Цитаты из книги «Бродский среди нас»

Эта женщина – или идея ее – оставила свой отпечаток на всей его жизни: его искусство движимо чувством потери и тоскливого желания

скую актрису, которая запала в душу отрока Иосифа. Марина, художница из эксцентрической семьи художников, была таким же трудным человеком, как он

Были женщины на день, на месяц или на год. Но в его стихах присутствует только одна женщина. Марина Басманова была похожа на швед

Женщины были развлечением и спортом, безусловно, но иногда брезжило и обещание любви. Он был невозможен, как только может быть невозможен мужчина в отношении любви и секса, и не считал, что соблазнение влечет за собой ответственность. Когда женщина его привлекала, он жил моментом и готов был сказать или сделать все, чтобы ее соблазнить; иногда, может быть, даже сам верил в то, что говорит, – хотя не думаю. Для начала обычно надо было вызвать сочувствие к его трагическому положению: тюрьма, ссылка, жена и ребенок остались в другой стране. Некоторым женщинам этого горячего интереса со стороны блестящего, обаятельного мужчины было достаточно. Одна из них мне сказала: «Что я могла поделать? Он так этого хотел

Позже, намного позже, когда ему второй раз сделали шунтирование, я в сердцах спросила его, почему он продолжает курить, ведь это самоубийство. Он ответил: если не курю, не могу писать

– Ты считаешь себя великим поэтом? – Да, – говорит он. И заливается краской, а стрелка прыгает почти к краю шкалы. И эта краска подкупает больше всего. Тогда-то мне и следовало все понять: почему он губит себя курением, почему не желает заботиться о своем теле, – но не поняла. Я была еще молода, думала, что люди могут измениться, когда на кону их жизнь.

Со временем он стал переводить свои стихи лучше, но до того уже успел разочаровать серьезных читателей поэзии. Мои друзья – американские поэты и русисты – бывало, звонили мне и садистически зачитывали последний автоперевод Бродского (или оригинальное английское стихотворение), и я устала защищаться, убеждая их, что он замечательный русский поэт

мы сами понимали, что переводчик не может воспроизвести всю музыку оригинала. Задача – достичь терпимого состояния неудовлетворенности…

В этот период сражение Набокова с Уилсоном из-за набоковского очень буквального перевода «Евгения Онегина» достигло ожесточенности, кажется, не виданной со времен дела Дрейфуса. Карл был в целом на стороне Набокова, но понимал, что набоковский перевод не может существовать сам по себе: комментарий был необходимой частью труда. Вынести такую дотошность способны были редкие читатели – и издатели

Иосиф Бродский очень гордился тем, что он поэт, что ему достался этот дар от Бога, и бульшую часть жизни писание было для него радостью. Не помню, чтобы он пожаловался на затор в работе. Он любил писать в уютных местах, напоминавших его ленинградскую комнату, и, сочинив хорошую строку, тут же хотел ее тебе прочесть. Иногда во время разговора с нами ему приходила на ум удачная строка, и он тут же ее записывал. Сочинение было его стихией