ГЛАВА 7

Рич

Утреннее солнце приятно греет, пока я, развалившись на скамейке, жду мою девочку. Зарядка вот-вот должна начаться, и все отряды потихоньку сползаются сонными улитками к спортивной площадке, но я хочу дождаться Алю.

Ночью, после того как вернулся в комнату, пришлось самому завершать начатое, чего не делал уже довольно давно. Но… руки-то помнят, как это было в возрасте гавриков. Да и уснуть бы без разрядки не вышло. Член колом стоял после сладкого оргазма Альбины. Знаю, что перегнул, и сам хренею от своего неадеквата, но в мозгах как будто переклинило. Сидел слушал в беседке пустую болтовню, шутки, а сам думал о ней. Понимал, почему не пришла, а желание увидеть граничило с маниакальным сумасшествием.

Когда в комнату зашел и нашел спящей в няшной светлой пижаме, не смог остановить себя. Знал, что брыкаться будет до поры до времени, а времени в резерве было мало, вот и привязал. А потом остановиться не смог. Эта ее беззащитность снесла крышу. Какая же она горячая, чувствительная и податливая. Так бы изводил ночами напролет.

– Доброе утро, – в который раз здороваются гусята, проходя мимо, и я киваю в ответ.

– Доброе, выспались?

– Не особо, а ты?

– Спал, как младенец.

– В валик зарубимся сегодня на пляже? – спрашивает пацанчик, частенько зависающий днем на спортплощадке. Андрей – довольно сильный соперник, надо сказать.

– А то. Попросим Саню сетку натянуть, собирай команды.

– Отлично, – с азартом хлопает в ладони, но мое внимание уже далеко за его спиной. Светлое облако в лице Апельсинки приближается, ведя за собой своих «стиляг» и верного пса Юру. Этот идиот одной рукой обнимает за шею Алю, а другой девчонку из их отряда. И вроде бы ничего такого, но мне уже хочется сломать ему левую руку.

Встаю и с широченной улыбкой иду им навстречу. Синие глаза замечают меня и вмиг покрываются льдом. О-оу. Кажется, она еще злится.

– Всем утречка, – бодро здороваюсь, и сонный хор разлаженно желает доброго утра в ответ. Тяну Алю за руку, освобождая из плена Кравцова, и тут же обнимаю сам.

– Доброе утро, Апельсина, – удивляюсь от собственного тона, и от того, что могу говорить с таким теплом тут же замороженным беспощадной Эльзой.

Аля скидывает мою руку и, бросив Юре, чтобы шел с отрядом дальше, резко останавливается и толкает меня в грудь ладонью.

– Ты вообще имеешь какие – то рамки приличия?

– Нет, как и неприличия.

– Я заметила. Послушай меня, Рич, – наверное, впервые за несколько дней нашего знакомства я вижу Альбину такой по-настоящему злой. Не эмоционально готовой взорваться, а такой, что даже я невольно отодвигаю сарказм на второй план, потому что мне не нравится выражение ее лица. – Я не хочу, чтобы ты больше врывался ко мне в комнату и творил, что тебе на ум придет, понял меня? У меня уже был парень, который всегда думал только о своих желаниях, и использовал, как игрушку.

– Я не использую тебя, – пытаюсь объяснить, но Аля перебивает.

– Нет, используешь. Ты вчера привязал меня, а потом поюзал как резиновую бабу для своих утех.

Черт, ведь совсем не так все было.

– Аля, я тебя не для этого привязал. Более того, ты сама меня хотела. Не отрицай.

– Телом, возможно, но не разумом. Разумом я ненавидела тебя, а сейчас ненавижу еще сильнее. Ты привык, вероятно, получать желаемое по щелчку пальцев, и бабы падают к твоим ногам, раздвигая свои, но не смей больше поступать со мной как со своей собственностью. Если это твои методы покорить женское сердце, то мое твоим никогда не станет.

