Глава 3

Маша сидела в большой полукруглой джакузи с горячей бурлящей водой и пыталась всматриваться в свое бледное отражение в запотевших зеркальных перегородках. Последние слова Влада все еще продолжали звучать в ее голове: «Станешь моей любовницей,… будешь флиртовать с Солейко».

Розовые очки Маша давно сняла, тридцать лет все-таки прожила, и прекрасно понимала, что Лисовский собрался превратить ее в самую настоящую содержанку и шлюху. Ненужно быть семи пядей во лбу, чтобы не догадаться – где флирт, там и постель. Хотя учитывая ее поведение, – Маша не смогла сдержать горького смешка, – не мудрено, что он про нее так подумал. Она и сама бы услышав подобную историю, подумала, что девушка не иначе, как шлюха, ну или очень слабая на передок.

Вот только она не собирается и дальше вести себя так. И она не собирается идти у Лисовского на поводу. Если бы она не знала кто такой Влад, то возможно еще и согласилась бы ради Сережки пойти на подобное. Но так… ни за что на свете.

Маша прекрасно понимала, что просто-напросто окончательно сойдет с ума. Лисовский наиграется, через месяц ее выкинет, а ей только и будет, что прямая дорога в психушку, и скорее всего – судьба собственной бабушки. И хорошо, если она сразу умрет, а то ведь может там провести всю оставшуюся жизнь, представляя себя маленькой девочкой безумно влюбленной в этого подонка.

Что будет с Леной? Как пережить такое ребенку: мать сошла с ума? Ее матери было шестнадцать лет и для нее это стало настоящей трагедией, когда бабушка попала в психиатрическую лечебницу. Она до сих пор вспоминает об этом с ужасом. А Лене всего лишь десять лет.

И благодарен ли будет Сережа за такое «спасение»? Впрочем, Маша уже не сомневалась, что, скорее всего, Лисовский, учитывая его гнилую натуру, все ему расскажет, о том, что было между ними, да еще и в красках, если уже не рассказал. Маша лишь надеялась, что Сережа не сделает ничего плохого с собой или не дай Бог не пойдет мстить Владу…

Как он там? Маша даже представить не могла, что с ним происходит. Она, конечно, передала адвокату для него необходимые вещи. Но ей хотелось и самой убедиться, что с мужем все в порядке. А если Сережа о ней узнает прямо там? Маша мысленно взмолилась, чтобы муж хотя бы находясь в том ужасном месте, был уверен, что жена его ждет, а не трахается с тем, кто его посадил в тюрьму.

Было тяжело думать, что у них с Сережей больше нет будущего. Но, к сожалению, она понимала, что ее муж не способен простить такое. Он в тюрьме, а жена развлекает того, кто его туда посадил? Такое не прощают. Маша сама бы не смогла простить. И уже заранее не винила своего мужа.

Это маленькая Маша жила в иллюзорном мире, а взрослая прекрасно все понимала и осознавала, вот только единственное она не могла понять: как остановить ту маленькую глупую дурочку, что каким-то образом умудряется полностью перехватывать контроль над Машиным телом?

Дышать стало намного легче. Медсестра что-то насыпала в воду еще и включила режим парной. И Маша не только отогревалась, но еще и прогревала хвойными парами легкие и горло.

О том, что случилось в том подвале, Маша старалась не думать, как и не думать о том, что принесла ее память. Слишком тяжело было возвращаться туда, слишком болезненны были те воспоминания, настолько, что казалось, будто кто-то душу сковывает невидимыми клешнями и медленно замораживает. К тому же все то, что случилось когда-то, это было не с ней. Это было с той маленькой девочкой. Глупой дурочкой, которая сама виновата в своих бедах.

И поэтому Маша думала лишь о том, что сделает дальше: она откажется от предложения Лисовского, заберет Лену и уедет к родителям, а затем обратится за профессиональной помощью. А если Влад попробует сказать что-то против, то она расскажет ему все, и скажет, что больна, и ей нужна помощь психиатра. И после этого она сильно сомневалась, что Лисовский согласится связываться с сумасшедшей. Кому нужна психопатка с раздвоением личности? Маша опять горько усмехнулась.

