В его улыбке не было тепла. Не коснулась она и ледяных сапфировых глаз.

– Нет, тут ты ошибаешься, – пробормотал он мягким, как шелк, голосом. – Наша небольшая… интерлюдия не была для меня такой уж значительной, Маджента, чтобы возненавидеть тебя. В те или иные моменты все люди бывают не правы, особенно в молодости – когда ставят перед собой недостижимые цели.

Андреас сказал, что не ненавидит ее, но было ясно, что он испытывает триумф, встретив ее здесь.

– Ты будешь удивлен, если узнаешь, чего я добилась за последние пять лет. – Гордость вынудила ее произнести эти слова, не подумав.

– В самом деле? – Он вздернул черную бровь. – И чего же?

Снова научилась ходить. Снова научилась держать нож и вилку. Взяла на себя ответственность за своего ненаглядного сыночка. Выжила!

Маджента неосознанно коснулась черно-красного галстука, который лежал так, чтобы прикрывать один из побледневших шрамов. Андреасу не нужно все это знать. Как и то, что она закончила колледж. Это поможет ей получить новую работу, уволиться из бара и обеспечить более счастливое будущее себе и сыну.

– Это не важно, – бесцветным голосом произнесла она.

Андреас благодарил долговязого Томаса, который подскочил с его сдачей и извинился за задержку.

Взгляд Мадженты упал на худые мужские руки, поднимающие бокал. Руки, которые – она помнила – когда-то возносили ее на небеса. На этих руках, к своему удивлению, она не обнаружила кольца.

Но ведь он заказал два напитка…

Андреас уловил ее интерес и слегка сдвинулся – намеренно, как подозревала Маджента, – чтобы она увидела элегантно одетую привлекательную рыжеволосую женщину, сидящую за одним из столиков. Та смотрела на него с нескрываемым обожанием.

Покосившись на Андреаса, Маджента уловила устремленный на нее пристальный взгляд. Глаза, которые слишком много замечали…

– Я считаю, – произнес он, – жизнь прекрасна.

С этими словами Андреас отошел от стойки.

Какое-то мгновение Маджента стояла, чувствуя себя так, словно она только что участвовала в битве. Ей было плохо, в голове громом отдавался пульс. Женщине хотелось одного – убежать и спрятаться. Но ей пришлось принимать заказы, и уйти было невозможно, даже если ее преследовал самодовольный взгляд мужчины, презирающего ее.

– Это твой парень? – спросил Томас, пока Маджента обслуживала даму.

В углу бара оркестр начал настраивать инструменты. Она что-то отрицательно пробормотала и качнула головой.

– Нет? – Мышиного цвета бровь скрылась под спутанной массой волос такого же цвета. – Тогда почему он смотрел на тебя так, словно собирался содрать с тебя платье?

– Не будь глупым. – Замечание коллеги вызвало у Мадженты головокружение, усилило сердцебиение и придало краску ее бледному лицу. – Он с женщиной.

– Был с женщиной.

– Что? – Она ничего не могла рассмотреть в толпе посетителей. Повсюду слышались разговоры и смех, оркестр снова занялся настройкой.

– Клянусь, он опрокинул в себя виски одним глотком и вместе со своей подружкой вышел за дверь прежде, чем та успела перевести дыхание.

По какой-то причине все перевернулось у нее в животе.

– Вот как?

Взгляд на столик, за которым она увидела рыжеволосую красотку, подтвердил: там никого нет. На нем стояли пустой бокал и бокал с апельсиновым соком, к которому едва прикоснулись.

– И что? Должно быть, они спешили в какое-нибудь другое место, – предположила Маджента.

Почему они ушли в такой спешке? Неужели из-за нее? При мысли об этом снова быстрее забилось сердце, а голова начала кружиться. Он что, не может находиться с ней под одной крышей?

– Эй, с тобой все в порядке? – услышала Маджента голос Томаса. Она обхватила лицо ладонями, стараясь справиться с подступившей тошнотой.

– Нет. Извини. Не мог бы ты вызвать такси? – спросила она и снова отправилась в дамскую комнату.

«Я отвратительно повел себя с ней», – корил себя Андреас. Он ехал домой в одиночестве. Встреча с Маджентой стала для него шоком и вызвала ворох нежеланных эмоций – тех, в которых он не хотел признаться даже самому себе.

Ему было двадцать три, а ей девятнадцать, и работал он на побегушках в ресторанчике своего отца, который с трудом сводил концы с концами. Андреасу следовало с самого начала понять, что за девушка Маджента. Она жила в обветшалом таунхаусе с матерью-алкоголичкой, которая не знала, кто был отцом ее дочери.

