– Каковы наши активы? – спросил Сигизмунд, отхлебнув молока из стакана, и откинулся на спинку кресла. Ни дать ни взять – настоящий председатель совета директоров в какой-нибудь человеческой корпорации. Та же стать, то же выражение лица, тот же тон. И такое чувство собственного достоинства, что хоть на хлеб его намазывай.
Я посмотрела на историю звонков в телефоне. Конечно, я уже позвонила всем, кому стоило, и один абонент был слишком далеко, а второй и вовсе недоступен.
– Может, начнем с пассивов? В человеческой ипостаси у меня две близкие подруги. Одна сейчас в кругосветном круизе. Вторая где-то в Азии, бродит по развалинам древних городов и изображает Индиану Джонса. Так что на их помощь можно не рассчитывать. Учитывая, что твоя любимая жена сейчас с ней, это особенно печально.
Сигизмунд поморщился:
– И ведь я сразу сказал, что не одобряю эту их поездку!
– Кто ж знал, что так дело обернется, – пожала я плечами. – Мои остальные контакты среди людей – это просто знакомые или сетевые приятели. Мы можем рассчитывать на какие-то мелкие одолжения, но не более того. Можно было бы привлечь к делу ведьминский ковен, но без магии я на них не выйду. Так что вычеркиваем.
– Так же, как и мои связи с сообществом городских эльфов, домовыми и собственным родом, – отчеканил Сигизмунд. – Часть из них в человеческой ипостаси я просто не способен заметить, даже если они пройдут у нас под носом. А другим просто не готов показываться… в таком виде.
– Угу-угу, – протянула я. – Интересно, насколько критичной должна стать ситуация, чтобы ты поступился этим своим… хм, нежеланием глупо выглядеть в чужих глазах?
Сигизмунд одарил меня таким взглядом, что, будь на моем месте обычный человек, а не ши, тот бы уже вовсю прятался за креслом, трясясь от ужаса и пытаясь не отсвечивать.
– Сразу видно, какие ши возвышенные, поэтические и бесконечно далекие от реальной жизни существа. Как говорится: много критики, ноль в политике, – усмехнулся он. – Некоторые существа в правящих родах волшебного мира только и ждут, когда их противник… скажем так, оступится. А потерять связь с магией и превратиться в человека – это более чем оступиться. Если некоторые из моих врагов узнают об этом, последствия могут быть настолько ужасны, что в вопросе жизни и смерти я выберу смерть.
– Ты так просто об этом говоришь?
Сигизмунд поднял бровь:
– А как иначе?
– Даже не знаю. Мне всегда казалось, смертные существа должны ценить жизнь.
– Я ведь отвечаю не только за себя. Я отвечаю за город и большую часть живущих в нем волшебных существ. А еще за вот этих вот оболтусов, – он кивнул в сторону Карла. – И за спокойствие людей. Если враги прознают о моей слабости и начнется раздел сфер влияния, это принесет жителям Петербурга гораздо больше бед, чем… – он хмыкнул и провел ребром ладони себе по шее.
Я медленно выдохнула.
Отрадно, когда в тяжелый момент жизни оказываешься в одной лодке с таким обстоятельным и мудрым мужчиной… то есть котом. С железными нервами.
Печально, что он ставит интересы государства выше своих… а уж о твоих и говорить не приходится.
– Думаешь, тролли и эльфийские владыки никому не разболтали о тебе? – с опаской спросила я.
– В эльфах я уверен. Насчет троллей… – Сигизмунд задумался. – С одной стороны, их словам мало кто поверит. С другой стороны…
– Понятно, – кивнула я. – То есть сначала мы к эльфам в Шуваловский парк. За информацией. А потом в Выборг. Возможно, убирать ненужных свидетелей. При этом в любой момент мы ожидаем начала информационной войны в связи с твоим… исчезновением. Надо бы понять еще, как ее не пропустить.
– Кек, – сказал Карл.
– У нас есть максимум две недели, – сообщил Сигизмунд. – В середине августа я должен отправиться с официальной делегацией в подземный мир. Если я там не появлюсь…
Угу. Кажется, у нас появился еще и тайм прессинг. Вот только его для веселья и не хватало.
Дождавшись момента, когда Сигизмунд ушел – нет, не ушел, а величественно удалился – в ванную, я подсела к чайке на кровать.
– Очень неважный, – прошептала я, – но при этом очень важный вопрос.
– Кхх? – удивился Карл.
– Кто. Надевал. На меня. Пижаму?
Чайка не ответила ничего. Просто сделала глазами вот так: блым-блым.
– Повторяю для самых непонятливых. Кто снимал с меня одежду и надевал пижаму?
Молчание вновь стало мне ответом.
– Так, – пригрозила я. – Либо ты срочно мне все рассказываешь… то есть показываешь. Либо твоя будущая жизнь становится очень скучной.