Почему-то где-то глубоко в душе, ей хотелось, чтобы Влад был другим, чтобы поддержал ее, был рядом, когда она будет ходить к специалисту. Ей совершенно не хотелось оставаться один на один с этой страшной болезнью. Но Маша тут же откинула от себя подобные мысли. И даже разозлилась, что, как и маленькая Маша, вздумала мечтать о не сбыточном. Нельзя забывать кто такой Лисовский, нельзя!

Маша мысленно продумала свой разговор с Владом и даже несколько раз шепотом проговорила его сама себе, чтобы не упустить ни одной детали, ведь она еще должна доказать, что действительно сумасшедшая, а то ведь он может подумать, что это какая-то уловка с ее стороны. Она настолько погрузилась в собственные мысли, что опять не заметила, как кое-кто завладел ее собственным телом. Лишь мельтешение собственных рук перед глазами вернуло Машу в реальность.

Ее рука сама по себе медленно опустилась и Маша поняла, что уже не сидит в джакузи, а стоит перед зеркальной перегородкой. А на запотевшем зеркале выведено детским подчерком несколько слов.

«Бросишь Влада, и я убью твою дочь»

Маша отшатнулась от зеркала и от неожиданности плюхнулась в воду. Брызги воды разлетелись и почти смыли надпись, но ее все еще можно было прочесть.

Маша, не веря своим глазам, медленно приблизилась к зеркалу. Но надпись никуда не делась. Она внимательно посмотрела на себя в зеркало, пытаясь увидеть в своих глазах ее…

– Ты не посмеешь, – прошептала Маша, и на ее глазах выступили слезы. – Лена моя дочь!

И тут же ее левая рука онемела, а затем Маша поняла, что вообще ее не чувствует. Она поднялась перед ее глазами и пальцем начала писать на вновь запотевшем зеркале:

«Посмею! Если ты бросишь Влада! То я убью Лену»

И чтобы подтвердить свои намеренья, ее левая рука взметнулась к ее собственному горлу, и на несколько мгновений сдавила его с такой силой, что Маша закашлялась, а перед глазами появился образ Лены.

Маша в ужасе прикрыла правой рукой свой рот, чтобы заглушить рвущийся крик.

Она попыталась дернуться всем телом, чтобы вернуть себе контроль, но у нее ничего не получилось. Левая рука, как и левая часть ее тела, ей не подчинялись.

– Зачем, – прошептала она, всхлипнув, – зачем ты это делаешь?

«Я люблю Влада!» – тут же написала ее рука на вновь запотевшем зеркале.

Из-за этой фразы страх моментально исчез, и ему на смену пришла такая сильная волна гнева на безмозглую тупицу, что Маша готова была разбить это зеркало вдребезги.

– Глупая, ты не нужна ему! – практически зашипела Маша, стараясь не повышать голоса, но в то же время не могла сдержать своей злости. – Ему же просто шлюха нужна, ты разве не слышала? Через месяц он тебя вышвырнет и забудет, заведет новую подстилку. И что тогда будет с твоей любовью? Опять побежишь пить таблетки? – на последнем слове Маша чуть было не сорвалась на крик, но вовремя приглушила свой голос.

«Зато у меня будет целый месяц с ним», – вывела детским подчерком ее левая рука.

Маша издала горький смешок, и уставшим тихим голосом произнесла:

– А про того старого похотливого козла, Солейко, которому ты залепила пощечину, ты забыла? Влад собрался подложить меня под него, ты и на это согласна?

Ее собственная рука вновь поднялась и уже хотела что-то написать, но остановилась в десяти миллиметрах возле зеркала и зависла на несколько секунд.

Маша уже подумала, что смогла убедить свою вторую личность, но следующие слова, что вновь вывела ее рука на зеркале, повергли ее в шок.

