– Думаю, не только за историю Уны и Эдварда, но и за многие другие тайны. Ему частенько сливали информацию из Финансовой канцелярии, и он готовил такие удивительные обзоры, что при их перечитывании возникает мысль, а не пользовался ли кто его именем?

– Лорд Тримеер, а близкие у него остались? – спросила я в надежде на утвердительный ответ, – может, по этой линии что-то выяснится?

– Видан, а как тебе Модеус, библиотекарь нашей канцелярии? – неожиданно спросил Тримеер, – спрашивал о тебе сегодня и просил передать, что будет рад помочь юной леди с литературой.

Поставив локти на стол, переплела пальцы и, положив на них подбородок, я задумчиво смотрела на попечителя.

– А как давно он работает в библиотеке? Я к тому, что возраст у Модеуса определить сложно, как я поняла, годков двадцать он уже в библиотеке, но при этом производит впечатление человека молодого, лет тридцати, не более. Но будет ли мужчина работать в таком месте, если он сам не занимается изысканиями или ему ничего не грозит? И еще, такой меркантильный вопрос, а можно ли прожить на зарплату библиотекаря мужчине и его семье?

– Ты умница, – грустно улыбнулся попечитель, – девочка как же тяжело таким умным в патриархальном обществе, где всем заправляют мужчины. Модеус одинокий и скрытный человек. Он живет со старенькой мамой, ему, конечно, не тридцать, а далеко за пятьдесят, и появился он в библиотеке вскоре после исчезновения родителей твоей мамы, так зафиксировано в наших документах. Мне показалось, что он хочет пообщаться с тобой.

– А можно прямо сегодня? – спросила я, – мне просто интересно поговорить с человеком, отдавшим большую часть жизни библиотеке Тайной канцелярии. А изображения Кальвена имеются?

– Конечно, в деле о его гибели есть прижизненные и с места убийства. Сам я его живым не видел, юн был, но вот дело изучил вдоль и поперек, правда, давно это было, в начале моей службы. Интересный такой парнишка был, колоритный. Носил длинные грязные волосы, все тело было в татуировках, даже на щеке была татуировка в виде черепа. В уголовном деле записано, что при осмотре тела убитого выяснилось, это и не татуировки даже, а так, обновляемые рисунки. Вот такой своеобразный антураж. И родных не нашли. С Кальвеном вообще странностей немало обнаружилось: родился на границе империи, получил в столице неплохое образование, но кем он был на самом деле, неизвестно до сего дня. Вроде как был человек, а погиб, и миллион вопросов, а был ли он? Дело не закрыто, но и заниматься им никто не рвется, родных нет.

– Так, может, весь антураж и был нужен для того, чтобы в один момент взять и исчезнуть с поля зрения. А затем появиться в своем истинном виде, под настоящей или вымышленной фамилией и вести тихий, ничем не примечательный образ жизни, – предположила я.

– Ольгерд, что ты творишь? – раздался негромкий голос от двери, – ты какую жизнь девушке готовишь, на что ее обрекаешь? Ладно, Минерве повезло, Рэндал позволяет ей все, он же ее и прикрывает всегда, а Видану кто страховать будет?

– Альбер, ты чего испугался? – спокойно спросил старший брат, – я и буду прикрывать, да Минерва с Рэндалом на пару, а потребуется, и ты. Никто Видану в обиду не даст, и конечно, кричать на всех углах о ее участии в расследовании тоже никто не будет.

– Мда, ну вам виднее, конечно, но своей дочери я не позволю такого, никогда. – Дверь за Альбером закрылась.

– Как сказать, – улыбнулся лорд Тримеер, – жизнь покажет какая девочка родится, если такая же боевая, как ты, то увидим, как скоро она родителями командовать начнет.

– Ну что, Вы возьмете меня в библиотеку? – спросила я.

– Давай ты сегодня поработай в нашей библиотеке, в парке погуляй с Тарией, а завтра с утра пораньше захвачу тебя и оставлю у Модеуса. Я сейчас к императору, в канцелярии буду позднее, а показывать тебя во дворце в мои планы не входит, – решил попечитель.

– Вы поздно сегодня вернетесь? – уточнила я.

– Еще не знаю, если пожелаешь, дождись, поговорим. А устанешь, то ложись спать, поднял тебя я очень рано, расскажешь о том, что найдешь, завтра.

Вот только все планы оказались неожиданно сорванными.

