– Собственно, повторюсь, в универе мало что изменилось. Но всё-таки я была постарше и осознавала важность социальных контактов для беспроблемной жизни. Группа у нас была маленькая – десять человек, в основном девушки и всего три парня. Ну Илья был одним из них, как ты понимаешь. Не знаю, чем я его привлекла тогда, возможно, как раз своим пофигизмом – в сравнении с другими одногруппницами меня не особо волновали девчачьи темы. Да, я общалась с ними с первого дня, но сразу дала понять – в некотором роде я пацанка. Возможно, они обсуждали меня за спиной, из той же зависти, что с парнями я была своей. А те трое тогда представляли собой нечто вроде «свободной кассы», то есть были потенциальными женихами. В общем, лично я старалась со всеми в группе поддерживать равные отношения. Но Илья после месяца обучения стал часто мне звонить и звать по пятницам тусить. Каждый раз я отказывалась. И каждый понедельник меня и ещё двух парней ждал красочный рассказ, как же было круто в пятницу. Спектакль этот разыгрывался вплоть до первой сессии. Я, конечно, стала подозревать подвох. Но мне было любопытно: долго он так выдержит? Не знаю, почему я была так жестока, хотя до сих пор не считаю это жестокостью. На сеансе у психолога я признавалась, что мне стыдно за то своё поведение, но почему мы называем его жестокостью – не пойму. Скорее это было отстранение и наблюдение. Но не в этом суть. В сессию, естественно, Илюше пришлось забыть о клубах и вечеринках. Вообще ту первую сессию мы сдали на «4» и «5» все. Нашу группу отмечали многие преподы, мол, очень сильные и целеустремленные ребята попались. В этом смысле я была рада, что в сравнении со школой я нашла единомышленников и, по факту, сильных конкурентов. Это меня мотивировало совершенствовать языки и подавать заявки на различные гранты и стипендии для студентов. Но я снова ушла от основной темы! Конечно, после сессии у нас были каникулы. Я планировала посвятить их просмотру фильмов, которые мне рекомендовали ребята. Во время учёбы я считала недопустимым отвлекаться на это, а в каникулы, тем паче зимние – занятие самое подходящее. Об этом я бросила невзначай на последнем в ту сессию экзамене. Илья тут же стал напрашиваться в гости на совместные просмотры. Тогда я уже, кстати, жила одна. Естественно, я отказала. Причем никогда не была мягкой, а говорила в лоб типа: «Илья, отвянь! И без тебя проблем хватает». В тот раз он быстро отстал. И я успокоилась. Но на следующий день мне позвонили в домофон с утра. Якобы почта. Я, дура, спросонья открыла. Через минут пять кто-то позвонил уже в мой звонок. А дверь у меня тогда была другая, старая и без глазка. Спрашиваю: «Кто?», а мне отвечает Илюшин голос: «Доставка пиццы!». Тут я прикидываюсь, что не узнала: «Не заказывали!» – «Это подарок от заведения!» – «Мне ничего не нужно!». Я была непреклонна, и он сдался первым: «Романова, открывай, это Илья, пицца остынет!». Что-то во мне сжалилось над парнем. Наверное, это был мой голодный желудок. Короче, впустила его, налила чай. Он вёл себя как обычно, но я-то знала – пришёл он неспроста. И в определенный момент спросила в лоб: «Чего ты хочешь от меня?». Он чуть не поперхнулся чаем. «Мирка! Ты со своим характером везде ищешь подвохи! Соскучился я, что такого?» – «Мм, день не виделись, а ты уже соскучился. Допьёшь чай и вали!» – «Гостеприимства тебе не занимать!» – «Незваный гость хуже татарина, слыхал?» – «Ой, да ладно, я же не с пустыми руками пришёл! Окей, я уйду, но не звони мне тогда больше!» – выдал он и, в прямом смысле слова, хлопнул дверью. Причем обувь забрал, видимо, на лестничную площадку, так как вылетел пулей из моей квартиры. Я только хмыкнула вдогонку: «Истеричка!» – и доела последний кусок пиццы… После каникул между нами началась война: он старался укольнуть в разговорах меня посильнее, а я «делала» его на английском так, что преподавательница предложила мне закончить универ экстерном. Но потом я забила. Внезапно мне надоело это ребячество. Илья не сразу это понял, но в итоге война перешла в игнорирование – мы вообще перестали контактировать. В группе, конечно, за этим противостоянием следили, но быстро утратили интерес, когда мы перестали соперничать. Причем Илья, естественно, изжил мою дружбу с парнями. С девочками же мне не хотелось объясняться и сплетничать – поэтому я снова стала отшельником. Впрочем, меня это совсем не беспокоило. Главное – дают учиться и не задирают. Тем более, что как раз с тех зимних каникул я и открыла для себя творчество Тарантино. Конечно, первое, что я посмотрела – это «Криминальное чтиво». И понелось… Отсмотрев все фильмы, я стала искать их в оригинальной озвучке – оттачивать ещё и язык. Учеба занимала меня не меньше, но я уже зарекомендовала себя и, как это часто бывает, зачетка стала работать на меня. А я задумалась о профессии, связанной с кино. Пусть я и отношусь ко всем этим ванильным фразам типа «если чего-то хочешь, то вся Вселенная помогает тебе в этом» со скепсисом, что-то внутри меня загорелось идеей познакомиться с Тарантино лично. В конце концов, язык у меня на высоком уровне, осталось только попасть хоть немного в эту сферу. И, кто знает, на что я способна? Не зря же я столько прочла книг! Это я о развитии воображения и художественного вкуса. Только фильмов я смотрела мало – это факт. И вот, где-то в середине третьего курса, я поняла, что надо заполнять свои кинопробелы, а потом уж идти учиться на сценариста или режиссера. Хорошо бы вообще заграницей, если получится убедить родных вложить в меня. Это я тебе рассказываю к тому, что после окончания универа мне пришлось таки устроиться на работу в престижное Бюро переводов и самой оплачивать курсы сценаристов, потому что и дед, и папа решили, что я, цитируя деда, «с дубу рухнула!». Ведь мне поступило немало предложений о работе переводчиком в Европе, но я отказалась из-за мечты о кинокарьере. Папа во всём слушался деда, так что спонсировать меня никто тогда не собирался. И я плюнула на это. В конце концов, это моя жизнь, а не их. А я всегда отличалась определённой целеустремлённостью, да и идея познакомиться с Тарантино не казалась мне такой уж недостижимой. Однако на сценарных курсах во втором семестре меня настигла кара. Или карма. Кто во что верит. Короче, я впервые в своей жизни влюбилась.