«Найди аленький цветочек, расколдуй Влада, и я уйду навсегда. У тебя есть для этого месяц».

– Какой еще «Аленький цветочек»? – не веря своим глазам, тихо проговорила Маша, – ты хоть понимаешь, что это все сказка? Что его в природе не существует? О чем, ты вообще говоришь?

В ответ ее левая рука начала рисовать. Когда последние штрихи были дорисованы. Маша сглотнула. Это был тот самый цветок, который в детстве она рисовала на полях в своей тетрадке. Маша мысленно осеклась – не она, а ее вторая личность, которую она вычеркнула из своей жизни. Этот цветок был везде. Весь ее блокнот был заполнен одним и тем же изображением «Аленького цветочка». Она рисовала его на обоях в своей комнате возле кровати перед сном, так, чтобы его никто не увидел. Даже выжигателем выжгла на спинке своей кровати, опять же так, чтобы не было заметно. Маленькая Маша надеялась, что рисуя его, сможет расколдовать Влада.

– Цветка не существует, – сказала она своему отражению, – это всего лишь сказка, в которую ты зачем-то поверила. Боже… – Маша всхлипнула, – ты ведешь себя, как глупая маленькая дурочка! Почему же ты не понимаешь! Что Влад не чудовище из сказки, которое кто-то когда-то заколдовал. Он просто обыкновенный избалованный богатый ублюдок! Который считает, что ему все позволено! Его невозможно расколдовать! Никакой «Аленький цветочек» не поможет! Мне вообще надо лечиться, – Маша отвернулась от своего отражения, и еле слышно прошептала: – обратиться к врачу, а не разговаривать с тобой.

«Найди аленький цветочек, расколдуй Влада, и я уйду навсегда. Или твоя дочь умрет!» – вновь написала ее рука на зеркале.

Из Машиных глаз опять полились слезы.

– Ты не сделаешь этого, она же ребенок, ты не сделаешь… – зашептала она глядя на себя в зеркало. – Она ведь не только моя дочь, но и…

…твоя….

Маша не договорила, словно что-то удерживало ее от последнего слова.

«Я тоже ребенок, но тебе плевать на меня, тогда почему я должна думать о других?» – опять появилась надпись на зеркале.

– Какой же ты ребенок? – с удивлением спросила Маша, силясь понять, о чем это говорит ее личность.

«Если не ребенок, тогда кто я?»

– Никто… – вырвалось у Маши, и она вновь закрыла рот правой рукой, понимая, что сглупила.

И сразу же ощутила отголосок чужой обиды и гнева внутри себя. И на этот раз, абсолютно все ее тело онемело, и Маша даже моргнуть не смогла, а из ее рта начали вылетать злые фразы с шипящими нотками:

– Вот именно! Раз я для тебя никто, то и ты, и твоя дочь тоже для меня «НИКТО»! И если ты не расколдуешь Влада, не найдешь Аленький цветочек, то я уничтожу того кто тебе дорог! И только попробуй рассказать кому-нибудь о моем существовании, я все равно тебе не дам этого сделать. Влад не должен ничего знать!

И Маша ощутила, как она исчезла. Мгновенно все ее тело охватило холодом, а затем жаром. Она упала в горячую бурлящую ванную и чуть не захлебнулась от воды, попавшей ей в нос и в рот.

Какое-то время Маша пыталась осмыслить то, что сейчас произошло. Она сидела, уставившись в одну точку перед собой. В голове роилось тысяча и одна мысль. Она попала в замкнутый круг. С одной стороны Влад, с другой – ее вторая личность, которая грозится убить Леночку. Выхода не было. Ей придется остаться с Владом, ей придется искать чертов цветок, которого не существует. У нее есть месяц. Вот только Маша понятия не имела, останется ли от нее хоть что-то через этот месяц… Маленькая дрянь разрушила всю ее жизнь. Все то, что она построила за эти годы… Она почти разрушила ее саму.