Я вернулась в библиотеку и продолжила свои поиски. В какой-то момент обнаружила статьи в которых утверждалось, что для финансового состояния империи было бы намного лучше освободить къярд от обеспечения золотом и дать возможность Монетному Двору печать деньги в неограниченных количествах, что позволило бы сделать богаче население. Статьи, скорее заметки, появлялись с периодичностью раз в две недели, и разными словами, интонациями били в одну точку. При этом, в них постоянно намекали, что некоторые профессиональные издания, которые, конечно, не назывались, не желают опуститься до дискуссии с «Дамским угодником» в силу своей дутой элитарности и неумения общаться на простом, доступном языке.

«Молодцы, – промелькнула у меня мысль, – и правильно делали. Спорить с бульварной прессой, значит лить воду на ее мельницу, позволяя создать образ псевдо-интеллектуального издания и увеличивая ему этим тиражи».

– Тария, – обратилась я к ней, – а ты не в курсе, «Дамский угодник», он как, только для магических кругов или его все касты читают?

– Конечно, все, – она оторвалась от вязания, – это одно из самых популярных изданий в империи, обо всем понемногу называется. Там и сплетни про публичных персон, которые так любят читать все домохозяйки, и статьи о политике, экономике, криминальные новости. Вот почитал, и кажется, в курсе всех дел империи и почти профессионал во всех вопросах. Можешь в дамском салоне за чашкой чая обсудить новости: о военных действиях с Дальним Королевством, о недостаточной подготовке наших финансовых магов, отчего они никак не могут решиться на денежную реформу, а все живут по старинке, не то что в Подлунном Королевстве. Там реформу провели, население кредитов на радостях нахватало, набрало всякого товара, все рады и счастливы, – Тария улыбнулась, – я в этом не разбираюсь. Но Альбер сказал, что это был настоящий обман, и население сейчас в долгах по самые уши, а финансисты и банкиры стали еще богаче.

– Тария, пойдем гулять. Попечитель говорил что-то о парке, покажи мне его, – попросила я, – а вернемся, может быть, закончу сегодня пересматривать «Дамский угодник».

– Конечно, пойдем, а «Дамский угодник» от тебя никуда не убежит, его можно и к себе взять перед сном полистать, – посоветовала она.

Парк был огромен, расчищенные от снега тропинки тянулись далеко вперед, и мы спокойно гуляли, разговаривая на разные темы. Тария по моей просьбе рассказала о своей семье. Я удивилась, узнав, что она никогда не видела Брюса, вопрос с браком был улажен ее родителями, когда она училась на последнем курсе в Академии магических искусств.

– Странно, но я тебе совсем не помню, – удивленно сказала я.

– Это не удивительно, – она улыбнулась, – наши пути не пересекались по причине того, что у нас разница в несколько лет. Ты поступила учиться на первый курс, а я заканчивала пятый. На занятиях мы встретиться не могли, наш учебный корпус далеко, а в жилом корпусе наш курс жил на первом этаже. А потом: форменная одежда, разные столы в общей столовой, да мало ли причин.

– Тария, а у тебя есть генеалогическое древо рода Блэкрэдсан?

– Нет, оно имеется только у Регины, а она много лет назад понесла очень серьезную потерю и старается очень избирательно общаться с родственниками. Мама говорит, что ее нервная система подорвана, она раздражительна, а так как для рода слово Регины закон, она старается лишний раз ни с кем не общаться.

– Не поняла, разъясни, пожалуйста, мы «Родовую магию» еще не проходили.

– Настоящим главой рода является не мужчина, – пояснила Тария, – а женщина, Регина. Она владеет всей информацией, это с ее совета и благословения заключаются браки, передаются знания. Понимаешь, если Регина проклянет, значит, проклянет, и это не шутка, проклятие будет действовать. Если благословит, благословление открывает врата судьбы, и здоровье, удача будут сопутствовать тебе.

– Тария, – мне показалось, что в ее словах была обида, – а Регина, она благословила ваш с Альбером брак?

– Нет, она отказалась даже встретиться с родителями и со мной. Мотивируя это тем, что я ухожу под покровительство могущественного рода и ее благословение для меня ничего не значит.

– Из того, что ты сказала ранее, очень странное заявление, – заметила я.

– Регина – это титул, а зовут ее леди Амалия, она давно озабочена поисками преемницы. Но подобрать пока не получается. Понимаешь, прямая линия, она как замороженная. Все знают, наследник есть, но кто он и где находится, не известно. В прошлом году моя мама по секрету сказала, что наследнику пятнадцать лет, и в скором времени его начнут вывозить в свет. Ожидалось, что именно на этих праздниках мы и увидим его, а тут такое. Хурин Мордерат погиб, конечно, никаких балов на все время траура, сие интригующее событие переносится на летний бал в честь Черной Луны.

