– Нет, домой рано, – Ивар хёльд покачал головой. – Мы ведь уезжали, обещая привезти доказательства… ну, вы знаете. Или хотя бы приличную добычу. А сейчас мы ничего не можем привезти, одни саги о своих приключениях…

– …в которые никто не поверит! – вставил Кари.

– Да и дед нашего Бьярни сейчас не очень-то король! И пока он не станет королем опять, мы получаемся наглые лжецы!

– Вот именно!

– Да и вернуться нам не на чем, – вздохнул Берг Борода. – «Синий Змей»-то наш… того, у фьяллей. Сначала его вернуть, а потом уж думать о доме. Хотя я, если честно, уже был бы не прочь увидеть мою старую метлу Сигрид. Пока сижу с ней дома – так надоест, бывало, что глаза бы на нее не глядели. А как поезжу где-нибудь хотя бы недельки две – уже вроде женщина, кажется, как женщина, ну, подумаешь, зубы повыпадали и ворчит много… Так это она со скуки – ей-то и из дома выбраться особо некуда, разве что сестру навестить. А теперь… Да уж, если до зимы вернемся, буду считать, что мы очень везучие.

Все помолчали, вспоминая свои дома и своих домашних. Бьярни вспоминал Ингебьёрг. Вернуться сейчас, даже если каким-то чудом тут оказался бы «Синий Змей» или другой подходящий корабль, – немыслимо, ведь у него нет ни кольца Дельбхаэм, ни подарков от рига Миада, которые подтвердили бы его королевское происхождение. И дед его действительно пока вовсе не король на Зеленых островах, как он рассказывал, а несчастный пленник. И Элит… пока он не узнает, где она и что с ней, ни о каком возвращении не может быть и речи! А чтобы помочь Элит, он должен быть сильным. Стать ригом острова Ивленн – самый подходящий способ. Пусть даже для этого придется на ком-то жениться. В конце концов, помочь несчастной девушке выбраться из башни на волю – доброе дело само по себе!

А о том, как быть с Ингебьёрг и как вообще совместить в своей судьбе харад Камберг и Зеленые острова, он подумает как-нибудь потом.

Утром Бьярни с самого рассвета опять сидел под тем же ореховым кустом. Он видел, как женщина направилась к броху с ведром молока. Прошло еще какое-то время, показавшееся Бьярни очень долгим. А потом он заметил в окне лицо. Что-то белое высунулось в узкое отверстие – в него никогда не пролез бы взрослый человек, даже если обитательница башни и впрямь спустила бы вниз свою косу, – и задергалось.

Видимо, это и был обещанный знак. Бьярни вскочил и бегом пустился вниз по склону: нетерпение сжигало его. Сейчас все решится. Ловушка это или нет? Подойдет ли он этой девушке – или она и впрямь так страшна, что не подойдет ему, несмотря на все выгоды этого союза? Женщина, которая ее знает всю жизнь, может и не замечать, насколько ее воспитанница хороша собой на самом деле.

Вот и дверь. Она была приоткрыта. Бьярни потянул за узорное бронзовое кольцо, скользнул в щель и оказался внутри.

Такой же брох, как везде, – в середине открытое пространство вокруг очага, по сторонам – клетушки, разделенные деревянными перегородками, из-за чего дом напоминает исполинское колесо. На полу он заметил несколько неподвижных тел – мужчины сурового вида, видимо, воины, спали, одурманенные травами. Посредине виднелась лестница в грианан. На лестнице стояла девушка, но в полутьме Бьярни не разобрал, хороша ли она. Одета хозяйка была вполне обыкновенно: в нижнюю рубаху из белого льна и верхнюю – из крашенного в розово-лиловый цвет, с простым поясом из тесьмы и лишь с небольшим золотым ожерельем на шее. И в самом деле, для кого тут наряжаться? Для птиц, что заглядывают в окна? Волосы девушки, темные, что роднило ее с братом Фиахной, были заплетены лишь в две косы, уложенные вокруг головы, и создание Иного мира она ничуть не напоминала. И хорошо, Бьярни уже устал жить в сказании, но пока приходилось терпеть.

