Буяна, не раздумывая, замахнулась для пощечины. Варлок тут же перехватил ее вторую руку, поднес ее к губам и поцеловал каждый пальчик, пока колдунья оторопело смотрела на это безобразие.

– Благодарствуй, именно это я и ждал.

На этих словах ведьма все-таки пришла в себя, вырвала руки, бросила в варлока здоровенный огненный шар, который, впрочем, никакого вреда тому не причинил, и ушла, громко хлопнув дверью.

Чародей подумал, что намного тяжелее, чем заклятие пламенное, будет погасить пожар в сердце… да и в теле. А ведьма подумала: «Ну и денек!»

Ночь, несмотря на все страхи варлока, прошла спокойно. Утро же наступило восхитительное. Свежее, нежное, щедрое на краски. Из окна веяло прохладой и заманчиво светило солнышко. Дом просыпался. Город же за воротами уже бурлил, но не настолько, чтобы нарушить чем-то томную сладость последних минут, что Буяна нежилась в постельке.

Почуяв, что хозяйка проснулась, в светлицу пожаловал Веденя. Принес молочка и ягод – малина так сама в рот и просилась. Девушка окончательно уверилась, что жизнь просто замечательна.

– А что, хозяйка, надо сегодня на базар идти, – подал голос домовой.

– Надо, Веденя, надо, – умильно согласилась колдунья. – Ты список составь, все что скажешь куплю.

– Как же, как же. Составил ужо.

– Не разоримся?

– Не разоримся. Ты ведь еще амулетики дружинникам княжеским на осмотр взяла, так?

– Так, – не стала спорить она. И откуда он все знает?

– Тоже денежка. Князюшка всегда хорошо платит. Да и так у нас много чего есть. А денежка за амулетики все расходы покроет: и всегдашние, и что вчера убыток принесли. Я вот даже думаю…

– Ну говори же, не бойся. Я сегодня добрая.

– Ну так это… Надо бы хозяйство расширять.

– Да куда ж его расширять-то, Веденя? Мы вот и кота завели, как ты хотел. Двор вон какой. Коня мне не надо. Будет же простаивать без дела. Кто тебе еще нужен?

– Ну вот корову было бы хорошо, – мечтательно закатил глазки домовой.

– О нет, Веденюшка, только не корову! Ну куда мы с коровой! Да нам и так каждый день и вечер молоко, творог и масло люди приносят, и мы за это медяшки не платим!

– Ну собаку там, на худой конец.

– Зачем нам собака? У нас же Череп есть!

– А вот бы была собака, то не прорвались бы бесшумно те тати!

– Веденюшка, я просто защиту колдовскую перестрою, и так будет шуметь, коли сунется кто, сам не рад будешь!

– Ну вообще-то я приглядел уже…

– Что?! Собаку?!

– Нет, пополнение.

– Какое пополнение? Не пойму ничего.

– Ну это… чтоб и тебе было хорошо, и нам.

– Кому – нам? Кого ты присмотрел? Говори яснее, Веденя.

– Ты только сразу не кричи, хозяйка, а обдумай все хорошо. У тебя иногда это получается. Мужа тебе надобно, хозяюшка!

– Какого мужа?

– А вот это я и присмотрел. Варлок-то этот ничего так. Выходи за него, хозяйка. Мужик хозяйственный, сразу видно. Полезен в доме будет. Опять же конь есть. А это сразу хозяйству прибыток. Конюшню построим, амбар, зерна накупим. Кобылку ему, чтобы не скучал, приобретем. Жеребята опять же. Амбарника я знакомого знаю. Переманить можно. Буду над ним хозяином ходить. Дворы объединим, огородик сообразим. А там, глядишь, и детишки пойдут. А это опять же токмо польза. Видишь, сколько хорошего! А какая у него Уладочка!

Ведьма почувствовала, что звереет.

Глянув, как загораются зеленым чародейством глаза хозяйки, домовой тихо ойкнул и мигом сгинул.

Буяна же принялась думать, как найти это чудо, но потом плюнула и еще долго смеялась, вспоминая особенно удачные моменты в манифесте рачительного домового.

Спустившись через какое-то время вниз, ведьма обнаружила, что все дружинники уже пристроены к хозяйственным делам во дворе: кто дрова колет, кто воду таскает, кто солому на крыше сарая меняет, кто двор подметает. Судя по расположенности Ведени, это варлок их так озадачил, решила колдунья.