– Тария, а что дает, лично для тебя, появление наследника?

– Ну как, это серьезное событие для всего рода и, кроме того, Регина может подобреть, и мой будущий малыш получит ее благословение. Это очень важно для каждого из нас – быть под покровительством рода. Я понимаю, ты росла вне всех этих знаний, но интуитивно ты это понимаешь, а как еще можно объяснить твою прогулку на кладбище ранним утром? Девушка, впервые оказавшаяся в родовом замке, идет на кладбище к предкам. Это не просто дань уважения. Альбер сказал, что ты шла целенаправленно, знакомиться.

– А у Тримееров кто Регина?

– О, это очень интересная леди, ты ее обязательно увидишь, леди Гертруда. Ее ожидают в гости со дня на день, она мать лорда Генриха.

– Мои красавицы! – к нам спешил он собственной персоной. – Пора домой, темнеет, вы замерзли, и скоро ужин. И да, у нас гости, моя матушка, леди Гертруда, прибыла раньше и хочет вас видеть.

Мы переглянулись и пошли к замку. Краем глаза я ухватила чье-то стремительное движение, оглянулась, никого.

– Потом одна придешь, – услышала я голос, – тогда я покажусь, познакомимся. Мы тебя давно ждем, целых шестнадцать лет.

Лорд Генрих и Тария ничего не замечали и увлеченно обменивались мнением о девчоночьих именах.

– А вы кто? – мысленный вопрос.

– Эльфы мы, Королевство Белой звезды знаешь? Вот оттуда.

– А почему дедушка и Тария наш разговор не слышат?

– Им и не положено. Вот Ольгерд будь здесь, все бы услышал.

– Хорошо, я приду.

– До встречи, Видана, мы будем ждать.

* * *

Малая гостиная замка была ярко освещена. В большом удобном кресле сидела сухопарая пожилая леди в темно-синем бархатном платье, с огромным белым шелковым воротником. Седые волосы были зачесаны назад и собраны в пучок, который удерживала сеточка, затканная мелкими драгоценными камнями. В ушах – золотые серьги с синими камнями, пальцы рук унизаны перстнями с такими же синими камнями. На лице ни единой морщинки, отменный макияж, уменьшивший возраст леди Гертруды лет на двадцать, но все портили брезгливо поджатые губы.

Оглядев нас с Тарией, она величественно кивнула леди Амилен.

– Дорогая Амилен, ты подобрала неплохую партию для Альбера. Уверена, наш мальчик не разочарован Тарией.

– Да, леди Гертруда, – ответила бабушка, – они действительно прекрасная пара. Но я ума не приложу, что делать с Виданой? Она сорвала все помолвки, что были предложены ей, и отбивается руками и ногами от женихов. Но что самое печальное, Ольгерд поддерживает ее в этом.

– Амилен, – насмешливо спросила Регина, – а разве на повестке дня должен стоять вопрос о малышке Видане? Я уверена, что пока это преждевременно, – она вдруг подмигнула мне, – у тебя должна быть на первом плане другая головная боль. Генриетта, моя любимая внучка, ее нужно выдать замуж, а вот Видана подождет. Дитя, – она с лукавой улыбкой в глазах, смотрела на меня, – ты же не обидишься?

– Конечно, нет, леди Гертруда, – я опустилась в реверансе, сама не поняла, зачем это сделала. Подняв на нее глаза, удивилась, Регина смотрела на меня с нежностью.

– Но с Генриеттой все в порядке, – начала леди Амилен, – лорд Рофальдер…

– Амилен, – прервала ее свекровь, – их помолвка длится четыре года, но они не адепты академии, чтобы ждать ее окончания и только потом пожениться. Генриетте, на минуточку так, к тридцати годам. Я прислушалась к мнению наших мальчиков и настаиваю, либо Генриетта и Рофальдер заключают брак сразу по окончании траура, либо помолвка расторгается, и моей внучке подыскивается другая брачная партия.

Лицо леди Амилен покрылось красными пятнами, и она, беспомощно взмахнув руками, умоляюще выдохнула:

– Леди Гертруда, мама! О чем Вы говорите, это невозможно! Мы получим настоящий скандал, Генри будет опозорена.