Он пожалел ее тогда. Иначе почему он стал водить с ней знакомство? Но неожиданно на этот вопрос пришел настоящий ответ, тот, от которого кровь забурлила в жилах.

Потому что она была теплая и восхитительная и самая красивая девушка, какую он встречал в жизни – а в свои двадцать три года Андреас знавал красивых девушек. Но, видимо, недостаточно, чтобы понять: с девушками, подобными Мадженте, дело лучше не иметь.

Он сжал зубы.

Маджента знала, что она красива. В этом и заключалась проблема. Она была занесена в базы модельных агентств. Маджента выискивала любой способ, чтобы продвинуться и заработать на своей красоте. Дома же она была занята тем, что выводила из запоя вечно пьяную мать.

Они стали любовниками всего неделю спустя после того, как Андреас увидел ее в ресторане, где она с подружками устроила девичник. К своему удивлению, впервые занявшись с Маджентой любовью, он понял, что она была девственницей. Андреас зажег в ней огонь, который – как он, по дурости, считал – горит для него одного.

Они занимались любовью повсюду. В его фургончике. В квартире над рестораном, когда его отца и бабушки не было. В ее удивительно чистой спаленке с небольшим количеством мебели – оазисе посреди хаоса и разрушения, в котором пребывал их заброшенный дом времен позапрошлого века.

Для Андреаса ничего не значило то, что его семья не питает симпатии к Мадженте. Правда, он иногда задумывался, с нежностью вспоминая свою мать, как она восприняла бы его девушку, если бы была жива. Бабушка совсем не понимала молодых людей его поколения, а отец…

Андреас отгородился от воспоминаний, которые наполняли его болью. То, что родные не одобряли Мадженту, только добавляло остроты их отношениям.

Конечно, они поняли, какая она. Они сумели разглядеть ее сущность, чего ему не было дано. Он был ослеплен Маджентой и опьянен ее страстными, но, как потом выяснилось, пустыми объяснениями в любви.

Андреас работал как вол, помогая отцу, но не оставляя своих амбициозных планов. Он видел недостатки в управлении рестораном. Джузеппе Висконти был куда более искусным шеф-поваром, чем бизнесменом. Отец гордился тем, что он итальянец, и отказывался выслушивать радикальные предложения своего сына по сохранению и расширению бизнеса.

– Только через мой труп! Тебе никогда не будет принадлежать право голоса в моем бизнесе. Боже мой, никогда! Или, по крайней мере, до тех пор, пока ты, глупец, не прекратишь встречаться с этой девчонкой.

Андреас был слепым и наивным дураком. Он верил, что любовь все завоюет, что вместе с Маджентой Джеймс он переборет своего упрямого отца. Тогда он не осознавал, что Маджента только получает удовольствие в его постели. Он тонул в океане их обоюдной страсти, а она уже связалась с другим.

Андреас не хотел верить самодовольным разоблачениям своего отца, и не поверил бы, не появись он неожиданно у Мадженты, когда у ее обветшалого дома была припаркована машина Рашфорда. Огромный дорогой черный седан.

В тот раз Андреас уехал, не веря собственным глазам и тому, что говорила об этой девушке его семья. Но разве он не получил подтверждение ее неверности?

– Ты в самом деле думаешь, что для меня все это было серьезно? Это?! – глумилась Маджента, заливаясь почти истерическим хохотом, когда он виделся с ней в последний раз.

Она бросила уничижительный взгляд на приходящий в запустение ресторан Висконти. Тогда же она проинформировала Андреаса о том, что делает для нее ее драгоценный Свенгали и чего она намерена добиться.

В тот вечер между ним и Джузеппе Висконти произошла ссора. Далеко не первая. Но эта отличалась от предыдущих. Это походило скорее на бой двух лидеров, сконцентрированных на победе над соперником. Дело чуть не дошло до потасовки. Андреас обвинил отца в том, что у них с Маджентой ничего не вышло. Джузеппе обозвал ее так, как Андреас никогда не сможет повторить, и он заявил отцу, что тот завидует его юности и его перспективам, лишая при этом права быть хозяином самому себе.

В ту ночь отец умер у него на руках. Слабое сердце не выдержало гневной тирады сына. Два месяца спустя бабушка выставила ресторан на продажу, чтобы оплатить долги и вернуться в родную Италию.

Спустя некоторое время, когда Андреас был в Америке, кто-то – он не мог вспомнить кто – сказал ему, что Маджента живет в роскоши с шишкой по имени Маркус Рашфорд и что она ждет от него ребенка.

Да, он отвратительно повел себя, мрачно размышлял Андреас, въезжая в ворота своего особняка в Суррее. Но если оглянуться назад, он вел себя не так отвратительно, как следовало бы!