Глава 6
Хейли

Машина, взятая напрокат, была первым пунктом моего грандиозного плана. Я проехала на ней несколько миль и пожалела, что не купила себе подержанную, предложенную одним из студентов. Может, это была неплохая идея, и сейчас я не стояла бы на обочине в ожидании эвакуатора и Шейна. Вот уж действительно странность, парень всегда готов прийти на помощь. Это несвойственно ни одному из друзей моего опекуна, а тут просто жертвенность. Пинаю небольшой бугорок земли, затем наступаю на него, оставив глубокий отпечаток обуви, который тут же исчезает от сильного порыва ветра. Мимо меня пролетает Кадиллак белого цвета, убираю с глаз длинные волосы и присматриваюсь.

– И куда, интересно, он поехал? – Машина блондина доезжает до разрыва, разворачивается и останавливается рядом со мной.

– Милости прошу, мэм. – Он тянется, чтобы открыть мне дверь, я запрыгиваю в салон быстрее, чем он успевает это сделать.

– Прелесть машины без крыши. – Пристегиваюсь и жду, когда он тронется с места. – Кого ждем?

Мы переглядываемся, он выглядит смущенным и растерянным.

– Ты не собираешься дождаться эвакуатор? – спрашивает он, указывая большим пальцем на сдохшую тачку.

– Мне плевать, они меня обманули. И меня больше не интересует судьба этой рухляди. – Лезу к нему в бардачок, просто ради интереса ворошу все так усиленно сложенное по файлам, раскрываю. – Мне надо еще успеть по делам.

Он срывается с места, переключив скорость как Шумахер. Меня толкает вперед, а затем прижимает к сидению от такого вождения. Мечтательная улыбка постепенно растягивается в счастливую гримасу.

– У тебя газы? – Убираю документы, пока они не разлетелись.

Шейн, уже привыкший к моим шуточкам ниже пояса, начинает покатываться со смеху. Мои губы кривятся в улыбке, но успеваю взять себя в руки, чтобы не стать одной из тех идиоток, которые сдают позиции только ради одной улыбки такого, как этот симпатяга. Неужели я только что применила это мерзкое словечко по отношению к парню? Фу. Лезу к себе в сумочку, висящую на талии, достаю Риглис и отправляю в рот сразу две пластинки. Передо мной тут же появляется вытянутая рука.

– Тренируешься на будущее? – спрашиваю и кладу на его ладонь жевательную резинку.

– Ну да, кому нужны такие, как я? Ты мне уже столько раз говорила об этом, уж не знаю, как буду жить. – Широко раскрывая рот, он сексуально облизывает нижнюю губу, избавляя ее от сладости. – Ты сама зачем идешь на юриста?

Мой взгляд тут же становится жестким, смотрю на дорогу перед собой, не отвечая на вопросы, которые его не касаются. Минус Шейна в том, что он излишне любопытен, все ему расскажи и подскажи. Для сына старьевщика, его интересуют не те темы. Ставлю на панель перед ним навигатор, громкость не помогает, мне приходится перекрикивать то или иное направление. Оживленное движение в городке постепенно сменяется на умеренное. По мере того как мы забираемся на сопку, где стоят коттеджи, я сажусь ровнее, напряженно оттягиваю ремень безопасности.

Мой старый дом выглядит все таким же скучным, безжизненные стены перекрашены в светлый оттенок бирюзы, еще больше напоминая дурдом. Это место никогда не станет нормальным, учитывая, кто его бывший владелец. Новые жильцы активно устраивают все на свой лад, вот бы только они не снесли мой гостевой домик. Даже учитывая то, что я все отлично спрятала, перепад температуры может повлиять на качество.

– Может, мне остановиться? Ты себе сейчас шею свернешь. – Машина замедляется.

– Поехали до конца улицы, – привычным приказным тоном изъясняю.

– Как скажешь, госпожа, – прикалывается Шейн. – Можешь пояснить, особый интерес или это тоже под запретом?

