Глава 8

Оливия

Вечером мама с папой уехали на ужин с деловыми партнерами отца, оставив на меня Эйдана. Я привыкла с ним сидеть, да и ребенок он не проблемный, поэтому с удовольствием наблюдала за ним, раскачивающимся на качели во дворе. Сама в это время делала домашнее задание в гостиной и потягивала колу со льдом. Основные предметы уже были сделаны, остались те, которые я всегда оставляла на потом.

Далеко не все предметы мне нравятся одинаково, но думаю это нормально. Так у всех. Некоторые я просто терпеть не могу, так как считаю их абсолютно не нужными мне, как будущему стоматологу, но всё равно зубрю их, потому что этого хотят родители. Вообще, я учусь хорошо. Знания без особого труда откладываются на полочках мозга и, наверное, именно поэтому я не жалуюсь на количество предметов, которое почти в два раза превышает часы уроков других моих одноклассников.

Отложив книгу по латыни, я протираю уставшие глаза, когда слышу, как открывается входная дверь. В дом входит Скайлер, держа в руках несколько бумажных пакетов. На них нет никаких отличительных названий, поэтому понять где он покупал вещи невозможно.

Бросив на меня мимолетный взгляд, парень делает несколько шагов к лестнице, а потом будто передумав, останавливается и разворачивается, чтобы направиться в мою сторону.

Я всё еще дико зла на него за сегодняшнее, поэтому снова берусь за книгу, делая вид, что занята, но на деле боковым зрением наблюдаю, как он подходит к дивану, на котором я сижу. Останавливается, ставит пакеты на пол, роется в рюкзаке, а через пару секунд передо мной на столе оказываются сто евро.

Я едва не фыркаю от злости. Хочешь помочь человеку, а он потом ведет себя с тобой, как с куском грязи на ботинке.

Скайлер без слов разворачивается, чтобы уйти, и тут я не выдерживаю. Оборачиваюсь к нему.

– Я же сказала, что это был подарок.

Парень останавливается. Поворачивается ко мне. Как всегда, равнодушный и нечитаемый.

– Ты мне никто, чтобы делать такие подарки.

– Я твоя сестра.

Широкая бровь саркастично ползет вверх.

– Сама веришь в это?

– Ты мой сводный брат. Я твоя сестра. Не знаю, как было у вас в интернате, но в семьях братья и сестры дарят друг другу подарки просто так.

Может не стоило упоминать про интернат, но мне хотелось усилить сравнение. Он больше не там, чтобы разговаривать со мной, как с одной из его бывших знакомых, и указывать как быть.

– Я знаю тебя три дня, – произносит он, намекая вероятно на то, что это слишком мало для того, чтобы звать меня своей семьей.

– Считай, это вклад в будущее, – встаю с дивана и взяв купюры, протягиваю ему, – И больше не разговаривай так со мной, как сегодня. Это было неприятно. Я ничего тебе не сделала, чтобы ты так себя вел по отношению ко мне.

Взгляд Скайлера неуловимо меняется. Он слегка откидывает голову назад и вернув пакеты на пол, выпрямляется. Засовывает руки в карманы новой спортивной куртки. Точно также он стоял тогда на улице. Я очень хорошо запомнила эту позу, потому что думала, что это будет последнее, что я увижу в жизни. Серо-голубые глаза прищуриваются и обводят мое лицо, будто он о чем-то думает.

– Значит, себя ты защищаешь? – задумчиво произносит спустя несколько долгих моментов. – Или это только со мной ты можешь так говорить?

Стоять с протянутыми купюрами становится некомфортно. Я складываю их в несколько раз и опускаю в один из бумажных пакетов.

– О чем ты?

– Пытаюсь кое-что понять, – снова размытый ответ.

– Что именно?

Но как обычно отвечать он не торопится. Ищет что-то в моих глазах, заставляя от дискомфорта отводить их. Зачем он так смотрит? Словно выискивает там какие-то ответы на свои непонятные вопросы. Чувствую, как щеки начинают печь от такого пристального внимания.

А потом вдруг резко всё меняется. Бросив «Твою ж» Скайлер срывается с места и вылетает на террасу. Шокировано оборачиваюсь и сердце тяжелым камнем падает в желудок. Качели, на которых качается Эйдан с одной стороны скривились и с каждой милисекундой, пока он с силой раскачивается выше и выше, накреняются всё сильнее.