Маша опять повернулась к своему отражению и практически прорычала:

– Я ненавижу тебя!

В ответ ее рука взметнулась к зеркалу и написала:

«Это я ненавижу тебя!»

Через три часа Влад шел к комнате, в которой находилась Маша, и был немного возбужден. Да нет, не то слово, КАК возбужден. Да только не в сексуальном плане, а совсем ином. Он нервничал. Сильно нервничал. Так, словно идет заключать самую сложную сделку в своей жизни.

Да, он знал, как уговорить ее, он знал, какие аргументы послужат для ее положительного ответа, если Маша вздумает ему отказать. Но почему-то в самый последний момент, у него внутри, словно преграда какая-то выстроилась. Он не хотел ей говорить то, что собирался. Он не хотел идти на крайние меры. Особенно, когда вспоминал ее лежащей там, в комнате на кровати. Она была настолько маленькой, беззащитной и уязвимой, что все его инстинкты взбунтовались. Он с трудом совладал с желанием обнять ее и прижать к своей груди, зарыться носом в ее волосы, чтобы успокоить, чтобы убрать страх из ее глаз.

Впервые он ощутил это странное чувство – инстинкт защитника.

Влад мысленно усмехнулся. Вот только защищать ему ее нужно было от себя самого.

А эти ее выпады. Она была похожа на воинственного рыжего котенка. У которого и коготки еще мягкие, а он все равно пытается сражаться.

Влад чувствовал столько противоречивых эмоций по отношению к этой женщине, что сам уже запутался, чего хочет.

Как бы он не убеждал Машу в том, что это она во всем виновата, как бы он не вел себя с ней грубо и надменно, однако маленький червячок сомнений грыз его изнутри. Возможно, не стоило вести себя так? Возможно, вообще изначально не нужно было даже привозить ее к себе в дом. И не было бы всего того, что случилось.

В какой-то момент, сидя в своем кабинете, пока выжидал то время, что дал ей на раздумья, Влад даже подумал о том, чтобы отпустить ее вместе с ее неудачником мужем. Пусть живут себе. Но опять же все внутри него воспротивилось этому, как только он представил, что ее муж будет обладать ей. Почему-то картина представшая перед его глазами, где Маша занимается сексом с этим неудачником, и точно так же стонет от удовольствия под ним, разозлила Влада. И он сразу же постарался выкинуть из головы мысли о прощении.

Нет уж. Он не собирается никого прощать. У него и для неудачника Мирова припасен сюрприз. Влад распорядился установить видеонаблюдение в своей спальни, доступ, конечно же, будет только у него. Он будет записывать особенно пикантные моменты с Машей, а потом подарит на память ее мужу, когда тот только выйдет из ворот тюрьмы. Пусть наслаждается и понимает, кто, как и в какой позе купил его свободу.

А Маша… с ней он готов даже рассчитаться, за то, что будет пользоваться ее телом. Купит ей отдельную квартиру, машину, получше того недоразумения, что у нее имеется, и возможно иногда будет заглядывать на огонек.

Влад опять усмехнулся.

Что с ним сделала эта женщина? Почему она заставила всколыхнуться его собственному миру? Вывести его из равновесия и превратить в психопата?

Опять?…

Как тогда в детстве, та маленькая рыжая девчушка с косичками?

Но ведь ее больше нет… Эта Маша всего лишь похожа на нее, может быть поэтому?

Влад мысленно открестился от подобной мысли.

Чушь! Тогда в детстве это было другое. Это была настоящая любовь, хоть и приправленная горькой завистью к счастливому детству другого ребенка и злостью на свою слабость по отношению к ней. А эта рыжая ведьма всего лишь, похожа на ту маленькую рыжую девчонку. Только если бы она все же выросла, если бы она не лежала в той стылой могиле, а повзрослела.

Влад даже резко затормозил посреди коридора от подобных мыслей.

Получается, что сейчас он всего лишь получит копию…. И будет наслаждаться ей.

