После этого всё как в тумане, один из мужчин опергруппы увел её подальше, пока трое вели преступника в машину уже в наручниках. Потом подошёл ещё один, который помогал Красовскому дойти до кареты скорой помощи. Из разговора оперативников Гурская поняла, что Егор практически обезвредил маньяка, ещё и врезал тому пару раз. А самое странное, что он не должен был так действовать, не по инструкции. У неё был шок ещё недолго, потом сорвалась с места и пошла узнать, как там блондин, благо, подсказали, где находятся машины.

– А вот и та самая девушка. Осмотрите её, пожалуйста, – обратился Егор к медсестре, которая оказывала ему первую помощь.

– Я в порядке. Ты как? Очень больно? У тебя теперь будут проблемы? – напугано спрашивала девушка. Голос предательски дрожал, она действительно за него испугалась. А если бы нож попал не в ногу? Если бы он вообще умер из-за этого? Чёрт, даже думать страшно.

– Малая, ну ты чего? Вся дрожишь, иди сюда, – парень снял свою кожаную куртку и набросил на плечи девушки, когда она подошла, а потом посадил рядом с собой, на места для сопровождающих при госпитализации. – Всё хорошо, я же обещал. Не переживай, и извини, что поздно. Нужно было быстрее действовать, – с сожалением и даже стыдом проговорил он. – Обработайте девушке рану, и дайте успокоительного, – он снова доставал медсестру, и той всё же пришлось выполнить то, что он сказал. У Кати был маленький порез на шее, на который наклеили лейкопластырь, ничего страшного, скоро заживет, а вот успокоительное очень даже нужно, она до сих пор вся дрожала.

– Если бы не ты… Я даже не хочу думать, что было бы, если бы ты фактически не бросился на амбразуру, забив на инструкцию. Спасибо, Голубоглазик. Из-за меня у тебя теперь нога ранена, – через пару минут сказала она, чуть успокоившись, смотрела только ему в глаза. Буквально на секунду посмотрела на его ногу и быстро перевела взгляд.

Это явно не для её психики картина. Егор, заметив это, крепко взял Катю за руку и поглаживал ладонь девушки своим большим пальцем.

– Девушка, это не самое страшное. Вот в том году вообще ужас был. Похищение было, как я помню, мы дежурили, как всегда на подобных операциях. Так там вообще, мужчина избитый до полусмерти, беременная женщина с кровотечением, ребёнок с переломом ноги и руки, а полицейский вообще с пятью пулями. Думали, не довезем уже, пробки, ещё и одна пуля в лёгком, и ничего, вроде выжил. Так что ваш парень ещё легко отделался, – рассказывала медсестра, правда это не помогло. Катя чуть не поплыла по стенке, представив это, а Егор ухмыльнулся.

– Выжил. Живой он, здоровый, сидит сейчас перед вами, – рассказал он. Гурская ещё более удивленно смотрела на парня, явно не ожидая, что он на такое способен. Почему-то он единственный, кто так пострадал из полиции. Хотя, после того, как фактически с голыми руками решил в одиночку обезвредить преступника, причём сделал это удачно, даже после ранения, можно ожидать всего на свете. – Левченко! – вдруг заорал Егор, заставив женщин поморщиться от звука, зато через минуту уже пришел тот самый Левченко, как она поняла. – На ключи от моей машины, найдешь сам на парковке, и отвези девушку домой, – Красовский начал рыться в карманах джинсов, в поисках ключей, но Катя его остановила.

– Нет, я здесь буду, с тобой, – такое заявление от Кати ошарашило Егора, но заставить её не мог.

Пришлось отпустить парней в участок, а самому еще нужно сидеть здесь. Теперь она уже сама взяла его за руку и молча ждала, пока медсестра сделает всё необходимое. Красовский же старался её как-то успокоить, убедить, что все хорошо и развлекал историями и шуточками. Вскоре Егор был свободен, и решил отвезти Катю домой, благодаря обезболивающему не чувствовал, что что-то не так, это играло на руку сейчас.