Разворачивается и уходит, оставив за собой огромную кучу горького осадка в горле. Нет, в чем-то она права. Я действительно, привык получать то, чего хочу. Сейчас я хочу её. И что бы она ни говорила, она тоже меня хочет, но вероятно Аля относится к тому редкому виду женщин, который мне практически никогда не попадался. Настоящая правильная девушка. Работая в клубе, привыкаешь к определенным стандартам, и я привык всех баб катить под одну гребенку, потому что днем чаще всего отсыпаюсь, а когда учился в универе, телки попадались такие же, как и в клубах. Развязные и доступные.

С другой стороны, здесь полно других жаждущих внимания самок, которые сами намекали на то, что не прочь вывести общение за рамки ограниченных фраз, касаемых тематики лагеря. Какого хрена я зацикливаюсь на Але? Кругом пансионаты, и каждый день можно выбирать новый сувенир. Бросаю взгляд в удаляющуюся хрупкую спину. Хрена с два мне нужны банальные сувенирные безделушки. Хочу этот. Один конкретный. Самый дорогой и единственный в своем роде экземпляр.

Ладно, Аля просила уменьшить напор? Я уменьшу, не проблема. Только она очень ошибается, наивно полагая, что я так просто сдамся или отдам её этому придурку в шортах с бананами, который количеством фруктов на шортах, вероятно, компенсирует отсутствие своего собственного.

Как и обещал, стараюсь вести себя примерно, давая время Альбине остыть. Не трогаю её за завтраком, походом на море и даже на пляже мирно играю с ребятами в волейбол. Сама безупречность, хоть к ране прикладывай.

Когда пацанов зовут купаться, заваливаюсь на лежак, чтобы отдышаться. Мышцы приятно ноют от бега по горячему песку, но я кайфую от этого чувства.

Солнце размаривает, и я почти вырубаюсь, как вдруг меня кто-то офигевший резко обливает ушатом холодной воды. Подрываюсь, мгновенно готовый убивать, но слышу смех разбегающейся пацанвы и натыкаюсь на смеющийся взгляд синих глаз в десятке метров от меня.

– Мееееесть, – читаю по красным губам, и злость в секунду испаряется. Светлые глаза горят победой, и еще немного, и девочка начнет потирать ладошки от радости. Разве я могу на нее злиться? Поиграть решила, маленькая.

– Молиииитесь, – издаю клич дикого медведя и бросаюсь в сторону пацанов, посмевших повестись на приказ своей королевы. Хватаю двоих и вместе с ними бегу в воду. Смех прокатывается по всему пляжу, осталось выдать зрителям по мороженому. Ребятня ржет, пока я не сильно топлю их, а потом начинают топить меня. Маленькие уродцы. Выныриваю и сквозь льющуюся на глаза воду вижу ее.

Аля стоит на берегу, сложив руки, и с улыбкой пожинает плоды собственной работы. По обе стороны от нее охрана в лице двоих, которых я не поймал, и я невольно смеюсь сам. Желание схватить и поцеловать жжет губы, но вместо этого я выхожу на берег и прямо около троицы с душой струшиваю волосы. Они ведь еще не успели искупаться. Прохладный душ не помешает.

Ухожу под задорный смех и тихое недовольное ворчание сзади. Ничего, малышке идет быть мокрой.

Днем отряды по очереди прибегают на репетиции. Снова карусель из сценок, танцев и песен. Есть довольно интересные, есть откровенно скучные. Но когда дело доходит до третьего отряда мой энтузиазм возрастает до максимальной отметки. Я все еще приличный скромняга диджей, готовый прийти на помощь королеве Эльзе.

– Ты ведь не против, если я посижу здесь, пока вы репетируете?

– Не против, если не будешь отпускать свои пошлые шуточки, – отвечает тихо Аля, подойдя к столу и вручив мне флешку. – Я нарезала всю музыку и склеила ее в одну песню. Открой папку с названием «нарезка» и просто запусти ее.

– Слушаюсь, Ваше Величество, – изрекаю серьезно и вставляю флешку в ноутбук. Открываю нужную папку, перетаскиваю трек в плейлист, и пока они там что-то оживленно обсуждают, возвращаюсь в список папок флешки.