Мы доезжаем, как я и сказала, до конца пустой улицы, разворачиваемся, и я теперь вижу мой домик, рядом с которым кто-то играет.

– Притормози. – Мои глаза напрягаются, присматриваюсь к маленькой девочке, которая копошится у тайника. – Твою же мать.

Шейн смотрит, куда и я, ему интересно, в чем проблема и почему мне не нравится милое создание, так гармонично устроившееся напротив стены, разрисовывая ее. Облокотившись на сидение, натягиваю легкую шапочку на глаза до самого носа. Это ж надо, мать вашу, в доме ребенок. По моим наблюдениям, они сущие дьяволята, умение появляться в ненужный момент и портить удается им лучше всего. Даже по статистике семьдесят процентов детей видели то, что не должны были по неизвестной мне причине. И вот кто ее просит торчать именно там?

– Поехали, – сжимаю свою щеку еще сильней, опираясь на нее кулаком, и поправляю шапку. Все оказалось куда хуже, чем я предполагала. Я надеялась, что дом все еще пуст, и, учитывая, что знаю лазейки, проникну туда без труда. Но сейчас придется придумать что-то оригинальнее, чем взлом системы сигнализации и охраны.

– Ты нервничаешь потому, что наш тренер купил себе этот дом? Или потому, что у тебя с ним связаны какие-то воспоминания? – Он нашел способ привлечь мое внимание.

– Прикуси язык. О каком тренере речь? – Вот эта новость меня прямо-таки радует.

– Тренер Джонсон, тот самый, который уже неделю набирает команду. Которую ты, кстати, уже пять раз послала к черту. – Он все еще внимательно следит за дорогой, а я прикидываю, как можно обойти всех так, чтобы было выгоднее для меня.

Поджав нижнюю губу, я соображала с дикой скоростью, составляла гнусный план по спасению. Но все сводилось к тому, что я не хотела делать. Возвращаться в спорт, даже вынужденно, не имело никакого смысла. После травмы у меня остался страх, что я не справлюсь в следующий раз. Чейзу тоже досталось, и то, как он перебрался через линию, сложившись пополам, страшный сон наяву. В тот день мы спорили с ним, чтобы он не выходил на поле. Во время тренировки Чейз зацепился с Ван Кампом. Словесная перепалка перешла в полноценную драку, придурок подло ударил ничего не ожидающего младшего Кинга. Урон был нанесен, осталось добить. Если бы парни не разняли их тогда, думаю, Ван Камп не смог бы играть. Чейз вообще легок на вызов, зацепить и завести можно с полуслова. Иногда мне казалось, он ждал, когда его достанут, чтобы лишний раз почесать кулаки.

– …все собираются в спортивном зале, утверждают состав и вроде как даже собираются взять тренера из учащихся. Я думаю, это тупо: как пацан сможет стать тем, кто приведет команду к успеху? И какой ему профит с этого? Оплата за учебу? Официально ведь не устроят? – Он все еще болтает.

– Когда собираются? – Теперь уже внимательно отношусь к его трепу.

– Мне кажется, ты опоздала. Да и насколько помню, ты мне весь этот период утверждала, что не вернешься в спорт, поэтому что уж, – он дразнит меня. – Можно, конечно, попробовать встретиться лично.

– Топи давай, гамадрил шутливый. – Нашелся мне тут умник, рассуждает он.

Австралиец ждал моего приказа, тут же резко свернув на укороченный путь. Я уже знала, что спустя пару закоулков перед нами появится ставший уже родным универ. Люди спокойно прогуливаются по дорожкам, и только мы, как два ненормальных, на скорости въезжаем на парковку. Стоит машине остановиться, я тут же выпрыгиваю из салона и несусь, сломя голову, к спортивному залу.

– Двери, если что, открываются! – орет мне вслед Симпсон.

– Ты знаешь, что мне пофиг! – кричу ему в ответ.