– То, что ты сказал в скорой – правда? Как ты умудрился пять пуль схватить? Зачем? – нерешительно спросила Катя в машине.

– Правда. Была операция одна. Сына одного политика с семьей взяли в заложники, там своя история. Мы все ждали, а я психанул и пошёл туда, небольшая перестрелка была, вот и получил. Зато благодаря этому спасли их всех, и арестовали ушлепка. Не мог я сидеть и ждать, пока ребёнок и беременная женщина были в смертельной опасности. Ни разу не пожалел, что так поступил, честно. – спокойно говорил он.

– Это же опасно. Не нужно рисковать собой. Будешь может и не героем, но зато живым и невредимым. Блять, я так испугалась сегодня, когда ты один с ним начал драться. А если бы попал не в ногу? Если бы вообще в сердце? – нервно спрашивала девушка, получив в ответ только тишину и ухмылку.

Она не понимала, как можно так рисковать собой ради чужих людей. Да, благородно, но это в один прекрасный день может закончится очень плохо. А Егор уверен, что делает правильно. Если речь идет о жизни или здоровье человека, ему все равно на инструкции, злость начальства и свою безопасность. Броситься на амбразуру? Запросто. Он мог бы оглушить сегодня преступника пистолетом, но был большой риск, что пострадает Катя, а опергруппа не действовала, если были подобные ситуации, вели переговоры, поэтому он поступил так, очень просто.

Утро

Девушка проснулась от того, что солнце уж слишком сильно било в глаза. Протерев глаза руками, она поняла, что точно не дома. Она была в этой квартире раньше, причем недавно. Но думать долго не пришлось, ведь на тумбочке лежала записка:

«Ты вчера уснула по пути, я не успел спросить адрес, и не хотел будить. Не переживай, ничего не было, я только уложил тебя спать и уехал на работу. Завтрак на столе, кофе сделаешь, деньги на такси в коридоре.

Красовский Егор»

Теперь ей все стало ясно. Что же, пришлось немного воспользоваться добротой Егора, Катя очень хотела принять душ и выпить кофе. И только в коридоре, когда она уже собралась ехать, шатенка поняла, что была здесь не так давно, когда по пьяни переспала с парнем из клуба, а потом еще и оставила ему послание на зеркале. Получается, она переспала с Егором? Упс, неловко получилось, совсем неловко. Гурская решила не менять традиций, поэтому на зеркале снова была надпись красной помадой: «Спасибо», а в конце поцелуй. Нужно завезти ему ключи от квартиры, заодно узнать, какого чёрта на работе, а не на больничном.

Полицейский участок

– Красовский, ты за такое будешь до конца дней без премий работать, а ещё одна выходка и вообще улицы патрулировать и бомжей разгонять! Ты инструкции читал? Есть мозги бросаться одному, когда чётко указано вести переговоры! Ещё и ударил человека, когда он был обезврежен, что запрещено. У тебя был четкий план операции, и вы должны были действовать позже, – кричал шеф на Егора, а тот просто слушал, совершенно безразлично.

А за что оправдываться? Что защитил девушку? Что наконец поймал опасного преступника? К чёрту всё остальное, в его профессии не это главное. Он и не подозревал, что за дверью стоит Катя и слушает всё это, но в следующую секунду она ворвалась в кабинет, ужасно злая, ну хоть прервала гневную и бессмысленную тираду шефа.

– Вы себя слышите? Вы кричите на человека, который мне жизнь спас! Ещё бы немного поговорили, и был бы еще один труп, а Егор собой рискнул, и один бросился в драку, обезвредив преступника, пока опергруппа стояла и думала, что делать. Это нормально? Вы вместо того, чтобы дать ему премию, как-то поощрить, орёте, как будто за серьёзный проступок. Человек с больной ногой на работу ходит, а вы недовольны! – кричала Гурская, а мужчины были просто в шоке. – Знаете, если бы хоть половина полицейских были такими, как Красовский, люди бы называли их не мусорами, и относились бы с уважением и гордостью. Потому что прикрываться инструкцией, планом, любой идиот может, а броситься на амбразуру ради чужого человека только единицы, – эмоционально закончила шатенка и, бросив ключи на стол, ушла из кабинета. Не понимала, что это такое было, не понимала, почему такое отношение к геройским поступкам, вот и не выдержала, взорвалась.