Знаю, что чужие письма читать нельзя, так же как и лезть в чужие папки, но слово «фотки» действует на меня, как «марш» для спортсмена. Не могу этого не сделать. Бросаю взгляд на Алю, и, удостоверившись, что она далеко, открываю папку. На экране рассыпается целая горсть фотографий, и мне хочется просмотреть каждую, но я на скорую пробегаюсь по ним глазами и парочку перетаскиваю к себе на диск. Хочу её фото у себя. На одних она, судя по всему, в универе. В компании девчонок зависает в ресторане, и я, кажется, даже знаю это место. Бывал там несколько раз. Листаю дальше и натыкаюсь вдруг на несколько штук, на которых моя витаминка в объятиях холеного брюнета. Знакомая рожа. Увеличиваю фотку и сканирую глазами слащавую физиономию со стильной прической, в дорогом костюме с галстуком и лапищами на узкой талии Али. Ну точно. Завсегдатай у меня в клубе. Я хорошо запоминаю постоянных клиентов, потому что у нас для них скидки в заказе музыки. А этот часто заглядывает и каждый раз с новой телкой. Рассматриваю фотку, на которой счастливая улыбка Али горит яркой звездочкой, а на безымянном пальце такой же звездой сияет кольцо. Так вот о чем она говорила.

– Ты охренел? – раздается над ухом злобное рычание. Черт. Кажется, мои заработанные за сегодня баллы аннулируются. – Быстро закрой фотки и верни мне флешку.

Сворачиваю все папки и послушно вкладываю в её ладонь маленький накопитель в форме бутылки кока-колы.

– Аль, я не такой как он, – удерживаю её руку, не позволяя отойти.

В глазах напротив отражается боль, и мне становится неловко за то, что невольно напоминаю ей о чем-то, подробностей чего не знаю, но чувствую, что ситуация для нее болезненна. Мудак обидел её.

– Я не знаю тебя, Рич. Но все твои поступки говорят о том, что именно такой.

ГЛАВА 8

Рич

Ни черта подобного, Апельсинка. Конечно, подарком меня назвать сложно, да и отрицать, что в каких-то случаях я бываю полным мудаком, тоже не вариант, но все же сравнивать меня с тем быком осеменителем – это перебор. Не знаю, что он сделал, но при первой же возможности клянусь разбить его холеную рожу. Интересно, если чувак бывал в клубе, то я мог дышать с Алей одним воздухом и раньше? Надо будет спросить у нее. Знал бы, что рядом ходит такая девочка, уже давно бы утащил в свою берлогу.

Репетиция проходит в напряженном ключе. Хозяйке флешки явно не понравилось, что я сунул свой теперь уже реальный нос в ее дела, поэтому с этой минуты я образец совершенства. Не думаю, что моей выдержки хватит надолго, но все же я очень стараюсь. Уже только один этот факт о многом говорит. Обычно я не прикладываю усилий, чтобы привлечь внимание девушки. Они сами вешаются, как поношенные пальто на вешалку. Но ради Альбины я готов поднапрячься.

Кто бы сомневался, что стервочка решит поставить меня на место и на дискотеке. Пока молодежь отрывается, я буравлю глазами одну единственную цель, которая решила притвориться слепой, глухой и немой, намеренно не замечая моего присутствия. За весь вечер я не словил на себе ни одного ее взгляда, и это бесит. Обычно наша битва глазами царапает воздух, воспламеняя атомы кислорода и меня в том числе, но сегодня чувствую себя пультом для переключения музыки. Намеренно не ставлю медляки, потому что знаю, что волосатые лапы Кравцова тут же окажутся на талии моей Эльзы. Ничего, подергаются сегодня без обнимашек. Полезнее будет. Рано им еще зажиматься в пятнадцать лет… Отличная шутка, Шварц. Сделаю вид, что не помню своих пятнадцати.

– Привет, – над правым ухом разливается приторно сладкий голос Кристины, и она без спроса плюхает свой костлявый зад на рядом стоящий стул, – А ты чего сам не танцуешь?

– Я здесь для того, чтобы заводить музыку, а не танцевать под нее, – небрежно отвечаю и утыкаюсь в монитор, делая вид, что ищу следующий трек.

– Ну так ты можешь просто поставить в плейлист и пойти потанцевать, со мной, например.