– Эйдан, – выкрикиваю я, срываясь следом за Скайлером.

Сердце колотится как сумасшедшее. В какую-то секунду раздается жуткий звон цепей и Эйдан вместе с качелей падает на землю. Я резко торможу и закрываю рот руками, как раз в тот момент, когда Скайлер буквально в прыжке подставляет руки под брата, ловя его голову, когда та почти касается земли. Меня снова рывком толкает вперёд.

Пока подбегаю меня морозит и бросает в жар одновременно.

Он успел? Успел?

Падаю на колени в момент, когда Скайлер помогает брату подняться.

– Нормально? – спрашивает чересчур бодро, но я-то понимаю, что эта бодрость только ширма.

– Да. Я что – упал? – непонимающе осматривается Эйдан и его брови хмурятся, наткнувшись на валяющееся сиденье от качели.

Я снова прикрываю рот, беззвучно выдыхая. Боже, спасибо!

– Не лучший способ для полетов ты выбрал, – хмыкает Скайлер, осматривая брата со всех сторон, – цел?

– Цел, – всё еще не понимая как это произошло, оглядывается брат, – Ого! Я мог удариться.

– Конечно, мог! – выкрикиваю я, хватая его и прижимая к себе, – Зачем так сильно раскачался? С ума сошел совсем! Что бы я делала сейчас?

– Не кричи на него, – говорит Скайлер, вставая с травы, – он не виноват.

Знаю, что не виноват, но это сильнее меня. Не знаю как справиться с волнением. Если бы не Скайлер, он бы голову себе мог расшибить или шею сломать, или… Прикрываю глаза, глубоко вдыхая и выдыхая. Крепко жму его к себе и отрываю, чтобы осмотреть голову.

– Точно не ударился?

– Точно, – но в противовес словам в глазах брата собираются слезы.

Меня парализует.

– Где больно? Что болит, Эйдан? – Пульс срывается, пока я уже в уме набираю 911, готовясь объяснять ситуацию.

– Нигде. Качели жалко.

– Что?

– Качели жалко, – и теперь уже натурально начинает плакать, я же чуть с ума не схожу. Оседаю на траву рядом со Скайлером. – Их же не починят. Папа выбросит, как всегда и установит новые.

Всё ещё крепко держу его за руки, а у самой ладони дрожат.

– И что? Будут новые!

– Нет, – мотает головой, словно эти качели для него значат что-то действительно важное, – Ты что забыла? Мы их с дедушкой устанавливали! Когда он был тут в последний раз. И раскачал меня тогда сильно-сильно, чтобы проверить их на прочность! Помнишь?

Точно, дедушка. Эйдан очень его любит. Да и я тоже. Но отец разругался с ним и запретил нам с ним видеться.

Тяжело вздыхаю, переводя взгляд на порванные петли.

– Может, попросим папу вызвать людей, которые починят?

Малыш всхлипывает, поднимая деревянное сиденье.

– Они не починят.

Это правда. Отец никогда не чинит старые вещи. Ему проще купить новое, чем заниматься починкой старья. Так было с любимым велосипедом Зака, моим кукольным домиком. Если подумать, работы там было немного, но папа предпочитал избавляться от мусора, а не ремонтировать его.

– Эйдан, – пытаюсь подобрать правильные слова, понимая, что для него это действительно будет сложно – попрощаться с любимыми качелями, – тебе поставят большую детскую площадку. Помнишь, папа обещал? И батуты.

– А не проще просто починить качели? – непонимающе раздается справа от меня.

Оборачиваюсь на Скайлера, сверкнув в его сторону недобрым взглядом. Я тут стараюсь успокоить ребенка, а он только хуже делает.

– Было бы проще, если бы было кому.

– Что тут чинить-то? Снять разорвавшиеся звенья и перевесить на другие.

– Сделаешь? – с вызовом вскидываю бровь. А то говорить каждый гаразд.

