Эта ночь изменила мою жизнь. Я была ошеломлена глубиной и возможностями человеческого существа, которые намного более удивительны, чем я когда-либо предполагала. Моим единственным желанием было, чтобы я могла сохранять это осознание и не погружаться снова в обыденную жизнь, где сновидения и внутренние переживания имели лишь мимолетное значение. Я сознавала, что независимо от того, в каком физическом или психологическом состоянии находится человек, он полон переживаний и нуждается в том же количестве любящего внимания и чуткого общения, что и человек в том, что мы считаем «нормальным» состоянием сознания. Хотя медицинское понимание комы предполагает, что человек в состоянии комы ничего не сознает и никак не реагирует, мы обнаружили, что Питер путешествовал через содержательные внутренние состояния. Используя методы коммуникации, приспособленные к измененному состоянию сознания Питера, мы были способны общаться с ним и присоединяться к нему в самом удивительном и трогательном путешествии. После того как я выразила свои чувства Арни, мы зажгли свечи для Питера и поблагодарили его за уникальный урок.
После этого опыта с Питером Арни чувствовал себя в большей степени вправе писать о своей работе с людьми в коматозных состояниях. В своей книге «Кома»[6] он рассказывает историю Питера, а также другие истории, и дает вдохновляющее введение в подоплеку, особое значение и этические следствия работы с комой. Он сосредоточивается на работе с комой в состояниях близости смерти и предлагает начальные навыки работы с комой.
После публикации книги «Кома» мы с Арни продолжили нашу совместную работу. За последние десять лет мы вместе с нашими коллегами консультировали и работали с врачами, медсестрами и семьями, помогающими людям в коматозных состояниях по всему миру. Мы проводили учебные занятия по работе с комой для специалистов и непрофессионалов и давали консультации по телефону для членов семей. Хотя работа Арни, описанная в книге «Кома», сосредоточивалась в основном на коматозных состояниях, возникающих при близости смерти, наша работа становилась все в большей степени связанной с комой, вызываемой травмой мозга.
Один коллега, Стэн Томандл, опубликовал руководство «Работа с комой и паллиативный уход», в котором дается доступное введение в процессуально-ориентированные методы для работы с умирающими и людьми в сильно измененных состояниях сознания[7]. Кей Росс написала важную статью о своем опыте дипломированной медсестры, работающей с коматозными пациентами, в которой она сравнивает наш подход к работе с коматозными пациентами с обычно применяемыми медицинскими методами[8]. Книга «Кома: путешествие исцеления» более подробно описывает все предыдущие достижения и призвана служить всесторонним, поэтапным руководством по методам работы с комой для всех типов комы, включая специальные методы, необходимые для работы с людьми в комах, вызванных травмой мозга. В ней также предлагаются предварительные медицинские идеи о коме. (Более глубокие обсуждения медицинской теории можно найти в библиографии.) Информация, содержащаяся в этой книги, происходит из нашего опыта работы с коматозными людьми, из наших практических семинаров и из моих учебных занятий по работе с комой.
Результаты использования методов, которые я описываю, разнятся от пациента к пациенту. Некоторые коматозные люди пробуждаются или частично пробуждаются, рассказывая удивительные истории своих внутренних путешествий, особенно когда кома обусловлена околосмертными состояниями. Иногда люди дают информацию о своих внутренних переживаниях и остаются в коме. Другие способны сообщать о своих переживаниях близким людям. Некоторые выходят из комы и возвращаются к жизни, другие находят вход в смерть. При помощи людям в коме, происходящей от травмы мозга, методы работы с комой также способствуют естественным восстановительным процессам тела. Реакции могут быть более медленными, так как внутренние связи тела начинают свое восстановительное путешествие. Человек может становиться более «пробудившимся», но еще не быть способным выражать себя обычными способами вследствие повреждений частей мозга.
Тем не менее в каждом случае эти методы помогают семье, родственникам и ухаживающим устанавливать связь и близко общаться с коматозным человеком. Человек в коме больше не изолирован, но чувствует, что его понимают и заботливо сопровождают в его внутренних переживаниях.
Слово «кома» происходит от греческого koma, означающего «глубокий сон, летаргия». Истории о распознании комы и о переживаниях в коме передавались на протяжении веков.