– Ккке?
– Потому что проведешь ты ее без хвоста.
– Ка-а-а-а!!! – Карл попытался от меня сбежать, но не тут-то было. Я ухватила его и мигом запеленала в покрывало, оставив снаружи только голову. И прищурилась. И сурово посмотрела чайке в глаза. На секунду мне показалось, что я переборщила, и сейчас у бедной птички все перья от ужаса вылезут и голос пропадет окончательно, но нет. Зажмурившись, Карл выпростал одно из крыльев из покрывала и показал куда-то в окно.
– Это был ветер небесный?
Чайка помотала головой. То есть нет.
– Шаловливое облачко?
Нет.
– Карлсон, который живет на крыше, дикий, но симпатичный?
Карл сглотнул и выпучил на меня глаза.
– Ладно, проехали. Сильф?
Нет.
– Юный любитель промышленного альпинизма?
Не знаю, откуда это вообще пришло мне в голову.
Но Карл неожиданно кивнул.
Пришло время мне удивленно таращить глаза.
– Так. Стой. То есть нас было пятеро? Прям вот в материальном виде?
Карл посмотрел в потолок и художественно покрутил клювом. Потом стал истошно вопить и рваться из покрывала.
– Что тут происходит? – пророкотал Сигизмунд, и я от неожиданности уронила сверток на кровать, Карл мигом выпутался и коротенькими неверными прыжками ушел к двери. Потом повернулся ко мне, развернул крыло и продемонстрировал жест, который можно было истолковать только как «ща, все покажу». И поманил к себе фею.
Далее мы с Сигизмундом пронаблюдали короткую, но полную драматизма пантомиму. В ходе нее Карл протащил фею за крыло от порога до середины комнаты и попытался ее по-молодецки закинуть на люстру – в чем не преуспел и уронил ругающееся зеленое существо себе на голову. Потом подошел ко мне и потянул за край балахона. С показательно смущенным видом. Затем потыкал клювом в рукав пижамы и сделал вид, что меня одевает. Возвел глаза к небу. Проникновенно вздохнул. А потом бросился к окну, обернулся на нас с трагически-романтическим видом, махнул крылом и художественно выпал на балкон.
– Мать сыра земля, – прокомментировала я.
– Что? – поднял бровь Сигизмунд.
– Гравитация, говорю. Беспощадная тварь. А если бы там балкона не было?
– Кек? – в окне появилась голова Карла. Очень гордая голова.
– Ты поняла, что он хотел сказать? – Сигизмунд нахмурился и потер переносицу.
– Если я правильно поняла, то у нас был свидетель… точнее, непосредственный участник шоу. В квартиру Инны нас прибыло пятеро. И пятый этот… юный промальпинист. Ушел через окно в ночь глухую.
Немного поразмыслив, Сигизмунд сжал зубы и просто стукнул кулаком по столу. Стол жалобно крякнул и развалился на две части.
– У меня конструктивное предложение, – сказала я, когда чайка и фея перестали наконец наперебой икать и вскрикивать от страха. – Давай в следующий раз ты сломаешь что-нибудь менее дорогое?
– В смысле? – возмущенным голосом отозвался Сигизмунд.
– В том смысле, дорогой, что нас нужно будет заплатить отелю за порчу имущества. А деньги у меня на счете не бесконечны, – я посмотрела на обломки стола. – Или я что-то не знаю, и у тебя в тайнике припасена платиновая кредитка?
– Нет, – сквозь зубы проговорил Сигизмунд.
– Вот и у меня без магии не получится пополнить счет, если что. Поэтому держи себя в руках, пожалуйста. К тому же… – я нахмурилась. – Тебе вообще стоит быть незаметным.
Угу. Сигизмунду. Незаметным. Уж сказала так сказала. Мне даже самой смешно стало.
– Почему?
– Потому что у тебя нет никаких документов. И если вдруг тобой заинтересуются человеческие официальные лица, придется рвать когти. Это точно не пойдет миссии на пользу.
– С этим понятно, – проговорил Сигизмунд. – Но у нас есть проблема почище отсутствия документов. Как мы будем маскировать зелененькую?
– Маскировать? – я пожала плечами. – В сумке носить будем.
– Э! – тут же возмутилась фея.
– Или в рюкзаке.
– Я не согласна.
– Слушай, – проникновенно сказала я, подойдя к фее и гладя ее поникшие крылышки. – Ладно там Карл. Сойдет за дрессированную птицу. Но ты слишком маленькая, чтобы выдать тебя за лилипута. Так что придется потерпе…
– Нет, – фея дерзко мотнула головой. – Я же умею вот так!
И посмотрела на меня абсолютно застывшими, остекленевшими глазами.
