Ива честно представила себе подобную ситуацию: все, что сказала бы гаргулья о дорогих друзьях, да и свою реакцию…

– Ну по крайней мере, можно было бы попытаться.

– Да как-то жить хочется.

– Кстати, а с чего это вы устроили эту импровизированную пьянку? – вдруг серьезно спросила уже спустившаяся на пол гаргулья. Грым, получив вожделенное зелье, успокоился.

Знахарка, поглаживая прыгнувшего ей на руки Щапу, так же безошибочно посмотрела на Златко.

– Ну-у-у… – попробовал отвертеться тот, однако совместными усилиями удалось-таки вытрясти из него всю правду.

Травница обругала друга за излишнюю деликатность, а Дэй задалась вопросом: насколько реально то, что Бэррин видел.

– Мне кажется, что это просто подсознание, – поделился мыслью Калли.

– Думаешь? – скептически оглядела Синекрылого Дэй. Тому даже стало неуютно под этими двумя изучающими взглядами. – Ну не знаю, не знаю. Если где-то тут этот Эзгио и зарыт, то вполне возможно, что долина подчинена его духу.

– Для шаманов вообще характерно… не уходить полностью, – поделилась знанием Ива.

– О да, – тут же поддержал ее заметно повеселевший тролль. – Шаманы – это такая, гоблин, зараза! Ничем не изведешь! Ненавижу этих хмырей! Нет чтобы как у порядочных троллей – или ты жив, или ты мертв! Так и хочется сказать: «Дяденька, вы уж определитесь!»

Компания живо представила себе реакцию высокомерного Эзгио на такое заявление и, несмотря на всю серьезность ситуации, долго еще держалась за животы в приступах смеха.

– Ну а если серьезно… – попыталась выговорить Дэй, но отчего-то эта фраза вызвала еще больший смех, так что высоконаучной дискуссии не получилось. Да и слава богам, а то неизвестно, что парни с похмелья нафантазировали бы.

Не прошло и часа, как и кони были опять оседланы и нагружены тем «скудным» походным скарбом, что собрала в дорогу Всеслава Бэррин. Лучшая же пятерка Земли, перешучиваясь, примерялась к стременам. Еще пара минут – и небольшая кавалькада выехала из ворот постоялого двора, а вслед им смотрели странные глаза хозяина. Его тяжелая рука теребила слишком длинное и массивное ухо. Но друзья этого уже не видели. Они, как свойственно всем молодым, смотрели лишь вперед да с любопытством – по сторонам. Лишь эльф почувствовал что-то, обернулся, но даже его острый глаз не заметил ничего странного. А может, мозг с похмелья не проанализировал увиденного.

– Ну и куда нам дальше? – Тролль уже жаждал действий.

– Туда, – махнул рукой куда-то вперед и вправо Златко.

– И откуда ты все знаешь? – пробурчал Грым. – Ведь не был тут никогда.

– А, – пожал плечами Синекрылый, – Адриан мастер описаний, особенно вот таких, дорожных. Как-то так у него все складно и ясно в записях, что даже задумываться не приходится.

– А если за столько веков что-нибудь да изменилось? – Дэй не была бы собой, если бы не проявила дух противоречия.

– А много ты знаешь городов, в которых часто перестраивается центр? – резонно возразил Бэррин.

Гаргулья, мысленно, была вынуждена признать, что не так уж много, но вслух согласиться просто не могла.

– Ну мало ли… может, пожар или еще какое бедствие?

– Значит, будем радоваться, что ничего такого не случилось, – чуточку раздраженно парировал Златко.

– Ой, посмотрите, что это там! – очень вовремя воскликнула Ива и указала пальчиком вперед.

– Да еще одна из этих странных статуй. – Калли с непередаваемой эльфийской смесью небрежности, высокомерия и вежливости повел плечиками, а знахарка в который раз поразилась, с каким изяществом это у него выходит. Вот уж точно – эльф в каждом движении.

Друзья подъехали поближе и, огибая, не отказали себе в любопытстве оглядеть странное изваяние получше. Силуэт был уже знакомый – маленький, пузатый, какой-то то ли сгорбленный, то ли скрюченный.

– А это не тот же дух, что мы видели по дороге сюда? – первая озвучила общую мысль Дэй.

– Возможно, – задумчиво ответил ей Златко.

– Но что он тут делает? – словно возмутилась гаргулья. – Тут же ни камнепадов, ни горных перевалов!

– И что? – фыркнул тролль. – Ты оглянись, скалы вокруг. Это же явно дух этих мест, может, не конкретно тех булыжников, на которых ты стоишь, но в общем!

Остальные промычали что-то неопределенно-согласное. И каждый мысленно еще раз обратился к неведомому и, возможно, несуществующему духу с той же просьбой – не губить, если уж не намерен содействовать. И вновь ответ им не понравился.