– Иди сюда! – сразу позвала его хозяйка башни, ничуть не удивленная появлением незнакомого человека. – Поднимайся. Они спят, но лучше нам не оставаться здесь.

Бьярни устремился к лестнице. Девушка взбежала впереди него, и вот они оказались наверху.

Дочь королевы Айлен остановилась посередине покоя и повернулась к гостю. Бьярни застыл возле лестницы, не смея идти дальше. Ему было немного стыдно, что он пришел сюда, собираясь, грубо говоря, соблазнить девушку, пользуясь тем, что она не видела мужчин и не имеет выбора, в то время как нужна ему вовсе не она, а только выгоды этого союза. Использовать свою мужскую привлекательность ради корысти, обманывать ни в чем не повинное существо было неловко и неприятно.

Но другого выхода у него нет. Только он сейчас может помочь деду, Элит, острову Клионн, да и другим островам, попавшим под власть грабителей-сэвейгов. А ради Элит он пошел бы и не такое. В конце концов, эта девушка тоже кое-что приобретет: получит мужа и выйдет из башни на свободу.

Молочница не обманула: Фиал, сестра Фиахи и Фиахны, была не дурна собой и не хороша, но довольно миловидна. Большие серые глаза, высокий широкий лоб, слишком сильно выступающий вперед нос и заметные складочки в углах губ придавали чертам ее лица резкость, а выражение этого лица было довольно мягкое, дружелюбное, только очень взволнованное, что вполне понятно. Сложения она была весьма изящного, но ростом невысока. Девушка как девушка. Могло быть и хуже.

Бьярни старался вспомнить, что в таких случаях говорили герои местных преданий, но в голове все смешалось.

– Я так долго ждала тебя. – Фиал тем временем сделала шаг вперед.

Она жадно рассматривала своего новоявленного жениха, в ее больших выразительных глазах отражалось жгучее любопытство, тревога, но, к счастью, ничего похожего на разочарование. Бьярни – молодой, высокий, статный, приятный лицом, с отросшими рыжеватыми волосами, которые еще хоть и не годились для заплетания во множество косичек и укладывания в сложную прическу, уже лежали на плечах красивой волной, в нарядной одежде, сшитой и украшенной девами сидов, – способен был пленить своим видом даже таких женщин, которые имели возможность выбирать из многих. Несмотря на нынешнюю свою растерянность, он, как всегда, производил впечатление доброго, приличного и надежного человека, и у затворницы Фиал хватило проницательности это увидеть.

– Я знала, что рано или поздно ты придешь, – негромко, с глубоким волнением продолжала она, делая мелкие шаги по направлению к нему. – Тот, кому суждено вывести меня из этой башни. И когда мой брат Фиахна рассказал, что к нам приехал внук рига Миада, я поняла, что ты приехал за мной. Я ничего ему не сказала. Но я увидела тебя на опушке и поняла, что это ты.

– Да. Это я, – подтвердил Бьярни. – Я слышал о том, что сестра ригов Ивленна заключена в башне, и почувствовал любовь к тебе, еще не видя тебя.

Именно так случалось со всеми доблестными героями сказаний, и Бьярни стремился быть их достойным наследником. К тому же миловидная наружность Фиал по сравнению с тем, что он с тревогой рисовал в своем воображении, показалась поистине прекрасной, и Бьярни кривил душой очень мало. Не больше, чем допустимо в его положении. И отчего же не сделать девушке приятное?

– Но ведь наверняка тебе сказали, что я страшна, как духи Самхейна! – с обидой ответила Фиал. – Мои братья нарочно распускают такие слухи – а еще говорят, что на мне лежит проклятье и я приношу несчастье, но все это неправда! На мне нет никакого проклятья, и никто не делал мне дурных предсказаний. Просто они таким способом хотели отбить у людей охоту искать меня.