Длинные когти крашенной блондинки цокают по столу по направлению к моей руке, расположившейся на мышке. Поворачиваю голову и пробегаюсь по ее лицу глазами. Симпатичная, яркая девчонка, можно было бы, конечно, разок другой пройтись по ней, но чего-то не хватает. Вроде все при ней: и буфера, и ноги от ушей, а реакции ноль. От чего это зависит? Хрен знает. Крис расценивает мой оценивающий взгляд, вероятно, по-своему. Плотоядно облизнувшись, кивает на экран.

– Ставь медляк.

Да, ага, разбежался. Я не собираюсь жертвовать личным пространством Апельсинки ради одного ничего не стоящего танца с тобой.

– Сегодня без медляков, – сорян за обломчик, Крис. Отрываюсь от ее лица и натыкаюсь на синие глаза из центра зала. Воооот! Ну вот же! Член в штанах моментально дергается от той гаммы эмоций, направленных в мою сторону. Да меня сейчас кремируют тут, и это меня заводит!

– Почему без медляков? – надоедливым комаром жужжит девчонка, и мне хочется ее прихлопнуть. Хотя не стоит отрицать факт того, что именно ее присутствие здесь заставило Апельсинку вспомнить о моем существовании, так что пусть посидит еще, раз этот метод действует.

– Потому что я так решил.

Кристина хмыкает, но уходить не собирается. Придвигается ближе, утыкаясь глазами в монитор. От ее волос веет свежестью, но внутри ничего не дергается от этого запаха. Отодвигаюсь подальше.

– Разрешаю тебе включить любую песню, какую хочешь, – да-да, я что-то раздобрился, но пусть лучше повтыкает в комп, чем будет прилипать ко мне, а я пока поборюсь с достойным противником взглядами.

Только борьба откладывается на неопределенный срок. Али в зале не оказывается. Я обыскал глазами каждого, но она как сквозь землю провалилась. Обиделась что ли? Спустя минут десять моя девочка вернулась. Начала подходить по очереди к каждому из своего отряда и, по всей видимости, о чем-то спрашивать, потому что гаврики отрицательно крутят головами. Даже со своего места я заметил, что ее колотит. Бледная, как зомби. Черт, да на ней лица нет совсем. Подлетает к Юре, тот разводит руками. Снова исчезает и возвращается через какое-то время еще более взвинченная. Да что мать вашу происходит?

Подрываюсь и иду к ней. Похер, что злится и не хочет меня видеть.

– Что случилось? – беру ее за локоть и ору на ухо, перекрикивая музыку.

– Ничего, -вырывается и собирается отойти, но черта с два ты от меня уйдешь. Беру ее за руку, и по ходу движения к выходу замечаю, что она даже не вырывается. А это уже странно.

На улице значительно тише, и я могу, наконец, узнать, что за беготню она устроила.

Нехотя выпускаю холодную ручку и бегу глазами по перепуганному лицу.

– Аля, в чем дело? Случилось что-то?

– Да, – сдается девочка, – У меня два парня пропали. Я обыскала весь лагерь. Заглянула в душевые, туалеты, облазила все беседки, их нигде нет.

Ее голос надламывается, как будто она борется с тем, чтобы не заплакать, и я ведусь на поводу у своего желания, не в силах наблюдать за тем, как она переживает. Обхватываю маленькое личико ладонями и заглядываю во влажные глаза.

– Успокойся, мы найдем их, они сто процентов где-то зависают.

Аля даже не сопротивляется. Дышит часто-часто.

– Я везде искала. А если они пошли на море? Если утонули? Господи, я себе этого никогда не прощу.

Ты же моя хорошая. Кажется, это первый человек, который думает не о том, что ей влетит за пропажу пацанов, а о том, что никогда не простит себе, если с ними что-то случится. Что ж ты делаешь со мной, сладкая? Выворачиваешь изнутри и раздалбываешь в дребезги стереотипы.

– Успокойся, Аля. Они вряд ли пойдут на море. Это далеко. Они пойдут туда, откуда уверены, что вернутся вовремя.

Между точеных бровей пролегает складка.

– И куда же?