Когда же юные чародеи уже вновь сомкнули строй, обогнув идола, и почти выехали с крохотной площади, под копыта их лошадей вдруг выскочил какой-то странный человечек. Маленький, с огромной круглой головой, на коротких ножках и в очень грязной, даже местами порванной одежде. Молодые маги чуть не выпали из своих седел, пока не поняли, что это просто лилипут. Такие часто выступали в Стонхэрме в составе бродячих цирковых трупп.

Человечек начал кувыркаться, кататься колесом, смешно подпрыгивать, звеня невесть где спрятанными бубенчиками. При этом он почти беспрерывно очень громко и хрипло хохотал.

– Дай монетку, добрый господин! – подскочил к лошади Златко лилипут, безошибочно опознав в нем самого знатного и жалостливого.

– С чего это мы тебе платить должны? – хмыкнул начисто лишенный сострадания – по крайней мере, в отношении попрошаек – Грым.

– А я тебе будущее скажу! – закривлялся тот, цепляясь за ноги жеребца Синекрылого. Конь сильно занервничал, попытался сдать назад и высвободиться. Он фыркал и вообще всячески выражал свое недовольство. Конь у Златко вообще был дурноватый, хоть, нельзя не признать, сильный, быстрый и красивый.

Ива невольно уставилась на странное существо, которое так обеспокоило скакуна Бэррина, поэтому поначалу не заметила, как ее Лоренцо сдал чуть назад и даже всхрапнул, что за ним редко водилось. Машинально девушка потрепала своего высокомерного вредину по шее. Тот это не любил, считая травницу не самой достойной хозяйкой для своей высокородной персоны, однако в этот раз не стал мотать головой, пытаясь сбросить руку. Иву это так поразило, что она даже посмотрела на жеребца. Однако морду увидеть, сидя на спине лошади, трудновато, так что действие было изначально обречено. Но когда знахарка подняла голову, чтобы вновь поглядеть на лилипута, ее аж кольнуло от неприятного ощущения. Маленький человечек смотрел прямо на нее, и его глаза были полны злобы и ярости, будто он с трудом сдерживался от того, чтобы не передушить своими руками всех, перед ним стоящих, включая лошадей. По спине чародейки аж холодок от ужаса пополз, столь сильна была эта ненависть. А еще было ощущение, что что-то подобное она уже испытывала.

Но тотчас Ива с облегчением поняла, что ей все это привиделось: лилипут продолжал кривляться, убеждая Златко дать ему монетку. Травница даже передернула плечами, сбрасывая наваждение. Еще не хватало паранойю подхватить от дорогих друзей.

Рожицы, что строил человечек, были такие забавные, что настроение у путников – ну, может, кроме Ивы – невольно поднялось. Так что Синекрылый вытащил серебряную монетку – более чем щедрый дар уличному клоуну – и кинул ее лилипуту. Тот на лету поймал ее и тут же колесом откатился в сторону, захохотал все тем же совершенно неподходящим его росту и внешности, даже чуть жутковатым голосом. Затем вдруг произнес еще более низким басом:

– Ты за болью идешь. И боль за собой ведешь. Смерть в начале твоего пути, а впереди – неизвестность. И прощения тебе не будет. – Человечек сделал круглые глаза, склонил голову набок. Его голос вновь изменился. Он засмеялся, вновь прокатился пару раз колесом и, пока маги приходили в себя, закричал уже с другой стороны площади: – И золото у тебя кровавое, Бэррин!!!

– Ах ты!!! – рванулся ему вслед Грым.

– Оставь! – произнес побледневший Златко. – Пусть катится.

– Да щас ему!.. – Тролль рвался надрать уши тому, кто позволял себе так шутить над его друзьями.

– И правда, Грым, – чуть ли не зевнул Калли, – ну его, мы же умные детки, мы же не верим всяким там прохвостам.

Синекрылый обернулся к эльфу.

– А как ты объяснишь такое совпадение – боль, прощение, кровь… в его словах.

– Ой, Златко, не смеши меня, я тебе таких пророчеств могу с сотню выдать. Вон Ива, уверен, тоже… – На дивном лице Светлого читалось даже легкое снисхождение вкупе с огромным пониманием. – У тебя на физиономии написано, что не все хорошо. Ты из благородной семьи, а все знают, что в любом уважающем себя дворянском клане есть свои скелеты в шкафу и пятна на репутации. Вот тебе и боль, и кровь и прощение.

– Подтверждаю, – умно кивнула знахарка. – Лично сталкивалась с ситуациями, когда на дороге к больнице стояли такие вот типы, косящие под блаженных или пророков…

– Что порой одно и то же, – заржал уже забывший о лилипуте Грым.