– А мне делали предсказания, – Бьярни наконец улыбнулся как мог обаятельнее, вспомнив, что должен все-таки понравиться ей. – Сами дочери Боадага – или Тетры – предсказали мне, что я стану королем, и обещали мне много лет счастья и благоденствия. На мне лежит благословение, которое позволило бы мне сделать красивой любую женщину, на которую наложено заклятье уродства.

– Дочери Тетры? Ты встречался с ними? – оживилась Фиал. – Где, каким образом?

– Здесь же, на вашем острове. Всего несколько дней назад.

– Расскажи. – Фиал поманила его к себе и уселась на богато убранное ложе.

Кроме ложа, в грианане имелся еще ткацкий стан, прялка, несколько корзин с разными тканями, незаконченные вышивки. Стояла резная скамья, на которую Бьярни и присел. Рассказывая о своих приключениях, он, разумеется, опустил то, что одна из дочерей Боадага искала его любви. А всем прочим событиям Фиал не удивлялась. Почти лишенная общества людей, она жила в мире сказаний, которыми ее утешала воспитательница Каэр, сейчас спящая глубоким сном после «волшебного» молока. А в тех сказаниях довольно многие девы проводили время в башнях – и к каждой прямо туда являлся незнакомый герой, жаждущий стать ее мужем.

– Я вижу, что ты достойный человек, – сказала Фиал, выслушав Бьярни. – Если человек наделен от рождения сильной судьбой и доброй удачей, то все обстоятельства оборачиваются ему на пользу и даже сиды помогают ему. Ты достоин стать моим мужем и ригом Ивленна.

– Спасибо тебе. – Бьярни встал и подошел к ней.

Фиал тоже поднялась и подала ему руку. Бьярни сжал ее, не зная, пора ли уже ее поцеловать и как к этому отнесется девушка, все последние тринадцать лет видевшая мужчин только издалека.

– Теперь мы соединимся с тобой, и уже завтра я пошлю объявить всем людям Ивленна, что у меня отныне есть муж, – продолжала Фиал.

– Но ведь… нужно справлять свадьбу или как это у вас в обычае?

– Потом, когда мы уже будем жить в бруге Мис-Бенн, я велю созвать всех знатных людей Ивленна и даже других островов, чтобы все они узнали, кому теперь принадлежит власть над нашим островом. Но стать мужем и женой можем только мы сами, и никто другой не в силах нам в этом помочь. – Она улыбнулась, будто это Бьярни был несмышленым юнцом, не знающим, что к чему. – Ну же, что ты застыл, будто перед тобой уродливая старуха? Ведь признайся – я гораздо красивее, чем ты ожидал?

Бьярни обнял ее и осторожно поцеловал, стараясь не слишком напугать. Однако она вовсе не боялась, а, наоборот, обвила руками его шею и ответила на поцелуй, проявив если не умение, то уж точно старательность и самые добрые намерения.

Закрыв глаза, Бьярни представил, что обнимает Эалайд. Вспомнилась вчерашняя ночь – поцелуй Эалайд ожил в памяти так ясно, что по жилам разлился жар и трепет. Бьярни крепко сжал объятия – и на этот раз стройное тело в его руках никуда не делось, не растаяло, как туман, осталось таким же теплым и настоящим. Не открывая глаз, он развязывал пояс Фиал и освобождал ее от рубашек, покрывая поцелуями нежные хрупкие плечи, и опозориться перед невестой ему уже не грозило. И заботило его только одно: не произнести вслух то имя, которое звучало в сердце.

Вполне удовлетворенный всем случившимся, Бьярни было задремал, чувствуя под боком тепло тела своей свежеобретенной супруги, но вскоре его разбудил шум внизу. Там раздавались шаги, голоса, восклицания. Говорили по-уладски – значит, это не его дружина, встревоженная долгим отсутствием вождя, решила проверить, как у него дела.

– Кто это может быть? – Бьярни вскочил и принялся торопливо одеваться, подбирая одежду и стараясь побыстрее вывернуть ее как надо, – разумеется, только больше путался и надел было рубаху задом наперед.