– Ты хочешь сказать, что готова загипнотизировать…
– Да нет же! – фея подскочила и встала на месте. Неподвижно. – Я буду как бы кукла. Обещаю даже бровью не дрогнуть.
– И не заржать, когда рядом будут рассказывать смешной анекдот?
– Упаси Менделеев! – замахала руками фея. – Я кремень.
– И держать себя в руках, когда рядом будут распивать коллекционный двадцатилетний выдержанный напиток?
– Конечно, – радостно кивнула фея. А вот голос ее предательски дрогнул.
– Хорошо, – тем не менее согласилась я. – Значит, легенда такова. Ты, Сигизмунд, турист из Норвегии с русскими корнями. Уехал из Питера в детстве, а теперь вот вернулся побродить по памятным местам. Карл – твоя ученая чайка. А я как бы ваш экскурсовод. Эксцентричная особа, у которой есть кукла с зелеными волосами.
– Великолепно, – кисло улыбнулся Сигизмунд. – Ничем не примечательная компания. А вопрос юного промальпиниста уже тебя не волнует? Выветрился напрочь за последние пять минут из белокурой головы?
Я вздохнула:
– Ты предлагаешь отказаться от первоначального плана и, вместо того чтобы ехать к эльфам, идти туда, не знаю куда, и искать этого неизвестного?
– Нет.
– Ага. То есть на самом деле ты предлагаешь всего лишь поволноваться лишний раз по этому поводу и потратить на это душевную энергию? – Я посмотрела на фею, которая выглядела очень уставшей. Измученной минералкой. И на Карла, который все еще не отошел от своего перформанса. – Это неконструктивно. Давай волноваться по расписанию. Уж слишком много у нас для этого поводов.
И как оказалось чуть позже, еще не все поводы для волнения мы учли.
– И почему мы не можем остаться в этом чудесном месте, раз уж оно оплачено на сутки вперед? – расстроенно спросила фея. – Ну или вы с Сигизмундом идите по делам… а мы с Карлом тут посидим.
– Ка!
– Поедим. И поспим.
Звучало это разумно. Точнее, звучало БЫ, если бы не сочетание «фея абсента в печали плюс шкодная чайка».
– Простите, но нет, – твердо ответила я. – Не хочу вернуться к развалинам гостиницы и платить за разрушения. Мне и стола с головой хватит.
– Мы, честно, будем тихо-тихо…
– Знаю я ваше «тихо», – пробормотал Сигизмунд. – Так что пожалуйте на выход.
Подождав для верности полчаса и надеясь, что хотя бы выйти из отеля у этой гоп-компании получилось без дополнительных эксцессов, я вздохнула и отправилась на ресепшен. Там новости о развалившемся столе приняли стоически. Видимо, потому что подкрепила я их готовностью все оплатить и словами о том, что не буду подавать претензию на выплату морального и материального ущерба («я так испугалась, ужасно испугалась! и еще ноготь сломала на ноге, представляете?»).
А потом вышла на улицу, посмотрела в небо и вздохнула. Интересно, будет ли у нас хотя бы минутка для отдыха в следующие две недели? Я никогда не страдала избытком оптимизма и понимала, что поиски будут долгими и сложными, в процессе мы, скорее всего, совершим пару-тройку подвигов, неоднократно поругаемся и отпустим друг другу столько шпилек, что места живого на самомнении не останется, короче… Вряд ли у меня будет время просто полюбоваться на природу и на город. И главное – побыть одной. Наедине с собой. Погрузиться в то самое состояние, в котором мне максимально хорошо. А не в тот кошмар, который ожидает…
– Алла! – позвал меня Сигизмунд, и я поморщилась. Вот оно. Вот. Ни минутки покоя у меня не будет.
Я махнула рукой в ответ – мол, слышу, – еще раз вздохнула и направилась к скамейке, на которую Сигизмунд сел сам и усадил рядом Карла с феей. И, надо сказать, тут же обрел небывалую популярность и успех. Каждый, просто каждый проходящий мимо ребенок тут же начинал показывать пальцем, восхищаясь ручной птичкой и «мама-какая-же-она-крутая-и-зелененькая!» куклой. Да уж. Вот как Сигизмунд понимал пожелание «тебе стоит быть незаметным». К моменту, когда я добралась до скамейки, вокруг уже собралось несколько маленьких зрителей.
– Пошли? – сказала я, подхватила фею под мышку и сурово уставилась на Карла, который решил, видимо, что вот он – его звездный час, и вовсю демонстрировал лунную походку.
– Пошли, – кивнул Сигизмунд, закинул Карла на плечо и, не обращая внимания на возмущенные и обиженные детские вопли, отправился за мной. – А куда, кстати?
– Мне надо подумать, – сказала я. – Что безопаснее, ездить на такси или на метро. Такси быстрее сожрет наши – то есть мои – деньги, зато меньше пересечений… с благодарными зрителями.