– Угу. Прикидывающиеся таковыми мерзавцы часто стоят на дорогах к больницам, подходят к людям. Ведь всегда видно, что человек идет проведать страдающего родственника или друга. И говорят, так, мол, и так: больной совсем тяжел, умирает, и если только он, этот самый человек, не позолотит ручку или не сделает вот это, это и это…

– Вот гады! – не удержалась Дэй.

– Вот-вот… – вздохнула Ива. – Люди ведь очень суеверные существа, когда дело касается жизни и здоровья любимых. Да и как тут не быть суеверным – тяжело же это все. Ладно, если сам болеешь, но когда кто-то из любимых… Да тут все отдашь…

– Вешать таких уродов! – поддержал Грым. Даже его проняло. – Я-то ладно, я еще бы морду набил этому златолюбивому «пророку», но всякие там бабы…

– Родители, дети… – продолжил Златко.

– Теперь понимаете, к чему я веду, – продолжила травница. – Таким людям плевать на все. У них ни сердца, ни совести… Они ни богов, ни демонов не боятся. А наговорить ужасов – это раз плюнуть. Тут и знать особо много не надо. Неси всякую общую гоблиню, авось сойдет. Главное – на таких как Грым не нарваться, но их за версту обычно видно. Да и… даже их порой страх за близких берет. А говорю я это к чему – пошел он к гоблину, этот урод, за его слова он перед своими богами ответит, а наше путешествие и его результат только от нас зависят…

– И, знаешь, что я еще подумал, – будто подхватил мысль магички Калли, – если предположить, что тебе не просто так эти сны ужасные снились и этот карлик тоже не случайность, то, значит, нас кто-то хочет отвадить от дальнейшего путешествия. Или заставить пасть духом, заранее поверив в свое поражение, а это, как ни парадоксально, говорит об одном: у нас очень неплохие шансы, что все обернется в нашу пользу. Понимаешь, о чем я говорю?

– То есть… этот кто-то боится нас, вот и хочет заранее ослабить? – словно пытаясь вслух разобраться в хитросплетениях эльфийской мысли, произнес тролль. – Ну ты, ушастый, голова-а-а!

Светлый польщенно кивнул, принимая похвалу, а Ива невесть отчего умилилась.

– Что-то совсем меня запутали, – мотнул головой Златко и улыбнулся. Было видно, что он все отлично понял. – Ну да ладно, хватит прохлаждаться. Двинули уже.

И они двинули. Вернее, тронули коней, оставив позади городок со странными статуями и не менее удивительными жителями.

Ива ругнулась, ойкнула и, высунувшись из-за огромного валуна, отправила в бой «ледяной вихрь».

– Гоблин, они приближаются! – спрятавшись вновь за укрытие, возвестила чародейка, стараясь перекричать шум, сопровождающий практически любую драку с применением боевой магии.

– Так их всех через этак! – выразила свое мнение Дэй. – Да откуда они такие взялись?!

Вопрос был актуальный, но ответа на него сейчас никто искать не собирался.

Эти существа походили на созданных вампиров – клыки, синеватая кожа, средненькие магические способности. От рожденных вампиров они отличались скоростью передвижения – двигались эти твари лишь чуть быстрее обычных людей. Но как бы там ни было, а юные чародеи нарвались на оных, стоило им въехать в небольшую «дочернюю» долину. Тут никто не жил, даже построек никаких не было. Это понятно: ни полезных ископаемых тут не было, ни плодородной почвы, только голые камни да гуляющие повсюду ветра. Оказалось, что менее разумным формам жизни – или не-жизни^[2] – это место приглянулось куда больше.

– Расслабились, гоблина нам в зад! – выразил свое мнение Грым, отправляя в сторону противников с десяток «каменных кулаков», опрокидывающих недостаточно проворных навзничь, а порой сносивших их на несколько шагов.

Кстати, именно тролль первым и заметил эту живность. Одно из существ ползло по почти отвесной стене и явно жаждало прыгнуть ему на спину. Неизвестно каким образом – каким-то особым чутьем или просто тролль услышал движение, – но бывший наемник сумел не только пригнуться, пока монстр был в полете, но и перерубить его своим полуторником надвое.

Эльф, перед которым эти две половинки и упали, обрызгав кровью, побледнел, однако это не помешало ему, выкинув руку вперед, выпустить вперед несколько «ледяных стрел». Враги обнаружились именно там. Их было около трех десятков. Особой проворностью они не отличались, однако слабенькую защиту от магии держали и, даже придавленные булыжником в Ивин обхват – гаргулья с перепугу устроила маленький (и хорошо, что маленький, в горах это слишком опасно) камнепад, – продолжали жить и пытаться выбраться, что говорило об их недюжинном здоровье.