– Это не важно. – Фиал лишь слегка приподнялась на подушке и выглядела вполне безмятежной. – Кто бы там ни был, теперь они должны бояться тебя и исполнять твою волю. Ведь с этого мгновения ты – риг Ивленна и господин над всеми его жителями!

– А вдруг они этого не знают!

– Так узнают.

– А вдруг им это не понравится?

– Придется им смириться. – Фиал улыбнулась с торжеством, зная, что наконец-то пришла пора ей повелевать братьями, как они перед этим повелевали ею все восемнадцать лет ее жизни.

– Похоже на то. – Бьярни вздохнул и пригладил волосы.

Нечего метаться, как пастух, которого на сеновале застукали с хозяйской дочкой. Фиал права: теперь он – риг Ивленна. И надо идти пожинать плоды своих усилий. Вот только предстать в первый раз перед своими новыми подданными голым и безоружным он совсем не хотел. Предполагалось, что все произойдет иначе: Фиал говорила, что сегодня ему надо будет уйти, а она завтра вызовет к себе знатнейших людей Ивленна, в том числе своих братьев, объявит им о случившемся, а он, Бьярни, должен будет на третий день после этого явиться в Старую Тетру, чтобы там быть представленным народу уже в качестве мужа наследницы и нового рига. Так полагается. И этот порядок его вполне устраивал. Но вот – похоже, что представление состоится несколько раньше.

– Ты пойдешь со мной? – Сделав шаг к лестнице, он обернулся к Фиал. – Ты же должна подтвердить, что стала моей женой.

– Хорошо. – Она откинула одеяло и подняла с пола свою нижнюю рубаху. – Помоги мне одеться.

Она, наверное, привыкла, что служанки ей помогают. Бьярни повиновался, хотя уверенная властность, прозвучавшая в голосе новонареченной супруги, его слегка задела. Как ни влекли Бьярни уладские обычаи и уладский дух, его, воспитанного в Морском Пути, несколько коробило то, что здесь знатные женщины распоряжаются мужчиной, оставляя ему право только подчиняться.

Но сейчас в Фиал заключалась его сила и все надежды на будущее, поэтому он даже сам завязал ей ремешки на башмаках – только бы побыстрее. Внизу по-прежнему стоял шум, приехавшие теребили спящих, пытаясь понять, что произошло в башне и живы ли ее сторожа, и он узнавал голоса братьев-ригов. Они звали служанок, звали Фиал – без позволения подняться в грианан мужчины решились не сразу. Но положение было настолько тревожным, что уже не до вежливости.

Когда Бьярни, держа за руку Фиал, вышел на лестницу, то сразу увидел рига Фиаху – тот уже поднимался по ступеням, и вид у него был самый решительный. Увидев Бьярни, он остановился и изменился в лице.

– Привет тебе, брат мой, – невозмутимо произнесла Фиал. – Отчего ты вдруг приехал, ведь месяц с тех пор, как навещал меня брат наш Фиахна, еще не прошел. Привет и тебе, Фиахна! – Она заметила второго брата, подбежавшего к подножию лестницы. Весь брох был полон их людьми. – Чему обязана я тем счастьем, что ты снова навестил меня так скоро? Уж не случилось ли какой беды в бруге Мис-Бенн? Уж не пришли ли к нам те враги, которых мы ждем?

– Я вижу, кое-чего мы уже дождались, – с досадой ответил Фиаха. – Я знал! Я знал, что Ллохиль сделала большую глупость, что выболтала Фиал про этого молодчика! А Фиахна замечтался, как всегда, и вовремя не завязал клюв своей болтливой женушке.

– Но нельзя же уследить за женской болтовней! – Фиахна пожал плечами, не чувствуя за собой вины. – Это все равно что считать морские волны.

– Уж я бы уследил! Я бы ей заранее наказал, чтобы даже не смела о нем упоминать! Да и ты тоже не терял времени зря! – обратился Фиаха к Бьярни. – Поздно я сообразил, на какую охоту ты поехал!

– И что теперь? – спросил Фиахна. – Мы не успели?

