Цитаты из книг автора «Элизабет Гаскелл»

Срок давности не стирает память о беспорядках.

в страстных излияниях умирающих мы не ищем логики, а вместо этого с горечью вспоминаем, как часто не исполняли желаний близкого человека. Даже если они просили о нашем собственном будущем счастье, мы гордо отворачивались.

вернувшись и остановившись напротив, чтобы восхититься красотой

– Полагаю, мой «джентльмен» включает вашего «настоящего мужчину». – Скорее всего, не только это, но и много другое. Я сужу иначе. Для меня мужчина выше и совершеннее джентльмена. – Что вы имеете в виду? – удивилась Маргарет. – Кажется, мы трактуем слова по-разному. – В моем понимании словом «джентльмен» следует описывать мужчину в его отношении к окружающим. Однако если мы говорим о «настоящем мужчине», то рассматриваем не только его положение в обществе, но и ответственность перед собой, перед жизнью, перед временем и, наконец, перед вечностью.

Ей нравилось присущее милтонским фабрикантам упоение властью. Возможно, выражали они его несколько прямолинейно, а порой и хвастливо, но в то же время, вдохновленные прежними и будущим свершениями, смело раздвигали устаревшие границы возможностей.

да-да, все молодые леди едят сладости, пока с возрастом не приходит мудрость

Если хочешь чувствовать себя виноватой, не могу запретить, но лично я предпочитаю держать совесть в закрытой коробочке подобно попрыгунчику. Когда она вдруг выскакивает, то всякий раз удивляет своими размерами. Приходится уговаривать ее вернуться обратно, как рыбак уговаривал джинна снова спрятаться в кувшин.

Знаешь, что порождает ложь? Часто те, кто мнит себя эталоном честности, оказываются замеченными в обманах, тайных браках и всяческих опасных сделках. Во всех нас течет дурная кровь лжи.

Пойду помедленнее, обещаю! – улыбнулась Маргарет. – Люблю вас в двадцать раз больше, чем любого, кто помоложе. – По принципу, что живой осел лучше мертвого льва? – Возможно: не анализировала своих чувств.

Если совесть неспокойна, то постарайся поскорее прикрыть дурной поступок добрым. Вспомни, как в детстве мы спешили ладонью стереть с грифельной доски неверную сумму и на ее месте написать другую. Это казалось правильнее, чем смачивать губку слезами: и быстрее, и надежнее.