В горнице сидел один Лихослав. На нем кроме штанов была надета только неподпоясанная домашняя рубаха, подчеркивающая широкую спину. «А хорошо, что он не костлявый», – невесть отчего подумала колдунья. Волосы русые он сегодня в косу не собрал, так оставил. И выглядел как-то необычайно уютно. Буяна даже умилилась: будто он не первый год в дом вхож, будто она уже тысячу раз вот так его видела. Вообще, хотелось подойти к нему, обнять, прижаться к спине его и пожелать…

Хоть и сидел варлок к лестнице спиной и скрипа никакого под ногами волшебницы не было, а стоило девушке начать спуск, как:

– Доброе утро, милая… – Вот именно этого и пожелать. – Смотри, какое солнце поднялось! Загляденье!

Девушка обогнула чародея и прислонилась боком к столу перед ним. Он поднял на нее чистые, невинные глаза, которые не давали ни малейшей возможности к чему-нибудь придраться.

– Как спалось? – немного хрипло спросила она.

– А как может спаться, когда я знаю, что через стенку ты в постельке почиваешь?

Буяна подумала, что зря вчера она ограничилась одной пощечиной, вернее, ее попыткой. «Он нарочно меня дразнит», – подумала она и ласково улыбнулась.

– А мне – так прекрасно.

Варлок одобрительно на нее смотрел.

– Не стой, милая, садись, творожку со сметанкой да вареньицем откушай. Чаек скоро будет. Не стесняйся меня, краса ненаглядная.

«А может, и прав Веденя – где я еще найду мужика, что сможет и за пояс меня заткнуть, и слово ласковое молвить, да к месту. И частенько первое оно же второе. Хм, да что же это ты ко мне как лист банный пристал?»

Ведьмочка нашла все обещанное, расставила на столе и присела. Варлок подпер щеку рукой, разглядывая все это добро. Буяна снова ему улыбнулась:

– Ну поведай мне все-таки, что ты вчера хотел рассказать, до того как мы тут бои потешные устроить сподобились!

Лихослав словно задумался: на самом деле просто любовался да наслаждался.

– Да странное кое-что обнаружил я в доме, что мне князь отрядил. Очень уж странное. Хотел с тобой посоветоваться. Может, это обычаи в Зареславе такие, да я просто не знаю их.

– Что же такое там странное? – пожала плечами колдунья, засовывая в рот огромную ложку с творогом, обильно политым черничным вареньем. – Я много раз там бывала и ничего странного не видала.

– А за досками смотрела?

– Какими досками?

– Какими стены обшиты изнутри. Кстати, зачем?

– Нет, зачем мне доски-то отрывать?

– Вот это и показать хочу.

– Хорошо, зайду посмотрю. Только сначала мне надо на базар, а позже – к князю. Подождут твои доски до обеда?

– Подождут, Буянушка.

Ведьмочка поставила рядом с собой кружку и вопросительно посмотрела на варлока, тот кивнул. Разлив чай, они еще какое-то время сидели молча, похлебывая оный да закусывая плюшками-ватрушками. Солнышко ласково светило в оконце. Посвистывала-заливалась пташка какая-то. Со двора раздавалось азартное хэканье рубящего дрова дружинника. Шваркала метла по земле утоптанной. Кто-то смеялся вдалеке. Белые красным расшитые рушники покачивались от ветерка легонького. Хорошо было до невозможности.

– А ведь этой ночью меня могли убить. – Буяна глянула в кружку и укусила ватрушку.

Варлок внимательно смотрел на колдунью, ожидая продолжения. Казалось, он может так просидеть вечность, столько терпения и понимания было в его взгляде.

– Лихослав, я же простая ведьма. Я хоть и люблю позабавиться иногда и с дружиной в бой вылететь иной раз не откажусь, да только не мое это – опасность ожидать из-за каждого угла. Видеть убийцу в каждом прохожем, вечно готовиться к нападению. Я дом свой люблю. Домовой у меня хороший. Даже вот Кузьму, кота, люблю, хоть и ссоримся мы с ним по пять раз на дню. Нравится мне людям помогать: лечить, гадать, с нечистью разбираться, заговоры на всякое доброе дело творить.

Она замолчала.

– Я понимаю, милая. Все понимаю.