– Легко, – парирует мой вызов Скайлер прежде, чем встать с травы. Протягивает мне руку, и я берусь за нее, чтобы тоже подняться. По коже в тот же миг, прямо как утром несется электрический ток, прошибая до самых косточек. Он жжёт и вызывает зуд. Дышать перестаю. Его ладонь большая, немного шершавая, но довольно приятная на ощупь. Пальцы узловатые и длинные. Едва оказавшись на ногах, я резко выдергиваю ладонь и инстинктивно тру её о джинсы. Чертовщина какая-то! – Инструменты есть? – не заметив моих необъяснимых действий, интересуется Скайлер и шагает к тому, что еще десять минут назад было качелями.

Трясу головой, отгоняя на вождение.

– Ты серьезно? – недоверчиво смотрю на его спину, стойко игнорируя покалывание на ладони, которое никак не хочет униматься. Засовываю руку в карман кофточки.

– Тебя что-то смущает? – оборачивается он.

– На улице вечер, почти ничего не видно. Ну и плюс – разве ты умеешь чинить качели так, чтобы потом на них было безопасно сесть? Думаешь, я пущу на них Эйдана?

На лице парня появляется усмешка. Почти такая же, какой он усмехался Сибилле, но менее вызывающая что ли. Он склоняет голову и пробегается языком по губам, потом сжимает их и выдает:

– Давай так. Я чиню качели, и ты первая садишься на них, чтобы испытать.

– Решил избавиться от меня?

Он хмыкает.

– Для того, чтобы избавиться от тебя есть масса других способов, но катание на качелях в них не входит. Рискнешь здоровьем? Или снова спрячешься?

– Снова?

– Мгм.

– Когда я пряталась?

– Так ты починишь качели? – всхлипывая, напоминает о себе Эйдан и с такой надеждой смотрит на Скайлера, что я сдаюсь.

– Ладно. Чини.

– Инструменты, – напоминает Скайлер.

Если не ошибаюсь, дедушка оставлял инструменты в гараже. Папе они не были нужные эти полтора года, он вообще особо не притрагивается к такого рода вещам. Главное, чтобы не выбросил.

– Пойдем, поможешь принести.

Глава 9

Оливия

На радость Эйдана инструменты действительно оказываются на месте – в самом дальнем углу гаража. Покрытые слоем пыли и паутины.

Пока Скайлер делает что-то с петлями, Эйдан неутомимо крутится рядом.

– А это для чего? – поднимает какие-то железные штуки, похожие на большие щипцы и с интересом рассматривает.

Он обожал когда-то так возиться с дедушкой, когда он мастерил деревянные ящички или столы.

– Это пассатижи. Они нам сейчас как раз пригодятся, – отвечает Скайлер.

Я, усевшись на траву, наблюдаю за ним в который раз не понимая что происходит. Как этот парень может быть такой сволочью днем и таким отзывчивым сейчас? Чинит качели! Надо же! Подумать только! Неужто на деньги, которые они с теми отморозками зарабатывали на ворованных вещах он проходил курсы «Сделай сам»?

– А такое я помню, – Эйдан с энтузиазмом выуживает из сумки какую-то штуку, похожую на отвертку, – дотоло!

– Долото, – поправляет Скайлер, бросив быстрый взгляд на брата, – ты деду помогал мастерить?

– Да. Много всего. У меня полка в спальне висит, которую мы сами сделали, – с гордостью вскидывает подбородок брат, – хочешь покажу тебе?

– Хочу. Но сначала мне помоги. Бери сиденье и неси сюда.

Во дворе загораются фонари, освещая площадку. Эйдан довольно вскрикивает, и послушно выполняет указания Скайлера.

Вечерний ветер проносится по земле, побуждая меня обхватить себя руками. С травы я так и не встала. Наблюдаю за этими двумя и вот не сказала бы сейчас, что они знакомы три дня, как выразился Скайлер. Эйдану комфортно с ним, и это здорово. Зак в последнее время всё больше времени проводит вне дома, а раньше они часто играли в футбол и плавали часами в бассейне. Наверное, теперь Эйдану не хватает старшего брата, а Скайлер к моему удивлению оказался очень терпелив к нему и доброжелателен. Интересно, с младшими детьми в интернате он тоже так общался?

Сощуриваюсь, зачем-то всматриваясь в него внимательнее.

– Ну что? Готова тестить или будешь писать завещание? – произносит Скайлер спустя короткое время. Отходит от качелей и задирает край футболки, чтобы вытереть пот со лба.

Мне же снова открывается вид на его бугрящийся живот.