– Ну наконец-то!

– Ты ещё не устала слушать?

– Нееет! Мне очень интересно! Давай тогда выпьем за любовь, и ты продолжишь.

– Тогда давай и за Игоря Николаева!

– Точно!

– Тем более, сейчас мой рассказ приобретёт иной окрас, и для храбрости мне вино не повредит.

– Ого! Вот это интрига интриг!

И я снова выпиваю свой бокал до дна.

– Его звали Никита Александрович. Лет под тридцать, увлечённый своим делом, эдакий странноватый тихий тип. Интересовали его исключительно документалки. Особенно исторические. Собственно, он это у нас и преподавал. С первых же лекций Никита Александрович стал меня раздражать! К слову, особо его никто не слушал. И забыла сказать: на этих курсах у меня сразу было правило – вести себя обособленно. Я знала, что рано или поздно этим и кончится, так что не стала оттягивать момент. Короче, Никиту Александровича все считали тряпкой. Но не обижали. Все, кроме меня. Я на семинарах задавала ему неоднозначные вопросы, ставила в тупик – короче, издевалась, как могла. Он смиренно терпел и относился к этим моим издёвкам очень серьёзно. Однажды даже посвятил семинар разбору моего вопроса с прошлого занятия, на который не смог ответить сразу. И нет бы мне закончить на этом – я продолжала в том же духе вплоть до экзамена! На который я пришла первой, но сказала ребятам, что пойду последней. Честно говоря, побоялась, что вот теперь-то он на мне отыграется. А быть опозоренной перед всей группой не хотелось. В итоге всё пошло не так, как я могла предположить. Точнее всё вообще пошло вкривь и вкось! Я взяла билет, вопросы попались лёгкие, поэтому отвечала без подготовки. Никита Александрович внимательно слушал не перебивая. И не стал заваливать. Только спросил в конце: «Не хотите ли Вы, Мирослава, теперь, когда больше не являетесь моей студенткой, сходить со мной на свидание?».