– Понимаешь? Да как же ты можешь понять? – Она подняла на него глаза раскосые зеленые. – Думаешь, я тебя не знаю? У меня и подруги в других княжествах есть, да и на шабаши я летаю каждую луну. Знаменитый варлок Лихослав – гроза злодеев и чудищ! Сколько битв ты прошел? Сколько раз с чудищами разными сходился не на жизнь, а на смерть? Сколько дорог тобою исхожено? Сколько шрамов у тебя на теле? Сколько – в памяти? Что за жизнь это такая – путь бесконечный, дорога, вдаль уходящая? Что за сердце такое – что только чужбине радо? Разве понять тебе ведьму, которая только в гости да на шабаш летает?

В глазах варлока заворочалось что-то – то ли зверь лютый, то ли сердце-боль потревоженная.

– И откуда ты все знаешь, ведьма простая? – Тих был голос его, угрюм. – Мордашка миленькая, а головка твоя как ларец волшебный: сколько времени есть – открывай его, а все равно дно потайное еще останется. Что могу я сказать тебе, милая? Глаза твои все видят, так пусть и правду-истину в словах моих усмотрят… Я же начинал как все: добрым молодцем, что только подвигов жаждет. Сила колдовская и тогда была немереная. Нравилась мне жизнь такая беспутная. По горам, по долам, по дорогам и тропиночкам, из города большого белокаменного в деревеньку махонькую. От одного подвига к другому приключению, с одного пира на другую гулянку, меда да пиво, девки загульные да молодухи красивые на сеновалах. Колдовать да мечом махать. Было в этом что-то такое – хмель вольницы, дурман ветра с далей дальних, стук копыт доброго коня, что как друг. Удаль молодецкая да сила чародейская. Вороны мудрые да клубочки-проводники путь укажут. Даждьбог-дедушка с солнышка тучи рукою отведет. Перун милостью не обойдет. Чародеи, что постарше, меня всегда привечали. Князья лаской не обходили. Ничего другого мне и ненадобно было.

Буяна зажмурилась. Все так, все верно.

– Только, милая, всему приходит конец. Как всему есть и начало. Нелюба мне стала такая жизнь. Нагулялся. Дом теперь хочу свой. Большой да ладный. И чтобы яблонька у окна росла. Собака, друг верный, охраняла. Да и Ворон уже не такой молодой. Он конь хоть и чародейский, а все равно тяжко столько лет дороги копытами утаптывать.

– Ты хочешь меня убедить, что решил остепениться? – фыркнула Буяна.

– Не думаю, что тебя можно в чем-то убедить. Не буду и стараться. Я говорю так, как дело есть. Я давно решил где-то осесть. Дом сладить. Князь Белограда попросил меня с нечистью непонятной разобраться. Думал, вот разберусь и буду место себе искать. Оказалось, что к этому делу еще и маг Хотобуд причастен. За ним надо сначала отохотиться. Вот его поиски и привели меня сюда.

– Зачем ты мне все это рассказываешь?

– Ты спросила, милая. Я и отвечаю.

– Не о том я спрашивала.

– А не это ли в ответ услыхать хотела?

– Я тебя не понимаю.

– Тогда отчего прячешь очи свои зеленые?

Буяна тут же вскинула глаза, но улыбку варлока не смогла выдержать и расхохоталась. Выскочила из-за стола, шутливо погрозила пальчиком и позвала:

– Веденя, ты где? Кажись давай! Все равно знаю, подслушиваешь где-нибудь!

– И ничего не подслушиваю! – пробурчал домовой, появляясь около лавки. – Бдю!

– Бдит он! – хмыкнула ведьма. – Список давай!

Девушка повернулась вновь к варлоку, да так, что взвились юбки:

– Мы поговорим еще. Я зайду к тебе, как освобожусь от дел.

– Я подожду, – ответил он, поднимаясь.

– Почему я не сомневаюсь? – проворчала она, выходя из горницы.

Вооружившись списком на бересте – еле в руках поместился, – Буяна отправилась на базар. За ней гордо шествовали на выросших ножках пять корзин здоровенных. Жители Зареславы уже давно привыкли к манере ведьмы ходить за покупками, ребятня, правда, до сих пор забавлялась.

– «Купишь у Трогни горшков…» – разбирала вслух девушка каракули домового. – Вот скажи мне, Милана, откуда он все знает?

Перед базаром колдунья зашла к знахарке. Они долго судили-рядили по поводу травок и прочих корешков, что были Милане дороги как родные дети.

