– Да, мам, – прощаюсь с матерью и кладу трубку, слыша тихое от мужчины напротив – «хорошая девочка» или мне это кажется? Потому что когда поднимаю взгляд, спрятав телефон в карман юбки, выражение лица Диамона нечитаемое.

– Идем, покажу тебе твою комнату, – решительно поднимается мужчина, намереваясь выйти из гостиной.

Я тоже поднимаюсь вслед за ним, жалея, что именно сегодня мама меня так просто куда-то отпускает, видимо, слишком занята, чтобы оценить масштабы, но тут вспоминаю главное – у меня нет сменной одежды. Что и озвучиваю сразу же мужчине, может, это будет для него веским поводом, чтобы не настаивать на том, чтобы я осталась. Хоть и понимаю, что дом большой, да и он теперь мой начальник и не должен сделать ничего плохого, но все равно неясный страх преследует, уже не говоря о панических мыслях осознания того, что я собираюсь ночевать в одном доме с оборотнем.

– У меня нет сменной одежды, я все-таки домой пойду, – говорю со спиной мужчины, как можно более решительно.

Хорошо, что он не смотрит на меня, так хотя бы не теряюсь под его взглядом.

– Она не понадобится, – непонятное от альфы звучит, как гром среди ясного неба.

Как это не понадобится? Почему? Не успеваю озвучить вопросы, рвущиеся наружу, как мужчина оборачивается.

– С завтрашнего дня у тебя униформа, все необходимое найдешь утром.

Я киваю в ответ обреченно. Ну что за подстава! И следую за мужчиной, который, увидев мой послушный кивок, продолжает свой путь. Форма еще какая-то. Вот так новость. Хотя у начальников бывают свои заморочки, знаю, плавали. У нас в кафе вообще было, чтобы майка наверх обязательно и джинсы, и никаких тебе фартуков, хотя, поработав какое-то время, становится ясно, зачем. Майка привлекает клиентов вырезами, а джинсы очертаниями, так клиентов больше, правда, внимание не особо приятное, но тогда выбирать не приходилось, не каждый хочет брать работника, который сможет выходить только на несколько, не всегда стабильных, часов.

Мы поднимаемся на второй этаж, я стараюсь не отставать, хотя удается с трудом, просто у него шаг размашистый, да и вокруг такая красота, что не глазеть по сторонам еле удается. Картины, статуи, фотографии, так и хочется остановиться и рассмотреть все поближе, узнать историю, но мое любопытство сейчас совсем не к месту. Может быть, однажды… вздыхаю, и, не посмотрев вперед, натыкаюсь на мужчину. Альфа придерживает за руки, чтобы я ненароком не упала, столкновение-то сильное, и с легкой улыбкой на лице, значение которой мне непонятно, приглашает зайти в комнату. Я же, мельком глянув внутрь, с сомнением спрашиваю, не решаясь зайти.

– А это точно гостевая комната? – альфа в ответ кивает.

Делаю нерешительный шаг, чтобы тут же охнуть восхищенно. Ну и комната у них для гостей. Большая двуспальная кровать с балдахином, мягкие пуфики по бокам, туалетный столик с удобным креслом напротив, и все это в таких нежно-бежевых тонах, что больше похоже на комнату хозяйки, чем на гостевую. Какая же тогда комната у альфы, мелькает мысль, но тут же испуганно пропадает. Нет, я точно не хочу знать, какая у него. Но все же спрашиваю осторожно.

– А где ваша комната?

– Через стенку, если что, можешь стучать, – немного насмешливо сообщает мужчина, я же тут же отрицательно мотаю головой.

– Нет, нет, стучать не буду.

– Хорошо, Айри, если что, я у себя, осваивайся, – кивает альфа, улыбаясь чему-то, и спешит оставить меня одну.

И зачем мне знать, что он у себя? Теперь буду думать о том, что он за стенкой.

Вздыхаю, оставшись одна. Снимаю свои балетки и делаю шаг по направлению к кровати, тут же утопая в мягком ковре, по нему не ходить надо – лежать, такой удобный, как одеяло, отмечаю про себя, и присаживаюсь на кровать. Достав телефон, разочарованно наблюдаю отсутствие сообщений – Лизи так и не появилась в сети. Где же ты пропадаешь? Опускаясь на подушки, думаю.

На что это такое я подписалась своим согласием?

