада перед ней вообще плясать не обязана. И так спасибо: накормила, в баньке попарила и ночь предложила скоротать.

Спалось не хуже, чем у дядьСтаса, только без снов. Вообще глухо – как нырнула в темную топь забвения, так и вынырнула. И с самого утра здесь уже. Рассматривает свое будущее жилище на две недели…

Дверь за спиной тихонько скрипнула. Рада! Любава обернулась и едва сдержалась, чтобы не попятиться.

Препарируя ее острым, как скальпель, взглядом, на пороге стояла та самая молодка – жена Данияра.

– Ну здравствуй, Лю-ба-ва.

Медовый голосок плеснул по сердцу черным дегтем.

– И тебе не хворать, – ответила после секундной заминки.

Девушка хищно прищурилась. А в синих глазах лед и стужа. Ждала, что ей в ноги кинутся? Ну, так пусть ждет дальше!

Гостья скривилась и нехотя процедила:

– Надолго ли?

– Сколько нужно будет.

Синь потемнела, как грозовое небо. Девушка поджала губы, а Любава попыталась задавить в себе разраставшуюся ярость. Хотелось сказать какую-нибудь гадость, а еще лучше – сделать!

– А что ж в столице своей не сиделось? – зло прошипела девушка. – Сюда, поди-ка, никто не звал.

– Тебя не спросила.

Молодка так и вскинулась, шагнула ближе, и на мгновенье померещилось, что за плечами девицы тугими кольцами взвилась тьма. Потянулась вперед отравленными щупальцами, к самому горлу…

– Чёй-то ты, Варвара, тут забыла? – звонкий голос Рады хлестнул по ушам.

Любава вздрогнула, и морок исчез, оставляя перед глазами обычную беременную женщину и недовольную чем-то старушку. Когда вернуться успела? Как из-под земли выросла… Мистика какая-то.

– Да вот, Любаву проведать решила, – хмыкнула Варвара, – может, помощь требуется. Мы ведь с мужем проследить должны, – и нарочно живот огладила.

– Спасибо, не надо, – отсекла Любава.

Пусть идёт медведю своему помогает. А от нее подальше держится.

Варвара фыркнула. Взметнула подолом просторного льняного платья и с неожиданной прытью выскочила за порог. Любава чуть не ругнулась. Всего ничего знакомы, а лучше бы вообще никогда не встречались. Странно… обычно она никогда так на людей не реагировала, даже пустозвонка Раечка вызывала лёгкое раздражение, но никак ни желание плюнуть в спину.

– Ты на Варвару внимания не обращай, – подала голос Рада. – От ее ревности на сотню верст смрадом несёт. Соколом вокруг Данияра кружит, на всех клювом щелкает. Но и ты лишнего повода не давай.

Больно надо!

– Чужих семей не разбиваю, – проворчала и пошла к окну.

Хоть свежего воздуха пустить, а то от этой «соколицы» пузатой запах странный… Действительно смрад. Тоненький такой.

– Ох, девочка. Не всякая семья – семья есть… Ну да ладно, дело их, не твое.

Любава насторожилась.

А что, плохо живут? Или брак по залету? А может, корысть?

– Зачем тогда женились, если, к-хм, не семья? – не удержалась от вопроса.

Но Рада только головой покачала и посмотрела в окно, словно Варвара могла подслушивать.

Любава расстроено вздохнула.

Что и требовалось доказать! Нет уж. Хватило и одной попытки. Но стало обидно. Это что, тайна великая? Видно же по Раде, все она знает.

А старушка, как ни в чем не бывало, полезла в холщовую сумку и вытащила небольшую берестяную коробочку.

– Совсем забыла, голова пустая. В теле каждую косточку назову, а вот по хозяйству память подводит. Рассыпь это по углам, а ночью выстави у порога вот это, – достала бутылочку молока и булочку. – Каждому дому защитник нужен хоть на день, хоть на долгие лета. А тут домовой давно не хозяйствует.

Любава взяла. Мама тоже мисочку молока на порог ставила, а в коробке, должно быть, бусинки и перышки.

– А теперь давай, сбегай к роднику. Ведро под печкой посмотри. Тропинка за домом, не заблудишься. Тут порядок надо навести, а я помогу.

Это было бы кстати! Оставаться одной не слишком хотелось, и пока Рада не передумала, Любава быстренько переоделась для уборки и, отыскав небольшое ведёрко, поспешила за водой.

За дом действительно вела тропинка. Тут нигде не было трёхметровых заборов, иные дома и вовсе походили на землянки, а часть были огорожены лёгким плетнем. Что странно, ведь вокруг лес. А дикие звери? Летом они, конечно, к жилью не подойдут, а вот зим…

– Ой…

Сердце сделало кульбит и рухнуло на дно желудка. У края тропинки за толстым стволом кедра стоял медведь!