– Ты радуйся, что он такой. Не представляю тебя самостоятельно ведущую хозяйство. О, подожди! Мне, уважаемый, вот эти груши. Нет, эту не надо. Она мне не нравится. Плевать, что хорошая. Она мне как знахарке не нравится.

Манера Миланы выбирать из того, что росло на земле, приводила ведьму в умиление: более придирчивой покупательницы не видел ни один базар. Поэтому по лавкам они всегда ходили вместе. Тем паче что знахарка ничего не понимала во всех остальных вещах.

– Неправда! Я очень даже хозяйственная! – возмутилась ведьма.

– Это ты будешь варлоку говорить! Так ты мне расскажешь наконец про вчерашнее? – Милана оставила несчастного торговца в покое и любовалась грушей как родной дочерью.

Девушки двинулись дальше. С ними здоровались и всячески зазывали к себе.

– Ты про нападение?

– Я про варлока. Про нападение я и так все знаю.

– Как?!

– Забегала к тебе с утра, когда ты, по словам варлока, «почивать изволила».

– Предательница!

– Почему? Уж и поговорить с человеком нельзя. Он мне все про нападение рассказал, а то дружинники, что у тебя сегодня за бесплатных батраков, такого понаплели! Мол, вы с варлоком чуть ли не целую орду ворогов под корень извели да вообще весь город спасли, разве только что не солнце из пасти змея Волоса вырвали.

– Это они умеют! – засмеялась Буяна. – Баять-то. Особливо перед красой такой!

– Так что с варлоком?

– А что с ним?

– Понятно, – протянула знахарка, глянув на подругу, а потом сразу азартно закопавшись в пучках каких-то трав. – Вот держи, это самое то для тебя.

Ведьма скептически осмотрела пучок пожухшей петрушки.

– Что это? На кой мне петрушка? Да еще такая.

– Дурная! Это «мохнатая крапива»! Сама же просила!

– Это?! Боги! Я ее раньше только в зельях видела! Ну, Миланушка, может, все-таки сваришь «светлую сень»?! Ну не умею я это зелье варить! Напутаю еще что! Ведь полгорода снесет!

– Лентяйка! – ругнулась названая сестра, бросая пучок в свою корзину.

– Просто у тебя лучше получается! – не преминула подольститься ведьмочка. – О, вот мои горшки. Ну здравствуй, Трогня!

– И тебе поздорову, Буяна Гориславовна!

– Как твоя женушка, Трогня? Здорова ли?

– Здорова, слава богам и твоему мастерству, ведьмушка.

– А детишки?

– И детишки, тьфу-тьфу, не сглазить!

– Не сглазишь, – засмеялась ведьмочка. – Ох, смотри, Трогня, заказал мне Веденя прикупить у тебя пять горшков…

Пока Буяна по бересте перечисляла все необходимое, купец расплывался в улыбке, а корзины радостно подпрыгивали, выражая свою готовность все это дотащить.

До обеда прошлявшись по базару, накупив кучу всего нужного и ненужного – женщина, она в конце концов, или кто? – Буяна взвесила порядком отощавший кошель и подумала, что пора зайти к князю. Денежек ей хватало, но девушка она была рачительная и следила, чтобы они просто так – без возврата – не уходили. Отправив корзины домой своим ходом, колдунья решительно направилась к княжьему терему.

– Да слышал я об этом заговоре, – князь нервно расхаживал по горнице, – слышал. Только до сих пор диву даюсь на глупость этой затеи!

Буяна сосредоточенно поедала «пряники заморские», и в самом деле оказавшиеся невероятно вкусными. Горыня внимательно – ну прямо пес преданный! – следил за метаниями князя.

– Вот на что они рассчитывали? Нельзя продержаться только силой оружия!

– Или силу надо иметь значительную, – вставил воевода.

– Ты прав, батюшка, – протянула появившаяся из-за занавеси Велислава.

– Опять подслушиваешь! – аж подпрыгнул от неожиданности Ладимир.

Ведьма громко икнула, чуть не подавившись, вспомнив, как сама только этим утром распекала домового за излишнее любопытство. Княжна недобро глянула на Буяну. Та сделала знак: мол, молчу-молчу! – все равно говорить не было никакой возможности: рот пряником забит.

– Ты ж не позвал меня на совет военный!

– Да какой это совет военный! – отмахнулся Ладимир Мечеславович. – Это вот Буяна пришла. За денежками да решить, что с варлоком заезжим делать.