– Гурская, стой! – услышала она голос Егора у себя за спиной, когда направлялась на улицу. Пришлось остановиться и подождать, пока он догонит, ещё хромал же, обезболивающее перестало действовать. – Не нужно было меня защищать перед шефом, сам справлюсь.

– Ты собирался это терпеть? Или твое мужское самолюбие задели, Красовский? – ухмыльнулась девушка, сложив руки на груди. Она впервые за долгое время поступила не как эгоистка. А в голове всплыла недавняя фраза Егора.

– Ты самая настоящая стерва и эгоистка, я вообще не понимаю, как с тобой мог жить какой-то парень. Разве настоящий идиот, или это было чисто, чтобы не скучно, и всё время хорошая любовница под боком. Это же твоя тема, правда, Гурская? – с ухмылкой говорил он, чертовски довольный, потому что видел, как задел её за живое. Правда, потом получил мощную пощечину за такие слова.

– Я сам знаю, что и как делать. Я не должен оправдываться перед ним, потому, что поступил правильно, и не мешай мне работать, – крикнул он.

– Да ты на себя посмотри! Вымотанный, уставший, красные глаза от недосыпа, хромаешь, а всё равно здесь торчишь. Это нормально? Ты себя в могилу заведешь, идиот, – девушка сделала шаг к Егору, хотела прикоснуться к нему, но тот резко сделал шаг назад.

– Все отлично, я в норме. Мне на это похер, привык, тогда нахуя ты лезешь? – злился он. Ещё бы, ему кто-то вздумал указывать и советы раздавать, ещё и так опустила в глазах шефа. Какого чёрта было заступаться? Будто он не мужик и не может сам решить свои проблемы.

– Зато мне не похер, понял? Я переживаю за тебя, мне не похер на тебя и твоё здоровье, – выкрикнула она и мгновенно замолчала, поняв, что сболтнула лишнего.

Глава

V

І

– Всё отлично, я в норме. Мне на это похер, привык, тогда нахуя ты лезешь? – злился он. Ещё бы, ему кто-то вздумал указывать и советы раздавать, ещё и так опустила в глазах шефа. Какого чёрта было заступаться? Будто он не мужик и не может сам решить свои проблемы.

– Зато мне не похер, понял? Я переживаю за тебя, мне не похер на тебя и твоё здоровье, – выкрикнула она и мгновенно замолчала, поняв, что сболтнула лишнего.

– Это уже не мои проблемы. Мне это не нужно, ни твоя помощь, ни что-либо еще. Всего доброго, – через пару секунд молчания сказал Егор и ушёл.

Он не готов был такое услышать. Не хотел этого. Плюс ещё на нервах. Ему было проще оттолкнуть Катю, да и не получилось бы ничего и так. Он не герой её романа, и никогда им не станет, а какие-то чувства, даже и переживание, забота, не должны возникать.

Катя после этого чувствовала себя просто ужасно. Она впервые призналась даже самой себе, что Красовский ей небезразличен, а он просто так взял и ушел, наплевав на это. Унижение. Её буквально втоптали в грязь. Черт, да это первый раз за долгое время, когда она позволила себе чувствовать и снять маску холодной стервы, снова показать себя настоящую, а ему это просто не нужно. Да, Гурская испытывала к нему симпатию, если не больше, хотелось заботиться, быть рядом, говорить, прикасаться. Какая же это херня всё, нельзя было позволять себе привязываться к нему и видеть хорошее. Просто нельзя, потому что взаимности не будет и так.

Следующий день

Квартира Егора

– Блять, я клянусь, что убью того, кто решился сюда прийти, – недовольно ворчал Егор, натягивая спортивные штаны, когда стали настойчиво звонить в дверь.