– Неужели, – ехидно вопросила леди Гертруда, – а сейчас что происходит? Рофальдер последние полгода днюет и ночует в замке, везде появляется с Генриеттой, но не женится. Дорогая, слухи уже поползли, а еще поговаривают, – я навострила уши, – что сей пострел объявился в нашем семействе не просто так. Вспомни, Ольгерд был против их помолвки, он не доверяет Рофальдеру. А впрочем, Амилен, что мы спорим? Пригласи сюда Генриетту и ее жениха, все и выясним.

– Тария, голубушка, – обратилась к ней Регина, – ты не устала? Я вижу, этот спектакль тебе не по душе. Иди к себе, отдохни, а встретимся за ужином. А ты, малышка, – она смотрела на меня, – давай поближе садись, мне будет нужна твоя помощь. Все, что сейчас будет происходить – ты в спектакле не участвуешь, ты только зритель, сторонний наблюдатель – твоя роль, наблюдать, слушать, и потом я хочу услышать твою оценку.

Я взяла стул и села немного в стороне от нее, у окна. Вся гостиная была у меня как на ладони. Регина одобрительно кивнула головой и выпрямилась в кресле, послышались шаги, и дверь распахнулась.

– Бабушка, – с радостным возгласом к ней бросилась Генриетта. Вот только от нас не ускользнуло, что ее глаза, тщательно припудренные, выдавали недавние обильные слезы.

– Генриетта, малышка, как я рада. А где твой жених, он не хочет поприветствовать меня? – величественно спросила леди Гертруда.

– Ну что Вы, леди Гертруда, – раздался несколько заискивающий голос, – как только узнал, что Вы прибыли, сразу поспешил сюда.

Рофальдер попытался покровительственно взять Генриетту за руку, но она отдернула ее как от удара. Он недоуменно развел руками и занял кресло за столом.

– Рофальдер, – вкрадчиво произнесла Регина, – меня мучает один вопрос: Вы собираетесь жениться? По столице, знаете ли, идут слухи, что у Вас есть некая молодая особа, которой Вы дали такое обещание, и эта девушка не моя внучка.

– Ложь, леди Гертруда, это оговор, – взорвался Рофальдер, но при этом его лицо густо покраснело и глаза забегали, – как Вы могли в такое поверить? Вы такая мудрая женщина…

– Конечно, конечно, – согласилась она, – мудрая, потому и спрашиваю, что привело в наш дом Вас, лорд Рофальдер?

Я, как мне и велели, просто сидела и наблюдала.

– Леди Гертруда, – хрипло попросил Рофальдер, кивнув в мою сторону, – пусть она уйдет. Не люблю ищеек, а с ее появлением в доме я потерял покой. То Ольгерд не спускает с меня глаз, нет его, этим занимается Альбер, а когда они оба отсутствуют, то за мной следит эта девчонка.

– Я? – изумление было настоящим. – Вы ничего не путаете, лорд Рофальдер, не слишком ли много чести, чтобы я следила за Вами?

– А зачем тогда Ольгерд приволок тебя сюда? Неужели ты действительно поверила, что твоя мать леди Артиваль Тримеер? Наивное дитя. Твой попечитель прекрасно знает, кто настоящая дочь его сестры, и бережет девушку, а ты только расходный материал. Ты здесь для того и появилась, чтобы вынюхивать, выслеживать и мешать достойным людям. Твое дело выполнить всю грязную работу, – он злорадно улыбался, – а потом ты просто исчезнешь. Нападение, твое распростертое тело на снегу, лужа крови. Старики поплачут, но быстро утешатся, и жизнь пойдет своим чередом, но уже без тебя.

– Довольно, – властный голос Регины прервал его, – Видана настоящая дочь Артиваль, точка. А вот чем Вы здесь занимались предстоит ответить.

– Неужели? – ехидно спросил он и добавил, – я думаю, леди, что Ваша компания мне не интересна. Генри, ты умница, но вот твои родственники… они не устраивают меня, прости. Помолвка расторгнута, – и с этими словами Рофальдер выскочил за дверь. Послушалось шипение, Генри метнулась к дверям, распахнула, переход закрылся перед ее носом.

На негнущихся ногах Генриетта дошла до кресла, в котором только что сидел ее, теперь уже бывший жених, и рухнув в него, зашлась в слезах.

– Поплачь, малышка, поплачь, – произнесла Регина, – но хвала Черной Луне, что все вскрылось сейчас, а не затянулось еще на несколько лет.

– Бабушка, миленькая, что мне сейчас делать? Мне же будут смеяться в лицо, зачем он так поступил со мной?

– Леди Гертруда, – потерянная леди Амилен едва подбирала слова, – как нам избежать скандала, что будет с Генри?