Так и лежу, смотря в потолок, думая о том, как изменилась моя жизнь в одно мгновение. Была такая спокойная, тихая, а теперь без успокоительного выйти из дома страшно. И почему мы переехали именно сюда? Нет, чтобы оставаться дома. Да, пусть у мамы тут работа лучше и платят в разы больше, но там хотя бы спокойней было, а здесь, куда ни глянь, одни оборотни. Еще и начальник теперь сам альфа. Какая-то всемирная несправедливость вокруг по отношению ко мне.

Решив принять душ перед сном, я поднимаюсь с кровати. Рядом стоит небольшой комод, и я решаю осмотреть его на наличие какого-то полотенца или халата, а лучше бы и вовсе какой-то сменной одежды. Внутри сменной одежды не оказывается, зато есть белоснежные простые футболки, я беру одну, решив, что она очень хорошо подойдет для сна и нахожу на другой полке махровое полотенце. Вооружившись необходимым, открываю еще одну дверь, которая, скорее всего, ведет в ванную, потому что вторая – наружу, но когда я ее открываю, тут же закрываю вновь.

Нет, просто не может быть, панически бьется в голове мысль, пока я спиной, прислонившись к двери, пытаюсь осознать увиденное, а еще лучше стереть из памяти, но не получается, совсем. Сильная спина и голая попа мужчины – это зрелище невозможно забыть, тем более, когда такое видишь впервые. Щеки тут же вспыхивают, хочется провалиться сквозь землю. За что мне это?

Единственное, о чем я сейчас молю – это чтобы он не услышал моего хлопка двери, но я, видимо, невезучая, потому что слышу окрик мужчины сквозь закрытую дверь.

– Айри, ты что-то хотела?

– Нет, – пищу в ответ и тут же отхожу от двери, оглядываясь.

Надеюсь, здесь есть защелка?.. Потому что теперь, зная, что он тоже может в любой момент зайти – спать нормально не удастся. И зачем я осталась?

Слава Богу, защелка находится взглядом, и наличие ее дает перевести дух. Альфе не чуждо понятие личного пространства. Но не успеваю ею щелкнуть, даже подойти обратно к двери, как слышу из ванной голос мужчины.

– Все нормально, Айри?

– Угу, – мычу невразумительно и киваю, опасливо взирая на дверь, но альфа, видимо, не слышит, а, может, притворяется, ведь я слышала, что у оборотней чуткий слух, но почему тогда он переспрашивает? Даже как-то озабоченно.

– Айри?

– Все хорошо, Диамон, – выдавливаю из себя как можно громче, не хватало еще, чтобы мужчина зашел сюда. Грудь так и сдавливает в нехорошем предчувствии.

Однако альфа больше ничего не говорит, видимо, удостоверившись, что со мной все хорошо – успокоился. Я даже, через какое-то время, осторожно подхожу к двери и прислоняюсь к ней ухом, пытаясь услышать, что за ней происходит. Могу только догадываться, ушел он или нет, потому что за дверью ничего не слышно вообще, и, если бы не слышала его голоса, подумала, что ванная звуконепроницаемая. Выдыхаю судорожно и, перестав бороться со своими страхами, все-таки аккуратно приоткрываю дверь, заглядывая внутрь осторожно.

В ванной пусто, и лишь остаточные капельки воды на плитке говорят о том, что здесь недавно был мужчина. Я подхожу к двери напротив моей, что ведет, видимо, к комнате мужчины, и закрываю дверь на защелку, то же проделываю и со своей, и лишь тогда выдыхаю облегченно. Так я хотя бы чувствую себя в безопасности, он не должен зайти, испуганная мысль, что альфу не остановит хиленькая защелка, приносит дрожь, но я отбрасываю эту мысль. С чего бы альфе врывать в ванную? Потому, пока не передумала, раздеваюсь. Не могу же я всю жизнь бояться его? Однако здравый смысл подсказывает – еще как могу.

Вставая под теплые струи воды, пытаюсь отогнать от себя все страхи, уверяя мысленно, что они беспочвенны, ведь альфа, по сути, за целый день ни разу не причинил мне вреда. Наоборот, относился очень даже бережно, если вспомнить, как предлагал нести на руках, потому что плитка в доме холодная, да и в машину подсаживал, ну и что, что за попу держался, может, он ненароком это. В общем, все его действия говорят о том, что он беспокоится обо мне, хоть и вечно рычит, возможно, даже переживает, чтобы я не простудилась. Нет, я не летаю в облаках, думая, что мужчина заботится именно обо мне, скорее всего, не хочет, чтобы его помощник-человек в первый же день слег с простудой. Было бы, конечно, тем еще подарком, заболей я сразу в первый же рабочий. И все-таки странный он мужчина. То рычит и строго отчитывает, то улыбается и то ли шепчет, то ли мурлычет. Не знаю, как реагировать на него. Не понимаю. Слишком стремительно вторгается в личное пространство.