Ну и что, что уже три часа дня? Только в двенадцать ночи он добрался домой, а учитывая, что без сна уже более двух суток, вполне логично, что отсыпался, как медведь. Дали больничный на три дня, восстановиться и отдохнуть. Но он слишком удивлен, когда открыл дверь и увидел Катю, ещё и с пакетами. Какого чёрта? Думал, после вчерашнего она не захочет даже видеть его. А ещё и вчерашняя надпись на зеркале. Получается, в ту ночь он переспал именно с Гурской, а потом нагло её выгнал. Почерк и поцелуй точь-в-точь такой же. Он не помнил лица той девушки, только то, что у нее отличное тело и секс в ту ночь был великолепным и очень жарким. Егор был бы только рад повторить, но одна ночь, не больше, принципам он не готов изменить.

– Можно войти? Я у тебя кольцо забыла, когда в душ ходила, – уверенно спросила она, рассматривая больше его тело, ведь блондин стоял перед ней только в спортивных штанах. Не могла не заметить отличной физической формы, а еще татуировки. Наверное, она могла хоть часами рассматривать его, даже не слышала, что он говорил.

– Да заходи уже, третий раз говорю. И эта девушка ещё говорила, что я на допросе пялился на ее грудь, – ухмыльнулся Егор, с интересом наблюдая за выражением лица шатенки.

Сначала она «безпалевно» пялилась на торс с откровенным желанием и похотью, что он понял по закушенной нижней губе, а потом растерянно и быстро зашла в квартиру, сразу направляясь в ванную. Красовский закрыл дверь и пошёл следом.

– Голубоглазик, ну ты прям как домовой, – улыбнулась девушка, выходя из ванной, а затем поправляя прическу Егора.

Он и не заметил, что волосы взъерошены, спросонья туго думал, а ей даже понравился его вид. Такой милый, хотелось обнять и не отпускать. Красовский заметил, что сейчас она была не такой. Будто не та сучка, которая постоянно язвила и бесила его, а девушка, которая проявляет симпатию. Блондин чуть улыбается, чувствуя ее пальцы в своих волосах, а затем прижимает к себе, обнимая за талию.

– Это всё? – максимально сдержанно спросил он, заправляя прядку её волос за ухо, а девушка продолжила делать порядок с его прической, даже не отвечая на вопрос, что уже бесило парня.

– Выглядишь гораздо лучше, – улыбнулась шатенка, а потом продолжила шёпотом ему на ухо. – Не позволяй так к себе относиться и не доводи себя до такого состояния, как было вчера. Есть люди, которым не похер, которым ты важен.

От этих слов у Егора всё внутри переворачивалось. Зачем она это говорит? Зачем заставляет думать, что не безразличен ей? Он не хотел больше ни отношений, ни тем более, любви. Ещё и опять эти советы, из-за которых хотелось послать её куда подальше. Просто не нужна помощь и ощущение собственной слабости, он сам всё знает. Катя, высказав все, просто легла на плечо Красовского, крепко его обнимая, вдыхая его крышесносящий аромат.

Она не замечала, как поменяла отношение к нему, стала нуждаться в том, чтобы провести больше времени вместе. Вот только не рассчитала, что может оказаться за бортом корабля под названием «чувства». В этот раз он отошёл первым, что было немного обидно для шатенки. Но всё списывала на усталость и стресс. Это легче, чем разбираться в своей и его голове.

– Кать, я очень устал и хочу спать, честно, – как бы оправдался блондин, ведь раньше не давал «заднюю» ни с ней, ни с другими девушками.

– Окей, ложись. Я там принесла тебе фрукты, овощи, ну, по мелочи, сейчас приготовлю что-то, ты все время на работе, еды нормальной наверное и нет, – на этих словах Катя спокойно пошла за пакетами, а потом на кухню, а Егор находился в ступоре ещё пару минут.

Что вообще происходит? Зачем она приходит сюда, начинает играть в заботливую и хорошую девочку, обнимать, заботиться? Неужели девчонку угораздило влюбиться? Это же глупости, настоящие глупости, он не тот человек, которого можно и нужно любить. Так много вопросов и так мало ответов, он не понимал, что делать и как реагировать.