Чистейшая сублимация…. Или же продление собственной агонии, в которой он вариться с тех пор, как увидел ее могилу?

– Хватит! – резко сказал он в пустоту и мысленно добавил: – «Хватит думать об этом! Я пойду и возьму то, что хочу, и пусть только попробует рыжая ведьма хоть слово против вякнуть!»

И Влад, выбросив все мысли из головы, решительно подошел к дверям, за которыми были гостевые комнаты.

Выйти из оцепенения, от беспросветности ситуации, в которой оказалась Маша, заставила медсестра Лина. Молодая брюнетка, быстро выключила режим парной, помогла Маше выбраться из джакузи, придерживая ее за руку, и со знанием дела даже начала вытирать ее полотенцем. А затем сразу же обернула Машу, словно она маленькая девочка в теплый махровый халат, а на ноги подала теплые носки и такие же теплые тапочки. Маша смутилась от такой заботы. Она все же не инвалид и не контуженная, разве что сумасшедшая, но уж ухаживать то она за собой умеет.

«По крайней мере, пока, умею», – мысленно поправила себя Маша.

– Вы не переживайте, – увещевала девушка, когда Маша, попыталась отнять у нее щетку для волос, – после такого приступа, что был у вас не мудрено, что вы ослабли. Это нормально. А волосы я вам гораздо быстрее высушу. Вы присаживайтесь напротив зеркала, я мигом справляюсь, а то Владислав Викторович уже заждался.

После слов о Лисовском Маша сдалась и села в кресло напротив зеркала с поникшими плечами.

– Вот возьмите – это леденцы мед и лимон, от боли в горле, – сказала девушка, сунув в руки Маше коробочку, и с нажимом в голосе добавила: – лучше прямо сейчас принять.

Маша не глядя на коробочку открыла ее, а оттуда вывалился карандаш для подводки глаз и чья-то визитка. Маша, ничего не понимая, нахмурилась, а медсестра уронила щетку и, нагнувшись, прошептала ей на ухо:

– Напишите на обратной стороне, кому и что передать, только быстро, здесь может быть «прослушка» и камеры наверняка везде стоят.

Не успела Маша и глазом моргнуть, как девушка подняла щетку с пола, громко извиняясь за свою неуклюжесть, и включила фен.

Маша с удивлением смотрела на отражение в зеркале, комкая в руках картонку с карандашом. А затем указала номер телефона Гели, написала, что с ней все хорошо, и если она завтра не появится, пусть Геля позвонит ее матери и отправит Лену к ней. Маша не стала ничего писать про Лисовского опасаясь, что Геля с ее то характером может еще и навлечь на себя его гнев. Да и Лину тоже не хотелось подставлять, вдруг ее обыщут и найдут визитку? Маша быстро затолкала картонку и карандаш обратно в коробочку и окликнула медсестру.

Лина выключила фен и напряглась.

– У меня аллергия на мед, я только сейчас вспомнила, – громко сказала Маша, играя на камеру, – так что мне не нужно.

Лина сразу расслабилась и, забрав коробочку, сунула ее в карман.

– Я тогда вам другие леденцы принесу, с малиной и мятой подойдут?

– Конечно, – кивнула Маша, и улыбнулась девушке, поймав ее взгляд в зеркале.

К сожалению, сказать «спасибо», у нее возможности не было, но она постаралась вложить это слово в свой взгляд и искреннюю улыбку.

Маша еще какое-то время ждала, пока Лина высушит ей волосы, а потом ее вдруг осенило: ведь если здесь есть камеры и «прослушка», значит те, кто слушают и смотрят видео, могли видеть ее диалог с собственным Альтер-эго?

И в этот момент Маша ощутила чужую досаду и злость глубоко внутри себя. Уголки её губ автоматически поползли вверх, и Маша злорадно улыбнулась собственному отражению, ведь Влад скоро узнает, о том, что она сумасшедшая. Маленькая Маша сама выдала себя.