Пробежка становится серьезной проблемой, так как я давненько не тренировалась. Да и легкие, как ни крути, забиты никотином под завязку, одышка и колики в боку. Нормально для обычного человека, но не спортсменки. Перепрыгиваю высокое ограждение, сминаю несчастный, только недавно скошенный газон, не обращаю внимания на недоуменные взгляды развалившихся студентов. Тоже нашли место для пристанища, обогнув толпу, раскрываю двойные двери, проталкиваюсь к спортивному залу и врываюсь в него. Оглушительная тишина нарушается громким ударом двери об стену, мужчина, идущий к противоположной стороне, оглядывается, чтобы увидеть меня, сложившуюся пополам. Я хватаю воздух и протягиваю ладонь вперед для рукопожатия.

– Здравствуйте, сэр. Вот блин.

Он недоуменно разворачивается и, выпрямившись, наблюдает за движениями моих рук в воздухе. Я стараюсь что-то сказать, но закашливаюсь.

– Очень рад видеть вас, девушка. Чем могу быть полезен? – На мой крик души он снова начинает двигаться к стене, вытаскивает одноразовый стаканчик и наливает в него воду из диспенсера.

Выдыхаю тихое «черт», издаю странную смесь из кашля, вперемешку с чихом, затем поднимаю голову, чтобы забрать стаканчик с водой из его рук. Прохладная жидкость тут же освобождает мое горло от спазмов, помогая мне прийти в нормальное состояние. Выпрямляюсь и, придав своему виду невозмутимость, снова вытягиваю ладонь, передавая ему пустой стаканчик обратно.

– Итак, я Хейли и хочу в вашу команду по американскому футболу. – Он хмурится, меряет меня взглядом, как бактерию под микроскопом. – Сейчас не в форме, но дело за малым. Опыт есть.

– Хм, – задумчиво прищуривается, – как, говоришь, твоя фамилия?

– Американ тинейджерс, четыре года назад надежды школы. – Я горжусь этим, футбол был моей жизнью. – Линдеман.

– Хм. – Его очередное мычание доводит меня до предела, пусть только попробует сказать, что не знает, кто я. – Хейли Линдеман?

– Она самая, – резко отвечаю я.

– Угу, много слышал. Почему ты решила, что хочешь в команду? – Этот тон умника взрывает мое терпение, в его глазах загорается огонек совсем как у Питера, когда я уезжала. Может, именно так выглядит надежда?

– Потому что я засиделась, у меня нет выхода энергии. Ваш университет сборище развалюх и терпил. Мне необходимо снова заниматься тем, что я люблю больше жизни. Какой еще ответ вам нужен? – я повышаю голос, даже не замечая, что выкладываю ему настоящую правду, какая она есть – без приукрашиваний. – Я не сливала игру! Меня выкинули за борт и заставили самостоятельно плыть, но я не умею этого делать!

Тренер стучит меня по спине, когда я снова закашливаюсь, сорвав голос. Разворачивает меня и ведет в обратном направлении к двери, я уставилась на мужчину, которого вижу впервые в жизни. Мне надо знать, что он решил, хочу его ответ и сейчас же.

– И все? – говорю я, когда мы стоим за дверьми спортивного зала. – Решили списать меня?

– Я ничего не говорил, – в шутливом тоне отвечает он, – футбольной командой занимается другой тренер, для нас это новый опыт и уровень. Он моложе, упорней, да и методика есть у него современная. Получилось так, что я слишком стар, и пока мне не нашли замену, решили сделать таким образом.

– И что все это значит? – Пот, стекающий по затылку, неприятно щекочет кожу, нервно передергиваюсь всем телом.

– Список еще не утвердили, запиши себя вон на том листе и приходи на тренировку завтра. – Снова постучав мне по спине, он уходит, оставляя меня с открытым ртом.

Вот и к чему все эти перебежки, эмоциональный рассказ о себе любимой и прочее? Бумажка, в которую я могу записать себя, и все? А как же достижения? Опыт? Что за несерьезное отношение?

