Цитаты из книги «Песнь Давида»

«Когда снова почувствуешь себя беспомощным или запертым в ловушке, просто закрой глаза, и у тебя появится больше пространства, чем необходимо».

Я покачал головой. Нет, я не хотел, чтобы кто-нибудь знал, где я. Все думали, что я в порядке. Более того, я настаивал на этом. Что там Милли говорила о своей слепоте? Образ в моей голове – единственное, что имеет значение? Я начинал перенимать ее подход. Я в порядке. И мое мнение – единственное, что имеет значение.

Но в эту секунду – за секунду до того, как новость сорвалась с его уст, а Милли исчезла из моего поля зрения, – я был абсолютно счастлив. Жизнь не идеальна, люди не идеальны, но случаются и хорошие моменты, и этот один из них. Он был как алый воздушный шарик, наполненный предвкушением перед тем, что подкинет жизнь, ожиданием развития наших отношений с Милли и миллионов завтрашних дней. А затем ему пришел конец. Шарик лопнул с громким хлопком, и резиновые ошметки моего идеального момента упали к моим ногам.

– Хуже всего то… что я его.

– Я все же остановлюсь на «Песне Давида». Моя любимая, – сказала она прямо у моей щеки.

Мое сердце разбилось, а затем срослось и стало вдвое больше, грудь с хрустом разрывало изнутри, как при превращении Халка. Я обнял Милли и уткнулся лицом в ее шею.

– Дело не только в этом. Песню невозможно увидеть. Ее можно прочувствовать, услышать, подвигаться под нее. Точно как я не могу увидеть тебя, но могу почувствовать и подвинуться к тебе. Когда ты со мной, мне кажется, будто я вижу намек на того Давида, которого больше никто не знает. Это «Песнь Давида», и ее никто не слышит, кроме меня.

– Когда я слушаю тебя, то чувствую себя ближе к тебе. – Поэтому ты вечно просишь меня спеть? Я думал, это из-за моего ангельского голоса

– Я люблю, когда ты вертишь попой, и запах твой фруктовый. Люблю, когда ты зовешь меня Давид, и… ла-ла-ла, ничего не рифмуется с «Давид».

Я люблю твой подбородок и веселую улыбку, я люблю твои волосы и вот это место пылко.