– В соседний лагерь.

– Но вокруг периметра высокий забор, они бы не перелезли, – не верит и вспомнив, что мои руки все еще на ее лице, отстраняется. Я же сегодня хороший, точно.

– Перелезли бы! Подожди минуту.

Быстрым шагом возвращаюсь в зал и прошу Саню подменить меня. Он хоть и физрук, но в музыке шарит неплохо.

Снова выхожу на улицу, беру Алю за руку и веду в сторону, к которой прилегает соседний лагерь. На днях видел в одном месте, что верхушка у забора развалена, а к нему прилегает огромный дуб, так что при желании можно легко перебраться на другую сторону. И я почти на сто процентов уверен, что пацанва сделала именно так.

– Кто пропал? – спрашиваю, чтобы понимать, кого мы вообще ищем.

– Дима и Матвей.

Знаю я этих. Казановы подрастающие. Вечно ходят в компании девчонок, но ребята на самом деле неплохие.

– А ты почему сама искала? Юра не помогал?

– Я сказала ему остаться в клубе, чтобы и остальных не растерять, мало ли.

– И бегала вместо него по всему лагерю?

– Ну да, так я хотя бы точно знаю, что поискала везде, а в Юре я не уверена.

Маленькая, ты просто вливаешь елей в мои уши. Правильно делаешь, что не уверена. Только будь он нормальным мужиком все же пошел бы сам искать пацанов, а не заставлять девушку рыскать по темноте. Долбоеб.

– Пришли.

Я легко забираюсь на дерево и спрыгиваю с другой стороны забора. Аля тоже, как маленькая натренированная обезьянка, с легкостью преодолевает препятствия, и я ловлю ее в прыжке с бетонной плиты. Из темноты доносится музыка, и мы направляемся именно туда, подсвечивая себе фонариками.

Есть три правила для офигенного отдыха в лагере. Первое – пронести бухло и надраться, второе – залезть в комнату к девчонкам, и третье – провести экспедицию в чужой лагерь.

То, что дети сбегают на другие дискотеки – это я слышал, но чтобы вожатые – в этом мы, кажется, первопроходцы. И хочется, как тем извергающим гормоны подросткам, зажать где-нибудь мою девочку и трахнуть. Мысли только об одном. Просто держа ее за руку, в кромешной темноте, обострились нахрен все инстинкты, и я как тот охотник хочу мою жертву!

А за пацанов я не волнуюсь по одной причине. Потому что они оба далеко не хиляки, и могут за себя постоять в случае чего.

Мы подходим к большой площадке на улице, на которой почти так же как и у нас, орет музыка. Сотни муравьев дергаются в танцах, и даже отсюда я замечаю две знакомых физиономии, стоящих поодаль и ржущих над чем-то. Отпускаю руку Альбины, засовываю смарт в карман и подхожу к ним сзади. Без разговора хватаю обоих за уши и тащу к их королеве.

– Ну вы и придурки, – угрожающе рычу, игнорируя тщетные попытки вырвать свои слуховые аппараты из моего захвата.

– Ау, ау, блин, Рич, отпусти, прости! – наперебой орут они, цепляясь за мои руки, но тут же затихают под яростным взглядом Альбины.

– Вы не у меня прощения просите, тупицы!

– Вы, вы… – судя по всему, подбирает проходящие по цензуре выражения грозная вожатая, когда я отпускаю их покрасневшие уши. Провинившиеся щенки бульдога переростка тут же хватаются за них и утыкаются носами в пол. – Как вам не стыдно? У меня чуть сердечный приступ не случился из-за вас.

– Прости, Аль, – бубнит Мот, виновато поглядывая исподлобья. Ребятня ржет над Юркой, пару раз слышал, как они обсуждают его компанией, а вот Алю уважают. Она же с ними, как с родными носится. На репетициях с таким азартом подхватывает идеи каждого и толкает свои, в то время как Кравцов только послушно шеей кивает. Так что сейчас получить пиздюлей от Али им вдвойне не по кайфу. – Мы хотели быстро смотаться, посмотреть тут че как и вернуться. Не думали, что вы так быстро хватитесь нас.