Возмущение все еще клокочет во мне, беру в руки список, и все становится до невозможности смешным. Тощая килька Нильсен, пробитая на голову Максвелл и грудастая Лайвли. Это они называют команда университета? Полторы калеки не могут заслужить уважение. Тренер слишком стар? Да ладно вам! Этот мужик способен дать фору молодняку, но нашел причину избежать участи какого-то придурка, согласившегося на подобный зверский опыт. Интересно, что ему предложили взамен? На такое супер заманчивое в кавычках предложение? Вниз по списку открытая графа и закорючка в виде глуповатой подписи. Теперь я понимаю, что значит писать, как курица лапой.

Мне-то какое дело, чтобы попасть в дом, я покажу ему, как играют в футбол, и понятие «на ковер к шефу» примет другое значение. Надо втереться в доверие, сделать пару шагов вперед, обставить всех. И забрать то, что является моим. И тренер не дурак, он же понял, что дом купил у моего опекуна, а значит, ко мне должен относиться хорошо. Да и местечко будто осталось для меня единственной.

Пишу все свои данные, в том числе и телефонный номер, рисую красивую звёздочку в конце, так сказать, отличилась. Не успеваю положить ручку на столик, двери открываются, мужчина искал, видимо, именно меня.

– Мисс Линдеман, я тут кое-что вспомнил. – На моем лице появляется гордая улыбка. – Ваша травма подразумевает согласие родителей. – У меня перехватывает дыхание, только не это.

– А, ну это не проблема, он будет рад, что я вернулась в строй, – лукавлю я. Соврав однажды, учишься этому искусству на всю жизнь.

– Я должен убедиться. – Я моргаю, когда он вытаскивает телефон и выжидательно смотрит на меня. – Оставьте мне его номер, пожалуйста.

Картинно хлопаю себя по карманам, растерянно поджимаю губы и округляю глаза.

– Кажется, оставила телефон в машине. – Он не верит мне, или я разучилась манипулировать людьми? – Мой папа, – последнее слово непривычно произношу скрипучим голосом, – у него сейчас дипломатическая поездка в Сингапур, номер продиктую по памяти, через пару дней он будет доступен. – По памяти произношу цифры, выдавив из себя извиняющуюся улыбку.

– Я попытаюсь дозвониться. – Вежливо кивает мне и удаляется.

– Что же за день такой, твою мать. – Быстрый шаг меняется снова бегом. Опять эти взгляды, толпы, лежащие бездельники студенты и бордюр. На последнем спотыкаюсь и врезаюсь в дверь Кадиллака, чуть не оставив вмятину.

– Эй, там будет царапина! – возмущается мой временный друг. – Что ты творишь? Хейли, хватит хозяйничать. – Он отталкивает мои руки, когда я сжимаю и разжимаю его губы, проверяя голос. – Что ты творишь?

– Значит так! Теперь ты автоматически вовлечен во вселенский заговор. Телефон должен быть всегда включен и доступен. Когда тебе будут звонить и спрашивать обо мне, ты автоматически становишься моим опекуном. – Черные глаза округляются, даже блондинистый хохолок, кажется, прифигел, заострившись еще больше.

– Ты чокнулась, что ли? – Он отталкивает телефон, которым я тычу в него.

– Да, и кажется, безвозвратно! Поэтому возьми этот долбаный телефон и сделай голос более грубым! – Мы оба вытаращиваем глаза, стоит завибрировать мобильнику. – Скажи, что не против, – зачем-то шепчу я.

– Ты издеваешься! Я не могу сделать этого. – Он перевозбужден тем, что ему придётся соврать, я же бьюсь головой об сидение. – Это добавит мне балл, чтобы я стал твоим другом? – наконец шепчет он и, как только я киваю, нажимает на кнопку ответа. – Да. Здравствуйте. Разрешение играть в футбол? – Его глаза резко метнулись в мою сторону, в них загорается довольный блеск. – Что вы, я даже «за»! Она уникальный игрок.

Питер никогда бы так не сказал. Более того, он убьет меня, если узнает о том, что я только что сделала.