– Не нужно ничего готовить, и приносить это не надо, – злился он, заходя на кухню и наблюдая за тем, как девушка уже хозяйничала, сканировала холодильник, мыла овощи.

– У тебя в холодильнике только яйца, молоко и «Мивина», не понимаю, почему, но ладно. Я приготовлю суп, овощное рагу и мясо запеку, хорошо? – кажется, она действительно задумала готовить, а Егор злился все больше.

– Нет, не хорошо. Я тебя ни о чем не просил, потому что не нужно. Я прошу тебя, забирай нахрен эти продукты и иди, я не маленький ребенок, – Гурская вдруг замерла на месте и повернулась лицом к Егору, ведь ранее стояла к нему спиной и мыла овощи.

Почему он отталкивает её после вчерашнего? Любые попытки сделать как лучше расцениваются как плохой поступок. Или от шефа своего заразился? Да, ей было обидно, это унизительно – когда парень выгоняет, и если после случайного секса это еще в пределах нормы, и было похер, то сейчас всё иначе.

– Да я тебе, придурку, хочу сделать как лучше. Отдохни, Егор, покушай, что тебе не так ещё? Почему так сложно перестать быть упрямым ослом и принять мою помощь? Ты сделал для меня гораздо больше, так что перестань быть ребенком и дай мне приготовить чёртов обед, – сквозь зубы процедила Катя, понимая, что если он не заткнется, то она просто взорвётся. И так многое пропустила, чего бы не терпела с другим. Девушка вернулась к приготовлению еды и начала нарезать овощи.

– Блять, ты меня вообще не слышишь? – чуть не кричал он, забрав с ее рук нож и вонзив прямо в доску для нарезания, заставив шатенку вздрогнуть, а затем крепко схватил девушку за запястья и смотрел ей прямо в глаза. – Мне не нужна ни еда, ни помощь, ни этот цирк, который ты устроила. Это просто показуха, или что? Что тобой движет? Что, эгоистичная сука вдруг стала хорошей девушкой? – он не понимал её, искал подвох, но ещё больше боялся, что это искренне и у неё есть чувства. Всё стало чересчур сложным и запутанным.

– Движет то, что я хочу сделать тебе же лучше, это всё. Зачем искать подвох, когда можно просто расслабиться? Я в участке сказала, что мне не похер на тебя, вот что движет, – кричала она. – Почему тебе так сложно поверить, что я могу быть такой искренней? Почему не можешь подпустить меня ближе? – это был скорее крик души, отчаяния. Ей надоело играть свою роль, рядом с ним эта крепость становилась слабее, иногда наружу выходила настоящая Катя. Именно Катя, а не Кейт, как была для других. Теперь только он видел её такой, называл обычным именем. Мог это делать.

– Я действительно придурок. Я слишком близко подпустил тебя и позволил влюбиться, да? – смеялся он прямо в лицо девушки, но добрым смехом это никак не назовешь. – Малая, никогда не влюбляйся в того, кто не может дать ничего взамен. Мне не нужны отношения, чувства. Страсть, похоть – это максимум. – ей было жутко больно, хотелось вырваться и уйти, что она пыталась сделать, но Красовский сказал не всё, потому что продолжал крепко держать за руки. – У меня уже был опыт с одной шалавой, которая умела притвориться хорошенькой. Знаешь, больше не хочу, и никогда, никому не позволю лезть в свою жизнь с тупыми советами и помощью. – кричал он, а потом прижал Катю максимально близко к себе, одной рукой держа её руки за спиной, а второй держа за подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза. – А особенно мне не нужна ты, и твой вечный цирк. Слышишь?! Ты мне не нужна. – холодно говорил он, чётко выделяя каждое слово. Чёрт, как же ей сейчас хотелось заплакать, но нет, не при нём, ни за что.

– Замолчи, Егор, замолчи! Я не хочу этого слышать! Молчи! – кричала она, пытаясь забрать свои руки, или хотя бы ударить его со всей дури. Но никак не слышать этих слов, их хотелось выбросить из головы раз и навсегда.