Его кожа влажная после физического труда и от этого поблескивает под светом фонарей. Я ненарочно пробегаюсь по натренированным мышцам глазами. Один кубик, два, три, четыре, пять, шесть. Твердые по виду. На ощупь интересно тоже?

Быстро моргаю, когда черная футболка скрывает их от меня. Виновато вскидываю взгляд.

Склонив голову Скайлер наблюдает за мной и как мне кажется снисходительно усмехается. Опять же, возможно мне кажется, потому что на эмоции его лицо не богато.

– Следовало бы написать, – щурюсь, вставая с травы и подходя к качелям. Берусь за них и несколько раз с силой тяну на себя, проверяя на прочность.

Парень складывает руки на груди.

– Ладно. Но если со мной что-то случится, сидеть со мной парализованной до конца жизни будешь ты.

Мне кажется или я услышала смешок? Настоящий смешок. Не хмыканье, нет!

Резко поворачиваю голову и действительно вижу, что он улыбается. Искренне, оголив зубы. Ох, какая у него оказывается красивая улыбка! Эти крошечные морщинки около губ и глаз. Ровные зубы, форма губ…

Внутри что-то странно шелохнулось, а я вдруг поняла, что вот именно в этот конкретный момент перестала его бояться.

– Так уж и быть, если что буду менять твою утку, – хмыкает Скайлер, заставляя меня закатить глаза. – Садись давай.

Еще раз обвожу недоверчивым взглядом качели и усаживаюсь на них, внутренне вся напрягаясь. Не хочется поцеловать одним местом землю. И хоть у нас тут не асфальт, а трава, но от этого страх меньше не становится.

Скайлер становится сзади меня и вдруг склоняется к моему уху:

– Готова полетать?

– Нет, – отвечаю я, отчего-то напрягаясь еще сильнее. Сквозь футболку чувствую тепло его тела и крепче сжимаю цепи.

– Уже поздно, – отвечает всё также близко к моему уху, а потом начинает меня раскатывать.

Толкает вперед, ловит и снова вперед. Сильнее и сильнее. Я давно не каталась на качелях, чаще просто сидела на них, поэтому сейчас от забытых ощущений внутри живота щекочет. Вместе с движением качелей вниз ухает, а вверх – летит, упираясь в легкие. Не замечаю, как начинаю визжать и смеяться одновременно, уже сама раскачиваясь вперед и назад ногами. Сумасшедшее чувство полета. Неповторимое. Будто крылья выросли и несут куда-то очень далеко. И почему я перестала кататься, это же так здорово?

Скайлер обходит меня и становится спереди, исподлобья наблюдая за моим восторгом. Встречаю его взгляд и оторваться не могу. То приближаюсь, то удаляюсь. Синие глаза больше, а в другую секунду меньше. Ветер бьет в лицо, а потом волосы летят перед глазами, чтобы в следующую секунду снова отлететь назад. Слышу смех Эйдана, который вероятно смеётся над моими же визгами и сама хохочу ещё сильнее.

Только Скайлер выглядит серьёзным. Безотрывно смотрит на меня, наверное опасаясь, что качели не выдержат такого напряжения. Такой серьезный, честное слово.

– Дай мне, дай мне, – требует Эйдан, подпрыгивая на месте.

Я снова смеюсь и постепенно останавливаюсь, а потом спрыгиваю на лету, как делала в детстве.

Лицо пылает, внутри бурлит адреналин и всё время хочется улыбаться.

– Это было здорово! Эйдан, твоя очередь!

Брата дважды приглашать не надо. Он с удовольствием забирается на сиденье и начинает раскачиваться.

– Тебя кто научил такому?

Спрашиваю у Скайлера, когда он, собрав инструменты, бросает их обратно в сумку.

– Сам.

– Сам?

– Когда некому учить, приходится самому.

Шутка про кружок «сделай сам» уже не кажется мне такой смешной.

Чёрт, я ведь об этом совсем не подумала.

– Мне жаль, что у тебя нет родителей.

Говорю ему тихо, а он накидывает капюшон куртки, застегивает ее и становится рядом со мной.

– Кто сказал, что нет? У меня есть мать. Просто ее лишили родительских прав.

От неожиданности я забываю о тактичности и всматриваюсь в его лицо с нескрываемым любопытством.

– Как это?