Приняв душ и вытеревшись полотенцем, надеваю на себя белую футболку, в которой тут же тону. Она мне, как туника, такая огромная. Это обстоятельство заставляет задуматься, а чья она? Правильно ли я сделала, что взяла ее? Но если альфа меня поселил именно в этой комнате, значит, я могу пользоваться имеющимися здесь вещами, а если нет – пусть простит меня тогда, потому что он сам настоял, чтобы я осталась. Правда, до сих пор не понимаю, почему я это сделала? Ведь могла же, могла, поехать домой, и спать в своей кровати, а не вздрагивать от каждого шороха, даже от своего вдоха, прислушиваясь к тишине дома. Почему же тогда пошла на поводу? Не знаю. Похоже на инстинктивное чувство, что в тот момент не стоило ему перечить, лучше согласиться. Может, это и есть та самая пресловутая сила альфы, о которой писали на форуме, заставляющая делать оборотней так, как он хочет? Правда, я же не оборотень, на меня не должно это влиять.

Закрываю глаза, в очередной раз поворачиваясь на этой очень удобной кровати, в другой день бы я оценила ее по достоинству, но сейчас не могу, тревожные мысли то и дело лезут в голову. Вздыхаю тяжело и снова поворачиваюсь. Интересно, мне удастся сегодня уснуть? Или не получится после дня в обществе альфы?

В какой-то момент я устаю бороться с собой и поднимаюсь, смотря на часы, видя, что уже далеко за полночь, не представляю, сколько времени я так пролежала без сна, но точно долго, а так и не уснула. Решив, что уснуть мне все равно не удастся без успокоительного средства, выхожу из комнаты, тихонько притворяя за собой дверь, чтобы не потревожить никого из обитателей этого дома, наверняка здесь живет какая-то прислуга, просто я не знаю, где, и уж тем более альфу.

Спускаюсь вниз, решая, куда лучше пойти, но так как я не знаю, где здесь кухня, но в гостиной, помнится, видела графин с водой, а мне просто нужно запить таблетки, то решаю пойти именно туда. Зайдя в комнату, подсвечивая себе путь мобильным телефоном, я нахожу нужный мне графин и наливаю воды в стакан. Выпиваю таблетку, что до сих пор держала в кулаке и тогда оборачиваюсь, но… вот лучше бы не делала, правда, лучше бы всю ночь пролежала без сна, потому что ни одно успокоительное не может подготовить к тому, что я замечаю… силуэт. Телефон скачет в моей руке, пока я всматриваюсь в темноту, видя проходящий мимо гостиной силуэт волка. Зверь, привлеченный приглушенным светом моего телефона, поворачивает в мою сторону свою голову и я, направляя случайный свет на него, вижу на его морде брызги крови… или же это мне кажется? Так как при виде волка самые страшные картинки с участием оборотней всплывают в голове, взрываясь хаотичными кадрами-вспышками различных зверств. Этого достаточно, чтобы переступить предел моей выдержки. Мир начинает вращаться и темнеть, стакан выпадает из моих рук, озаряя дом громким звуком разбитого стекла, и все… дальше только глухая темнота.

Диамон

Нет, это невыносимо. Чувствовать ее, дышать ею, одним совместным воздухом, в одном пространстве без возможности дотронуться… Руки сжимались в кулаки, а из груди то и дело доносилось недовольное рычание. Волк рвался наружу в желании утвердить свои права сейчас, тут же, на этом столе, полу, неважно, где. Ему было плевать на условности, его вела жажда соединения со своей парой. Как только он увидел ее, почувствовал тонкий аромат, пусть даже и смешанный с горьким ароматом духов, которые волку не нравились, он тут же понял – она его, но человеку… человеку было недостаточно только этого. Да, выбор пал на нее, но она не просто приезжая, выросшая в другом мире, обществе, она человек. С людьми всегда все иначе, с ними нужно действовать более тонко, искать точки соприкосновения, и если в мире оборотней действует закон силы, самка всегда покорится более сильному самцу, то у людей все по-другому. Предложи я ей сразу связь, она бы бежала от меня, как от чумы. Потому нужно действовать постепенно, приручать, как дикого зверька, что шарахается из стороны в сторону.

