Цитаты из книг автора «Елизавета Глинка»

Люблю очень быстро водить машину (две разбиты в прах, одну починили). Парашют – прыгала один раз и прыгну этой весной еще. Через две недели поеду кататься на лошади. Повиснуть вниз головой, стрелять в цель, люблю, когда надо реагировать быстро, люблю делать что-то новое, неизвестное. А вы? Что вы любите? Посоветуйте.

А дальше я помню только песню и хочу, чтобы вы тоже знали, что Праздник – будет. Каким бы неопределенным ни казалось нам будущее. Потому что многое в наших руках. Не захочешь – не будет праздника, а будет масса причин и объяснений. Толковых, правильных и рассудительных. Даже с наряженной елкой. А захочешь – будет. Невзирая на обстоятельства. У некоторых – и без елки, и без подарков – но обязательно будет.

«Я не инвалид. Инвалиды – это когда голова и душа не работают. У меня все в порядке».

И просто так, возможно, кому-то понадобится. В трудное время – с больными в семье, с друзьями, попавшими в беду, и вообще с теми, кому нужна помощь, – предлагайте помочь. Даже один человек может сделать много. И совсем маленькая помощь может спасти чью-то жизнь. Формулировка «я приеду и помогу, но ты сама (сам) попроси об этом» – неприемлема. Она унижает просящего. Так теряется доверие – самая важная часть отношений. Любых. Дома и на работе.

Потому что ничего не кончается. И даже когда нет рядом рук, поднимающих тебя, упавшего, не плачь. Не будет рук – будет веточка, за которую можно удержаться. Встань и иди дальше. Ты сможешь. И не думай о завтра. Завтра и так будет, думаем мы о нем или нет. Не кори, не ищи виновных, в конце концов, во всем виноваты мы сами – так или иначе. Я не верю в то, что все – к лучшему. Достаточно просто верить. Что так надо. А к чему – может, и поймем когда-нибудь. Да. Не повторится многое. Но оно было. И оно – наше. И нашим останется. Слезами ли, счастьем, болью, с которой жить. Но – нашим. Жалей. Не о прошлом, не о несбывшемся, жалей тех, кому, видит Бог, много хуже, чем тебе. И прости. Всех тех, кто обидел, предал, оскорбил – так много чего можно написать, кто кому сделал плохого. Это вечная борьба добра и зла. И кто делал то или другое – по сути, не разобрать. У каждого своя правда. Только не плачь. И ничего не бойся. Иди и делай. И все – получится.

Иногда в семьях с больными я вижу столько любви, что понятие о ее бесконечности становится реально ощутимым. Это не поправленная подушка или повернутый вовремя на бок больной, не миска бульона, не икра и не цветы. Не чистое белье, не вымытые руки. Не модные лекарства и доктора и сиделки. Это преданность, прощение, терпение и привязанность. Единое целое, которое невозможно разлучить. Невозможность разлюбить ни при каких обстоятельствах. Там не бывает обид и недомолвок, нет вздохов, и жалоб тоже нет. Есть данность. Любовь.

У нас жарко. У нас так жарко, что слезятся глаза.

Вот такие они, бомжи. Вроде косят под дураков, а иногда пробивается среди всего напускного такое понимание ситуации, которое не всякому глубоко образованному интеллигенту доступно.

Оставив вопрос канонизации на усмотрение Церкви, могу сказать, что Лиза безусловно обладала огромным и очень редким даром, а возможно, гениальностью. С моей точки зрения, эта гениальность самой высшей пробы – способность безгранично любить, отдавать, сострадать, чувствовать чужое горе, боль, хотеть и уметь вылечить, утешить, согреть. Я была одной из многих, кого Лиза согрела и кого оставила стоять на ветру в мире, где ее больше нет.

Обыденные слова о том, что доброта и милосердие открывают сердца, что они есть самое сильное оружие, в случае Лизы не просто формальность или фигура речи. Годами, изо дня в день, добровольно занимаясь тяжелой, грязной, непосильной для большинства людей работой, сталкиваясь с неприятием и даже ненавистью, не сдаваясь в самых безнадежных обстоятельствах, Лиза действительно завоевывала сердца.