Многие сообщения из разных времен и мест рассказывают о кажущейся смерти человека, освобождении из тела, путешествиях на небеса, в ад или о какого-то рода загробной жизнии последующем возвращении. Эти переживания часто были следствием травмы, болезни, сновидения или экстатических практик[9]. Например, в конце «Республики» Платон описывает смерть солдата в бою и его возвращение к жизни на погребальном костре, после чего он рассказывал наблюдателям о своем путешествии в Иной мир[10]. Воскрешение людей из кажущейся смерти неоднократно приписывали Иисусу.
В семнадцатом веке монах по имени Баронтус был внезапно поражен лихорадкой и по виду умер, но в действительности впал в кому. После пробуждения он рассказывал о своем путешествии на небеса и в ад[11]. В восемнадцатом и девятнадцатом столетиях «признавалось… что кома может имитировать смерть и что люди иногда спонтанно возвращаются из кажущейся смерти»[12].
Во многих аборигенных культурах для того, чтобы стать шаманом, посвящаемый нередко проходит через состояние, подобное коме, в котором он должен вплотную столкнуться со смертью (вызываемой преднамеренными ритуалами или внезапной болезнью) и воскреснуть[13]. Общеизвестная история Черного Лося описывает опыт этого американского индейца, проходившего через шаманское посвящение в возрасте девяти лет[14]. Внезапно став парализованным, Черный Лось казался мертвым. В течение этого времени у него было много видений, в которых он возносился к облакам и получал дары духовной интуиции и целительства. Позднее он вернулся к людям своего племени с представлениями об их будущем.
Сегодня кома понимается с точки зрения медицины как состояние, во многом подобное сну, от которого людей совершенно невозможно разбудить и в котором они не реагируют на внешнюю стимуляцию и на свои внутренние нужды[15]. Комы можно подразделять на следующие обобщенные категории:
1. Комы, которые можно приписывать структурным или механическим повреждениям.
2. Комы, являющиеся результатом изменений обмена веществ, происходящих вблизи смерти, или дисбаланса инсулина.
3. Комы, связанные с психологическими или психогенными факторами, способствующими коматозному состоянию.
Во всех этих трех категориях люди, как правило, остаются на самом глубоком уровне комы от двух до четырех недель, затем пробуждаются, умирают или переходят в слегка более бодрствующее, по виду невосприимчивое состояние, именуемое устойчивым вегетативным состоянием. В коме, которая может быть связана с травмой мозга, по мере того как развертываются восстановительные процессы, многие люди в особенности могут путешествовать через различные степени бодрствования, во время которых они все более и более приближаются к «берегам осознания»[16] и повседневной реальности.
В настоящее время о коматозных пациентах заботятся в больницах и других стационарах, в реабилитационных центрах для терапии травм мозга и, в результате движения хосписов, на дому. Ассоциация травм головного мозга в Вашингтоне (первоначально называвшаяся Национальным фондом травм головы), основанная в 1980 г., создавалась для поддержки и защиты людей с травмами мозга и их семей.
Методы, появившиеся для помощи коматозным людям, помимо медицинского вмешательства включают медитацию или использование техник визуализации у постели коматозного человека и практики, направленные на пробуждение чувств и реорганизацию проводящих путей мозга, такие как «возбуждение комы», мультисенсорная стимуляция и сенсорная интеграция, а также гипербарическое лечение, в котором используется чистый кислород в попытке оживить дремлющие клетки мозга[17]. Пожалуй, самым распространенным методом является сочетание любви и надежды.
В недавнее время новаторы в областях околосмертного опыта, работы с умирающими, работы с телом и работы с измененными состояниями помогли нам двигаться к большему пониманию глубоких состояний, которые могут переживать люди в коме[18].
В 1970-х и в начале 1980-х гг. в США повышался общественный интерес к правовым аспектам случаев комы в ответ на разбирательства в одном из первых судебных дел о «праве на смерть» – деле Карен Энн Куинлейн. После того как суд позволил отключить системы поддержания жизни, эта молодая женщина оставалась в устойчивом вегетативном состоянии в течение девяти лет. Дополнительные случаи указывают на чрезвычайную важность дальнейшего изучения проблемы общения с людьми в коматозных состояниях. Журналист Мэри Кей Блекли в своей популярной книге «Разбудите меня, когда это кончится» описывала свои переживания в диабетической коме и свой выход из нее. Случай молодой женщины, жестоко избитой в Центральном парке в 1996 г., привлек внимание к заботе о пациентах с травматическими повреждениями, находящихся в коме, и выдвинул на первый план потребность в общепринятых стандартах экстренной помощи, которые могли бы уменьшить риск дальнейшей травмы после того, как пациент помещен в палату реанимации. Бывший издатель широкоизвестного журнала, перенесший инсульт, вышел из комы неспособным к словесному общению, однако продиктовал целую книгу о своих внутренних переживания с помощью моргания глазом. Вдобавок большое волнение вызвал случай офицера полиции, который вышел из комы, длившейся семь с половиной лет, вызванной огнестрельным ранением в голову[19].