– Думай, – милостиво разрешил Сигизмунд, и мне тут же захотелось треснуть его чем-нибудь тяжелым по наглой морде… то есть скучающему лицу. Делегировал мне ответственность, угу. Сразу видно, кто тут командовать привык, а кто умная.
Мы шли по Невскому в сторону Гостиного двора. Солнце жарило изо всех сил. Я рассеянно смотрела по сторонам, пытаясь определить, как мы будем добираться в Шуваловский парк. На тротуарах были толпы, впереди кто-то пел, потом показывал фокусы, потом зазывал на экскурсию, потом декламировал стихи, потом раздавал рекламные листовки, потом…
И тут кто-то крикнул мне в спину.
– Алла!
Я дернула плечом, но не обернулась. Мало ли девушек именуются Аллами? Много. И чисто статистически звать меня человеческим именем тут было некому, так что оглядываться было бесполезно.
– Алла! Ты все-таки пришла!
И через секунду крик:
– Ой! Эй! Вы чего?
Я медленно обернулась и увидела Сигизмунда. Протянув руку, он держал за шиворот над тротуаром некую личность мужского пола. Личность имела стройное телосложение, чисто выбритое лицо с острыми скулами, была черноволоса, обряжена в старомодную рубашку и отглаженные брюки – это в августе в плюс тридцать градусов! – и забавно дрыгала ногами.
– Алла! – вновь возопила жертва Сигизмунда. Кстати, довольно приятным голосом. – Это же я! Евгений!
– Тот самый Евгений? – прищурившись, уточнила я. Чисто для проформы. Потому что у меня отличная память на голоса.
– Да! – энергично кивнул он. Вот уж кто не сомневался в том, что один во всем мире носит это имя.
– Который разбудил меня сегодня утром звонком по телефону? – нежно пропела я, понимая, что судьба послала редкую удачу. Возможность абсолютно легально и оправданно сорвать злость на первом встречном. Например, сказать Сигизмунду, чтобы дотащил его до очередного моста через канал и швырнул в воду. Размахнувшись. Как княжну. В набежавшую волну. Наверно, мысли о сладкой мести столь явно проявились у меня во взгляде, что Евгений тут же перестал лучиться энтузиазмом и очень, очень вежливым тихим голосом спросил у Сигизмунда:
– Не соизволите ли вы поставить меня обратно на землю?
Видимо, обалдев от такого возвышенного оборота речи, Сигизмунд соизволил.
– Спасибо, – поблагодарил Евгений, поводя плечами и поправляя воротник. – Алла, я на самом деле очень рад, что ты пришла, думал, ты забудешь, и звонил, чтобы напомнить…
– О чем забуду?
– О том, что я пригласил тебя на декламацию стихов. Я позавчера об этом писал, и вчера, чтобы уточнить место и время. Правда, ты не ответила.
Я потерла виски. О, небо! Мы ведь просто проходили мимо. И ждали, пока светофор загорится зеленым, и я смотрела на выступающих поэтов, даже не слушая их голоса, а этот возвышенный Евгений решил… О-о-о. Как там говорил Сигизмунд? Как все запущено.
– А этот… внушительный мужчина, – Евгений покосился на Сигизмунда. – Он тебе кто?
– Он мой друг, – коротко ответила я. – А почему ты вообще решил, что вправе задавать такие вопросы? И почему мы, кстати, на «ты»?
– Так на форуме же вроде на «ты» общались… – стушевался Евгений. – А спрашиваю в надежде, что твое сердце не занято.
– Мое сердце? – я не выдержала и расхохоталась. Вот теперь абсурд сегодняшнего дня стал полным. Нет, не то чтобы за мной раньше не пытались ухаживать человеческие мужчины. Иногда это бывало даже забавно. И приятно, м-м-м. Местами. Но, обладая магией, я в любой момент могла заставить их себя забыть или хотя бы отвести глаза, чем успешно пользовалась – когда мне надоедали людские реверансы, эмоции и чувства. Но надо же было случиться так, что именно сейчас, когда магии не стало, появился очередной обожатель.
Евгений закусил губу:
– О да, я понимаю, что это звучит смешно. Мы ведь ни разу не виделись раньше…
– И позже тоже не увидимся…
– Но сегодня судьба нас свела, – твердо проговорил он. – Прочитав твои стихи, я почувствовал… – вот сейчас по всем правилам повествования он должен был сказать «родственную душу». Но нет. – Почувствовал, что у нас могут быть схожие интересы.
Ладно. По крайней мере, не совсем романтик-без-крыши. А то знаю я таких. На первый взгляд нормальные, а потом и оглянуться не успеешь, как тебе уже посвятили роман в пяти частях с прологом и эпилогом и настоятельно приглашают знакомиться с родителями.
О проекте
О подписке