Цитаты из книги «История целибата»

В индуизме смерть мужа – особенно от несчастного случая, болезни или хронического состояния (в противоположность старости) – объясняется грешным поведением его жены в предыдущей жизни.

Утонченная Шао Чинг прекратила купания и порезала на куски свое изящное белье. Через несколько месяцев другие девушки стали жаловаться, что от нее смердит. Ее послали в больницу в Шанхай, где лечили от нервного срыва. От лекарств она вернулась на «Ферму» толстая, как вареная сарделька, с выцветшими волосами и пустыми глазами. Позже ее нашли утонувшей в зарослях водорослей

«Наша религия, законы, обычаи, все они основаны на вере в то, что женщина создана для мужчины»

С точки зрения африканцев, постоянно заботящихся о жизни детей, насилие, связанное с абортами и детоубийством, является невообразимо жутким проявлением жестокости[797].

Представители народа шайенн, расселившегося в прериях Северной Америки, воздерживались от половой жизни даже дольше, чем дани, где-то до десяти лет после рождения каждого ребенка. Супружеская пара приносила священную клятву целомудрия, которая одновременно рассматривалась и как жертва, и как обязательство. Они отчетливо понимали, что целибат, соблюдавшийся в периоды между рождениями детей, составлял форму ограничения рождаемости их народа, и объясняли это тем, что хотели «дать первенцу шанс». Как сформулировал шайенн по имени Пес: «Если бы у меня было слишком много детей, сначала я порол бы первого, а потом остальных». Поскольку шайенны ненавидели любые наказания, они считали, что мудрее «позволить первому ребенку вырасти до того, как появятся остальные»[792].

Такие приключения в медовый месяц нередко завершались тем, что и муж, и жена оказывались в больнице.

Но честь наиболее поразительного развития уравнения – нет шлюх, нет целомудрия – принадлежит доктору медицины и писателю XVIII в. Бернарду Мандевилю. В работе «Благопристойная защита публичных домов, или Очерк о проституции» тот предлагал защитить огромное количество девственниц за счет легализации ограниченного числа проституток. Он оправдывал свой подход к такому моральному разделению – три девственницы направо и лишь одна шлюха налево, а потом рекомендовал создать государственно-административную систему публичных женщин, подобных гражданским служащим, которые блудили бы за деньги. Разврат, писал Мандевиль в начале своей работы, получил такое распространение, что повсюду стали возникать общества реформации морали, объединявшие борцов за защиту нравственности, выслеживавших и привлекавших к ответственности грешников.

Двойной стандарт был отвратительным явлением не только потому, что воплощал собой вопиющее половое неравенство, но и потому, что оправдывал проституцию как выход сексуальной энергии для порочных мужчин. Причисляя проституток к отбросам общества и предрекая им в жизни упадок, опасности и болезни, двойной стандарт стремился к сохранению древнейшей профессии. Причина этого была вполне очевидна: без проституции похотливые мужчины могли совращать девственниц своего круга, а не жениться на них. Особенно удручает то обстоятельство, что, начиная с Блаженного Августина, двойной стандарт поддерживала Католическая церковь, хоть и неохотно, смирявшаяся с тезисом о том, что отсутствие проституции равняется отсутствию целомудрия.

Двойной стандарт – распространенное во всем мире явление, имеющее много разных значений. Первое состоит в том, что один и один не всегда два, поскольку шлюха является преступницей, но ее любовник – клиентом, а также потому, что женщина должна быть непорочной в браке и целомудренной после него, но на ее мужа такие же ограничения не распространяются. Иначе говоря, двойной стандарт подразумевает, что целомудрие в первую очередь составляет удел женщины.

В Англии возраст согласия на вступление в половые отношения составлял двенадцать лет.