Во второй половине XX в. весь процесс смерти, некогда бывший запретной или скрываемой темой, особенно в западной культуре, вышел на поверхность (в особенности после 1960 гг. в США) как неизбежный и важный этап жизни. Рост таких болезней, как синдром приобретенного иммунодефицита (СПИД) и рак, служит постоянным напоминанием о заботе о серьезно больных людях и открыто поставил многих из нас перед лицом смерти. Элизабет Кюблер-Росс, ведущий специалист в области смерти и умирания, способствовала увеличению нашего осознания стадий умирания и скорби[20]. Современное движение хосписов, уходящее корнями в средневековые времена, начиналось в Англии как альтернатива больничному уходу за умирающими[21]. Хоспис доступен, когда лечение больше невозможно, и представляет собой программу, ориентированную на пациента и его семью. В ней делается акцент на качестве жизни и на паллиативном уходе, а не на подходе, основанном на лечении[22].
В 1990 гг. многочисленные частные случаи привлекли внимание к вопросам о выборе и правах человека вблизи смерти. В США разрабатывались такие документы, как «завещание о жизни», в котором человек дает юристу или члену семьи право определять прекращение искусственного поддержания жизни, когда смерть неизбежна и человек вследствие болезни или травмы неправомочен высказывать свое мнение[23]. К 1991 г. 40 штатов подтвердили законность того или иного варианта завещания о жизни (эта тема рассматривается подробнее в главе 2).
Также в США вспыхнул напряженный юридический, религиозный и моральный спор вокруг вопроса о «самоубийстве с помощью врача» – имеют ли право вменяемые смертельно больные пациенты получать от врача лекарства, ускоряющие смерть. В 1994 г. в Орегоне был принят закон, санкционирующий самоубийство с помощью врача[24]. Этот трудный общественный вопрос, вызывающий сильные эмоции на обеих сторонах спора, начинает появляться в избирательных бюллетенях во многих частях страны. В 1990 г. доктор Джек Кеворкян был под судом за присутствие при таких смертях. В 1991 г. Дерек Хэмфри, основатель Общества болиголова, опубликовал книгу «Окончательный выход», описывающую, как смертельно больные люди могут совершать самоубийство, и книга заняла первое место в списке бестселлеров.
Все эти проблемы побуждают нас развивать еще более сочувственные методы, настроенные на качество жизни и особые нужды умирающего человека, которые более полно учитывают желания человека, касающиеся медицинского лечения и здравоохранения, духовной и эмоциональной поддержки и выбора в отношении смерти. Кроме того, мы стоим перед огромным вызовом – развивать способность не только спрашивать тех, кто может «говорить» сами за себя, но также давать право голоса тем, кто неспособны общаться обычными средствами, то есть людям в коме.
До сих пор в исследованиях комы наибольшее внимание уделялось комам, являющимся результатом травмы мозга. Из-за их частоты, преобладания среди молодых людей и огромных эмоциональных, социальных и финансовых последствий больше усилий направляется на диагностику и предсказание исхода для людей в комах в результате повреждения мозга, чем для тех, кто находится в других формах комы[25]. Кроме того, представляется, что комы, возникающие в результате повреждения мозга, дают членам семьи большую надежду на восстановление и большую готовность пробовать новые методы. Напротив, комы, возникающие в результате состояний близости смерти, редко упоминаются в литературе. В западном мире (вплоть до недавних событий, описанных выше) было принято считать, что, когда кто-то умирает, все, что мы можем делать, – это устраивать человека как можно удобнее, заботиться о телесных нуждах и создавать теплое и любящее окружение. Хотя все эти действия очень важны, они не составляют всю картину. Процесс умирания также представляет собой потенциальную стадию роста. В других регионах мира, таких как Тибет и Египет, практики смерти с огромным почтением сосредоточиваются на процессе умирания – времени, которое считается полным возможностей для сознания[26].
О проекте
О подписке