– Я стала женой этого доблестного мужа, Бьярни, сына Дельбхаэм, дочери Миада Эброндоэ, – с гордостью ответила Фиал. Похоже, она была безмерно счастлива уже тем, что так ловко провела братьев и добилась-таки того, от чего они прятали ее в башню. – Вы можете, мои братья, подняться в грианан и своими глазами увидеть доказательства.

– Да уж мы поднимемся, – мрачно согласился Фиахна.

Вчетвером они проследовали в верхний покой, и Фиал с удовольствием, как показалось Бьярни, предъявила братьям два маленьких, размазанных кровавых пятнышка на белом льне простыни.

– А может, у нее это… лунные дни? – с надеждой предположил Фиахна.

– Не думаю, – мрачно ответил его брат. – Раз этот молодчик здесь был, значит, все правда.

– И теперь мой муж – риг острова Ивленн! – с торжеством объявила Фиал. – И я желаю, чтобы не позже чем через три дня народ Ивленна был собран в Старой Тетре, дабы приветствовать своего нового короля!

Снизу вдруг послышались крики и боевые кличи.

– Бьярни, Бьярни, где ты! – вопил голос Ивара хёльда, сопровождаемый звоном клинков. – Держись, мы здесь, мы идем!

Бьярни бегом бросился к лестнице. Внизу уже вовсю кипела схватка: Ивар догадался оставить человека наблюдать за башней, и тот увидел, как приехали оба короля в сопровождении трех десятков воинов. И сэвейги, заметив опасность, кинулись спасать вожака.

– Стойте, стойте! – кричали одновременно Бьярни, Фиал и оба ее брата. – Прекратите!

Схватку удалось остановить: к счастью, никого еще не убили, но несколько человек с той и другой стороны уже держались за разные части тела, и между пальцев капала кровь.

– Вложите оружие в ножны! – приказала своим людям Фиал. – Отныне король Ивленна – вот этот человек, Бьярни сын Дельбхаэм. Отныне он отдает приказы воинам Ивленна.

Воины сначала потрясенно помолчали, потом загудели. Восторгов никто не выражал, но и в драку не лезли. Братья-риги молчали, не подтверждая, но и не опровергая это заявление. Они могли всеми силами оттягивать наступление того события, которое отнимет у них власть над Ивленном, но теперь, когда это событие свершилось, не смели открыто нарушить законный порядок, оскорбить богов и память своей матери-королевы. Но Бьярни посматривал на них недоверчиво и настороженно, каждый миг готовый к выпаду: такое смирение казалось ему слишком подозрительным.

– Итак, я повелеваю, чтобы через три дня народ богини Ивил собрался в Старой Тетре, – произнесла Фиал с истинно королевским достоинством. – Там я представлю моему народу моего мужа и их нового рига. А вы, мои братья, отправляйтесь в бруг и проследите, чтобы на острове не осталось ни одного человека, который не был бы оповещен об этом.

– Мы посмотрим, захочет ли народ богини Ивил признать своим королем этого чужака! – Фиаха злобно смотрел на Бьярни.

– Но ведь народ уже тринадцать лет терпит королевой женщину гораздо более чужую ему, чем я, – ответил Бьярни, уверенно глядя ему в глаза. И при упоминании своей жены старший из братьев дрогнул. – Но сдается мне, что в ближайшее время произойдут перемены. Надеюсь, риг Фиаха, твоя жена Этайн не откажется прийти в Старую Тетру заодно со всеми?

– Ты надеешься? – Фиаха криво усмехнулся. – Мало будет для тебя радости, если она придет туда, – а она придет, ибо никому мы не уступим наших законных прав!

– Не хотелось бы мне огорчать брата моей жены, но в этот день в Старой Тетре не меня, а тебя ждет неприятное открытие. Каждый предстанет там в своем истинном облике, и на землю Ивленн вернется Правда Короля.

Фиаха вдруг как-то угас и сгорбился при этих словах. Ничего не ответив, он кивком позвал за собой своих людей и вместе с братом покинул башню.