Я не умел ухаживать красиво, мне никогда и не приходилось. Для любой волчицы моей стаи было бы честью, выпади выбор на нее, но Айрина… с ней все по-другому. Смотрю, как девушка прячется за своими папками, и еле сдерживаю злое рычание. Ну почему? Почему ты прячешься? Покажи свое личико, подними глаза. Не выдерживаю, когда девушка поднимается, собираясь уходить. Куда? Домой? Нет, расставание с ней подобно пытке, волк внутри рычит – «никогда» и я с ним согласен. Придумываю сходу, что подвезу, понимая, что своей неконтролируемой яростью только напугаю ее еще больше, а сам… сам понимаю, что не отпущу, и так столько времени выжидал… Не после того, как попробовал ее кожу на ощупь, как оценил изгибы, скрывающиеся под этой объемной тряпкой, что называют юбкой. Зачем она так оделась? Неужели у моей пары полностью отсутствует чувство стиля? Если да – я научу, как выглядеть, что мне нравилось, чтобы мог провести в любой момент по ложбинке между грудей, по часто бьющейся вене на шее, а не натыкаться взглядом на белую ткань со смешными рюшами, что вызывают глухое раздражение, но не своим видом, нет – закрытостью от меня. Или она настолько сильно боится, что готова сделать все, чтобы выглядеть незаметно, слиться с обстановкой? Да только она добивается этим противоположного результата, наоборот, привлекая внимание.

Направляю машину домой, обдумываю, что собираюсь сказать, как убедить остаться? Идеальным вариантом было бы поставить ее в известность о роли в моей жизни, но я понимаю, что только испугаю ее этим. Но как же тяжело сдерживаться… Невыносимо. Лизианна проделала хорошую работу, сдружилась, убедила в наличие должности, но этого слишком мало. Ничтожно. Я знаю, что Айрине нужны деньги, Кристиан тоже говорил об этом, намекая на то, что это идеальный вариант привязки, но я не хочу… Хочу увидеть ее улыбку, адресованную мне, услышать просьбу взять ее, поставить метку, а не заключать контракты, что сделают ее моей должницей на определенный срок и все же… мысль о том, что это ускорит наше сближение, не покидает. Стоит ли воспользоваться этим? Или же уповать на природу, что рано или поздно все равно сблизит истинную пару?

Приехав домой, оставляю ненадолго Айрин, а сам набираю бету, пусть организует мне встречу на раннее утро – тот удивлен, но обещает устроить, а сам, договорившись о встрече, захожу в кухню.

– Сегодня у меня важный гость, чтобы вели себя тихо и не показывались.

Слышу согласные восклицания – «есть, альфа» и киваю. Хорошо, когда тебя понимают с полуслова, никто не удивлен, покорны, а я возвращаюсь мыслями к девушке. Интересно, что было бы, предложи я кому-то из оборотниц нести ее на руках? Скорее всего, ластились бы к ногам, выпрашивая ласки, но Айри… Айри – нет, даже бежит, только бы не носили. Это я ей так неприятен? Или просто боится прикосновений?

Захожу вместе с Маргери в гостиную, она хорошая помощница основному повару, который сейчас в отпуске, поэтому я не сомневаюсь, что она подготовила нам хороший ужин на двоих. Она, расставив все, тут же скрылась незаметно, а я, делая вид, что ем, наблюдаю за Айриной. Она даже ест сексуально, так, что в паху становится невыносимо больно от напряжения. То, как она облизывает губы, как маленький язычок проходится по ним, оставляя влажную дорожку на губах, срывает крышу. Хочется провести языком по этим пышным губкам и самому собрать эту влагу, попробовать, какая она на вкус. Такая же, как на ощупь? Или лучше?.. Уверен, что лучше. Намного.

– Домой или останешься? – сам не узнаю свой голос, сдерживая желание наброситься на нее в эту же секунду.

– Что вы такое говорите? Я не такая, – зло уставилась на меня, а я, оказавшись возле нее, сжал ее руки.

– Конечно, не такая, – «моя девочка», последнее добавил мысленно. Ее злость, борьба только добавляют возбуждения. Конечно, она не такая, не то, чтобы я предлагал ей уже сегодня соединиться, но специально говорил двусмысленно, чтобы вывести на эмоции, увидеть ее реакцию, и мне она очень понравилась, будто я оскорбил ее таким предложением. А это учащенное дыхание, румянец от моей близости… намекают на ее невинность, неискушенность. Она ведь даже не догадывается о невыносимом стояке в моих штанах, иначе бы косилась на него. Нет, смотрит в глаза, хотя редко кто из моей стаи это себе позволяет. Альфе не бросают вызов, не смотрят вызывающе, и Айри будто чувствует – прячет взгляд, отступает, покоряется моим словам.