– Что с варлоком делать, я ей уже рассказала! – намекнула княжна на книжечку «с названием на „К“ как-то».

– Я не о том! – сумела-таки выговорить возмущенная ведьма.

– Да молчи уж! Ну ладно, к делу. Так вот, отец, я так думаю, что ты прав, конечно. Только силой оружия людей не удержишь. Но ведь всегда есть те, кому чего-то да не нравится.

– Такие всегда есть. Нрав у них такой, – согласился князь.

– Вот пришел новый человек к власти. Подати снизил. Купцам сборы какие убрал. Мастеровым что-нибудь пообещал. Воинам к жалованью прибавку выдал. Казнил недовольных. Остальным блага разные посулил. Праздник с обильными медами да угощениями устроил. Вроде как и не плохой уже.

– Но у нас и так все для людей сделано. Подати ниже нельзя. Да и в остальном благодать.

– Ты опять же прав. Новый правитель тоже бы потом к такому же пришел, постепенно те же подати повышая или новые вводя. Но уж поздно было бы.

– Страшные ты вещи, дочь моя, говоришь.

– Я, может, и преувеличиваю. Да только к тому, чтобы мы перестали воспринимать угрозу как сплетню досужую, а озаботились, как такого не допустить.

– Эх, разумна ты, девочка моя! Ум у тебя государственный! – умилился князюшка.

Велислава зарделась от удовольствия.

– Я со своей стороны стражу в очередной раз тряхнул. Чтоб бдели как положено! – Горыня явно был доволен. Уже много лет княжество ни с кем не воевало, а он все-таки богатырем был знатным. – Дозоры удвоил. Дальние дозоры тоже. Надо межу хорошенько осмотреть. Нет ли где ворога. Только гложет меня сомнение великое: если заговорщик – чародей, то, может, врагов и не у границ ждать надо?

– Буяна, дожевывай пряник и скажи что умное, – распорядился князь.

Ведьма обожгла его зеленым кошачьим взглядом.

– Не думаю, что так, Горынюшка, – демонстративно медленно дожевав, наконец выдала она. – Ты, конечно, знаешь, что чародеи способны перемещаться с места на место мгновенно. «Колодец» там прорубить или тропу тайную создать. Но! – Она выдержала паузу. – Провести так людей или каких других существ, силами чародейскими не наделенных, можно очень мало. Армию собрать – это не один год понадобится. А неужто армию чужую в центре княжества не заметят?

– А что за существа это такие? Из Нижнего мира-то, – полюбопытствовал Ладимир Мечеславович. – Разве в них сил чародейских нет?

– Да нет в них никаких сил чародейских! Люди как люди. Выглядят страшно, это да. Силой, говорят, большой обладают. Вон как Горыня в молодости. А так ничего в них особенного. Разве что души у них нет. А значит, и жалости они не знают, добра тож. Только силу и признают. Правда, не слыхала я, чтобы их можно было бы колдовством подчинить. Вернее, надолго подчинить. Скорее – посулить что. Но на мой взгляд, только дураки могут с ними связаться. Однако, по моему самому искреннему мнению, люди, даже заговорщики, несмотря на их поступки, дураками в большинстве своем не являются. А если дела их кажутся нам неразумными, то, скорее всего, мы просто чего-то не знаем.

– Да-а, умеешь ты, Буяна Гориславовна, утешить, – протянул князь.

– Утешают пусть тебя девки дворовые, – вяло огрызнулась та. – А меня не отпускает чувство тревожное. Будто мы не видим чего-то. Кто амулет-оберег с пером жар-птицы испортил? Для чего? Как они – или он – хочет город захватить? Откуда нечисть эту иномирную ждать? Кто на мой дом нападение устроил? И что происходит с Чудовой Чащей, если происходит вообще?!

– Кстати, когда Белозор вернется? – встрепенулся князь.

Горыня пожал могучими плечами.

– Кто ж знает, сколько ему эту Черную Немочь ловить? – ответила Буяна. – Да и амулет пока обновишь!

– К тому ж, – хмыкнул воевода, – у него там в Чудовой Чаще зазнобушка.

– Это кто ж в Чудовой Чаще жить отваживается? – удивился князь. – Неужто Баба-яга? Ну Белозор! Ну смельчак! Это ж надо!

– Нашел время! – пробурчала княжна.