Любава застыла.

Надо бежать. Нет! Нельзя бежать! Он же в один прыжок догонит и шею свернет. Боги! Откуда?! Тут же ещё секунду назад никого не было! Или она просто не заметила, увлечённая мыслями.

А по спине холодный пот градом. Липкий такой, противный. И голос пропал, только дыхание рвет со свистом.

Любава до боли сжимала ручку ведра. Бросить его надо. Не поможет, только мешаться будет. А дом в жалких двадцати метрах. Успеет ли? Сходила за водой, называется….

Медведь тоже не двигался. Застыл у дерева лохматой громадиной и смотрел прямо на нее. Глаза в глаза.

Точно сожрать хочет, вон как дышит, бока ходуном, а влажный черный нос тянет воздух глубокими порциями. Почему не двигается? Примеряется для рывка?

В голове проносился один вопрос за другим. А ноги намертво к земле приклеились. Вздохнуть боязно, не то что пошевелиться.

Медведь тихонько фыркнул и совершенно неожиданно лег на живот. Положил лобастую голову на лапы и вдруг вздохнул. Да так тяжко! Наверное, брови у нее к затылку сползли – ему плохо, что ли?!

Но разбираться Любава не стала. Раз лег, значит, фору дал. Она тихонько попятились, каждую секунду ожидая, что зверь вскочит и бросится следом, но медведь не двигался. Только смотрел.

Шаг, ещё шаг… На четвертом она не выдержала, повернулась и опрометью бросилась под защиту дома. В ушах ветер засвистал.

Дверью так хлопнула, что чуть совсем не сломала. Двинула засов, привалилась к шершавым доскам и тихонечко на пол сползла. В груди ломило от боли, и сердце такие кренделя выписывало – вот-вот через горло выскочит.

– Любавушка? – голос Рады звучал тоненьким писком где-то там, далеко. – Ты чей-то?

– М-м-ме-е-едведь, – проблеяла полушепотом.

И за кулон схватилась. Прижала к дрожащим губам до отрезвляющей боли. Неужели сбежать удалось? В поле зрения показался серый подол. Вышивка по канве странная, славянская такая.

– Ну и?

И?! Какое такое и? Там медведь! Здоровая лохматая животина, которая легко может прогуляться по деревне! А тут, наверное, дети есть!

Но на ее ошалевший взгляд Рада только засмеялась тихонько.

– Не тронет этот медведь, не трясись так.

И вот тут Любава поняла, что ничего не понимает вообще. Дикий зверь не тронет?! Бред горячечный. Или она бредит?

– Он… он что, ручной?

– Можно и так сказать, – кивнула Рады. – Рос здесь. Вот прям с младенчества голозадого.

– Боги… – тихонько выдохнула Любава.

Ручной! Ну точно! Поймали охотники в лесу медвежонка и выкормили. Или сиротинку нашли. Мало ли случаев таких. Вон в Москве любители экзотики кого только не растят. И тигров, и крокодилов. А тут – медведь.

– Предупредить не могли? – упрекнула, вытирая выступивший на лбу пот. – Я чуть на месте не преставилась! Думала, сейчас кинется. Я ведь чужачка!

А Рада нахмурилась вдруг.

– Ты эти мысли брось. Какая такая чужачка? От страха соображать перестала? Наша ты. К корням своим вернулась. Тут твои родители жили, родня твоя жить продолжает. А ты – чужачка!

Любава все-таки поднялась на дрожавшие ноги.

– Простите. Я в том смысле, что мой запах для зверя незнаком. Он дышал тяжело, – припомнила, как жадно и часто вздымались медвежьи бока.

– Дышал и дышал, что уж тут, – отмахнулась Рада. – Теперь вот знаком. Ну, где ведро-то? Эх, жди тут. Я сама схожу.

Ну нет! Любава оправила одежду и сунула кулон под кофту.

– Давайте вместе?

Старушка пожала плечами. По всему видно, зверя она совсем не боялась.

С некоторой опаской Любава заходила за дом. Мало ли, животное рядом бродит? Но нет. Кажется, медведь ушел. Сдались ему всякие нервные приезжие. Лес вокруг тихонько шумел, и ничто не выдавало рядом хищника.

– Как вы живёте? – поежилась, оглядывая деревья и зелёный ковер мха. – Звери вокруг дикие, никаких благ цивилизации.

– От этих благ на сердце мрак, – тихонько засмеялась Рада. – Электричество тут имеется – на речке не так далеко генератор стоит. Баня куда лучше ванны, ну а отхожие места подальше ставим. Септик, все по уму, чтобы и лесу не вредно. Но это небольшая плата за чистоту в душ е .

И, предупреждая ее удивленный возглас, пояснила: