Глава 1

– Лорд Шаттлворт! – с неподдельным восторгом воскликнула Элиан, маркиза Пемберли, бывшая леди Рис, завидев молодого джентльмена, который решительно пробирался к ним через бальную залу резиденции леди Финчли. – Какое удовольствие снова видеть вас. Словно сто лет прошло, едва узнала.

– А я непременно узнал бы вас всегда и везде, миледи. Кстати, примите мои поздравления в связи с вашим вторым замужеством, – непринужденно произнес виконт – один из самых завидных женихов на лондонском брачном аукционе – и окинул взглядом леди, стоявшую рядом с Элиан Пемберли. – Мисс Элстоун, надо полагать, в добром здравии?

– Благодарю, милорд, – холодно ответила Кейт Элстоун: пусть не надеется загипнотизировать ее насмешливым взглядом серо-зеленых глаз.

Элиан, не видя ничего странного в том, что Кейт и лорд Шаттлворт чувствуют себя неловко в обществе друг друга, и принимая их обоюдно отточенную вежливость за некий изощренный флирт, продолжила:

– Я получила ваше письмо и подарок чудесный, не из тех, которые приходится прятать подальше от взоров гостей. Вы бы видели настольный канделябр, которым одарила меня золовка, явно чтобы он снился мне по ночам! Кейт видела. Правда, ужас, прелесть моя?

– Правда, но ей лучше не знать о наших пересудах.

– Шаттлворт не выдаст нас, хотя наверняка согласится со мной, когда ему посчастливится лицезреть это уродство. Жаль, вы не смогли присутствовать на нашем бракосочетании, милый друг. Правда, все было очень скромно, ведь у нас обоих это второй брак.

– Н-да, скромный завтрак с ближайшими друзьями персон этак на двести, – мрачно пробормотала Кейт, искоса взглянув на свою наперсницу, которая невинно таращила глаза, словно понятия не имела о том, что забыла уведомить подружку о приглашении лорда Шаттлворта прошлым летом на свадебное торжество.

Нельзя сказать, что он счел недостойным для себя принять приглашение, думала она с неприязнью к ним обоим. Наверняка знал – ее непременно включат в список приближенных семьи Элиан, и встречаться с ней, тем более беседовать, никак не желал. Все прояснилось на первом же балу этого сезона. Она заметила, как он покидает залу, едва завидев ее в дверях в компании приятельниц. Потом они еще раз виделись в театре. Он тогда предпочел находиться в ложе, куда леди ни под каким предлогом, даже в мечтах, носа сунуть не смели, а она сидела в ложе напротив. Нет, она не так глупа, чтобы не заметить, как он поглядывал в ее сторону, развлекаясь в компании одной из примадонн demimonde^[1] и ее покровителя. Этот одержимый веселился достаточно кисло. Если его милость желает показать, что последние три года не носит траур по Кейт, пусть старается. По крайней мере, его фиглярство поможет ей душевно провести очередное скучное лето в Лондоне.

– Понадобилась мудрость Соломона и изворотливость целого дипломатического корпуса, чтобы угодить всем и каждому в той когорте, – обратилась Элиан к подруге и содрогнулась при воспоминании о помпезном торжестве, устроенном ради удовлетворения амбиций ее нового повелителя.

– Еще бы, – горячо согласилась Кейт, вспоминая, как ей пришлось увещевать многочисленных родственников маркиза, возмущенных тем, что два-три десятка их ближайших друзей не включены в список приглашенных, и они, таким образом, не смогут похвастать присутствием на самом громком бракосочетании года.

– Дело прошлое, – кокетливо вздохнула Элиан. Ее второй муж, как было всем известно, обожал ее, не без пылкой взаимности.

Кейт удивилась: неужели злопыхатели осуждают их счастье? Однако Эдмунд Борт, к ее тайной радости, похоже, не завидовал. Напротив, тепло улыбался, оглядывая ее приятельницу, чинно поджавшую губы.

– Еще раз поздравляю вас от всей души.

Он намеревался учтиво отбыть, да только Элиан не собиралась так легко его отпускать.

– Несомненно, мы еще увидимся с вами. Ведь это событие не фатально, да и невозможно упорно обходить стороной давних приятелей, как вам кажется? – безыскусно сказала она.

– Всегда старался чураться старомодности, – вежливо ответил Эдмунд, а Кейт приметила, как сжался его рот, а серо-зеленые глаза блеснули сталью, хотя ее верная телохранительница, видно, ничего не заметила.

Элиан прикусила язычок, вопреки обыкновению не найдя, чем заполнить неловкую паузу.

– Элиан, я вижу Джулию Дибен, может, присядем рядом с ней, пока не заняты лучшие места в зале, иначе нам достанутся жесткие стулья, – попыталась Кейт разрядить обстановку и дать возможность его милости отбыть подобру-поздорову.

– Не окажете ли мне честь ангажировать вас сегодня на танец, мисс Элстоун? – Этот негодник решил-таки доставить себе маленькое удовольствие.

Кейт молча передала свою бальную карточку, никак не выказав, что танцевать с ним – сущее наказание для нее. А ведь некогда они запросто танцевали, и так слаженно, что ноги сами несли обоих. То было единственное занятие, в котором они достигали полного согласия, теперь же удовольствие будет отравлено, ведь Эдмунд в душе ненавидит ее! Он вернул карточку, и она, обмирая, увидела, что два тура отмечены его инициалами. Итак, предстоит вытерпеть, держась холодно и равнодушно, два вальса. Она поежилась от подобной перспективы.

– До скорой встречи, мисс Элстоун, леди Пемберли. – Галантный поклон, дежурная улыбка. Сердце Кейт отчего-то заныло.

Тем не менее, привычно соблюдая этикет, она столь же элегантно присела в небрежном реверансе и безразлично вежливо улыбнулась.

– Увидимся, лорд Шаттлворт, – непринужденно бросила она, стараясь не выдать сердечной боли. Поджала губы, провожая взглядом бывшего воздыхателя, теперь такого холодного и далекого.

– Так вы присматриваете себе мужа этим летом, Кэтрин Элстоун? – настойчиво поинтересовалась Элиан, но шутливость ее тона не обманула Кейт, она поняла, на кого намекает ее компаньонка, хотя виконт Шаттлворт явно не испытывал восторга от этой идеи.

Они пересекали залу приветствуя приятельниц и знакомых, Кейт между тем лихорадочно обдумывала свой ответ, пытаясь не смущать себя мыслями об Эдмунде Борте. Элиан вечно пристает с вопросами, на которые меньше всего хочется отвечать.

– Возможно, – осторожно откликнулась Кейт, когда Элиан, шурша юбками, опустилась на канапе. Очень хотелось надеяться, что никто посторонний не услышит их давно назревшего разговора за ровным гулом беседы в зале и пиликаньем музыкантов, настраивавших инструменты.

– Что ж, если вы еще раздумываете, могу пока подобрать потрясающую партию для вашей сестры Изабеллы. Вот уже три года мы с Мирандой без толку бьемся с вами, и впредь я не намерена домогаться внимания человека, которого вы затем сторонитесь, не уважая моих трудов. Верно, вам охота прослыть старой девой, – безжалостно выговаривала Элиан. Но что толку сыпать соль на раны. Самый подходящий для Кейт жених всего несколько минут назад снова напомнил о себе и о том, какую глупость она совершила в свое время, отказавшись выйти за него замуж.

– Как вы любезны, Элиан, ведь я и забыла, что мне уже двадцать один и пора на покой. Однако наберитесь терпения, пока Иззи переболеет свинкой.

Ее подруга взмахнула изысканно расписанным веером, вещицей, которую ей подарил муж накануне отъезда, он на целую неделю оставил Элиан в Лондоне одну. Полный штат прислуги, Кейт и легион приятельниц, разумеется, не в счет.

– Сезон едва начался, если ваша сестра и задержится на пару недель, ей же лучше, дебют не пройдет незамеченным, и она будет иметь успех. Могу уверенно предсказать, что джентльмены высшего света незамедлительно объявят милую Изабеллу бриллиантом первой величины.

– Не сомневаюсь, – спокойно подтвердила Кейт, – но я не собираюсь очертя голову бросаться на первого попавшегося вам холостяка, пока это солнышко не успело меня затмить.

– Да, Кейт Элстоун, порой вам удается меня разгневать, – колко выговорила Элиан. – Вы явно не желаете осознавать, что обладаете незаурядной внешностью, и ваша безмятежность на сей счет возбуждает лишние кривотолки. Вы могли бы с самого начала блистать на приеме в Сент-Джеймсе, если б сумели хоть раз придержать язык и улыбнуться, обаятельно и робко. Джентльмены опрометью бросились бы делать вам комплименты, чтобы сорвать ответную учтивую улыбку вместо язвительного пренебрежения к их трудам.

– Полагаю, ваша светлость, будучи дебютанткой, вы всегда держали язык за зубами и улыбались во весь рот, не жалея своих щечек?

– Отнюдь, – призналась Элиан, грустно улыбаясь.

Кейт стало любопытно, что могло таиться за печалью воспоминаний компаньонки, и она вздохнула чуть завистливо:

– Вы и сейчас не промах. – Она искренне и тепло улыбнулась своей подруге.

Элиан не выдержала и хохотнула, отвлекшись от своей затеи уговорить Кейт на замужество.

– Да уж, милая, сознаюсь, у меня не было особых внешних данных. Разве что любезный сэр Нед Рис, а затем мой благоверный Пемберли осмелились глянуть в мою сторону еще разок, ради спокойной компании, я не утомляла их болтовней и не принуждала, как те корыстные особы, что увивались за ними, словно стая стервятников.

– И вы всегда так скромно умалчивали о том.

– Любая женщина, сознательно пренебрегающая своими преимуществами, тем самым подвергает опасности и себя, и всякого мнительного мужчину, который имел несчастье положить на нее глаз, – заявила Элиан с величавым достоинством и значительно посмотрела на свою протеже, но Кейт предпочла не замечать намека.

– Иззи не удастся притвориться безразличной к своей внешности. Лощеные холостяки развернутся перед ней во весь фронт, превознося до небес все то, что она может без затей рассмотреть в своем зеркальце, – сказала она весело, поскольку никогда не завидовала своим красавицам сестрам. – Однако вряд ли Иззи станет улыбаться глупцам, караулящим каждый ее шаг, донимая комплиментами. А теперь отвечу на ваш довольно бестактный вопрос, леди Пемберли. Да, я должна выйти замуж, поскольку не желаю стать развлечением для скучающих мужей. Надеюсь, пока вы сватаете мне подходящего джентльмена, не удосужитесь подсунуть смазливого кретина моей младшей сестре, – сказала Кейт, нацеливаясь взглядом на одного самоуверенного кандидата, который некогда искал ее благосклонности, не сомневаясь, что возьмет неприступную крепость.

– Вы слишком долго держали достойных персон на расстоянии, милая Кейт.

– А я и не собиралась давать надежду каждому ничтожеству, – отозвалась Кейт. Она еще дома задумывалась о перспективе без толку просидеть в Лондоне четвертое лето подряд, поэтому планы ее теперь вполне определились.

Всю долгую зиму она размышляла, что с будущим мужем ее свяжут не только досадно неразумные и быстротечные так называемые любовные страсти, но и достаточно крепкие общие интересы и искренняя дружба. Разумеется, она теперь хладнокровная и даже скептически настроенная леди и вряд ли снова воспылает страстью и будет сходить с ума по какому-то джентльмену. «Многие отцы благородных семейств только поаплодируют такому разумному решению», – страдальчески вздохнула она.

Ее собственное семейство, казалось, вовсе не желало понять, как утомительно являть собой девицу на выданье под прицельными взглядами публики и туманным взором очередного джентльмена. «Ужели тот самый шанс?» – свидетельствовали их взгляды, и Кейт замечала, как сентиментально кривится ее зять Кристофер Элстоун, граф Карнвуд. Она привыкла считать его трезвомыслящим циником, но он явно ожидал, что она последует его примеру и вступит в брак по любви.

Его брак с ее старшей сестрой Мирандой доказывал, что страстная любовь все же существует, да и бывшая ее гувернантка по уши влюбилась в лучшего друга и делового партнера Кита Бена Шоу. Бен и Шарлотта обожали друг друга, хотя и пикировались постоянно. А теперь и отец Бена с любезной Элиан Рис поддались любовному привороту и в итоге обвенчались. Да, доказательств более чем достаточно, и любовь – не миф. Однако это ненадежное чувство уже опалило ей крылья, и она не желала вновь приближаться к опасному пламени.

– Женщине, подыскивающей мужа-подкаблучника, следует сразу исключить такого кандидата, – рассеянно добавила она, а тот кретин приосанился, задержавшись подле нее – видно, надеялся, что она вспомнит его имя. Встреча с Шаттлвортом, похоже, лишила ее не только памяти, но и способности трезво мыслить. – Мне нужен добропорядочный и обходительный джентльмен, который будет любезным мужем, однако не станет возводить себя на пьедестал и донимать меня своей заумью.

– За эти три года мы охрипли, доказывая вам достоинства самых разных женихов, но что толку пустословить перед мраморной статуей. Если вы, Кэтрин Элстоун, не намерены влюбиться, так хотя бы выкиньте из головы мысли о такой нечестивой пародии на супружество. У вас не тот темперамент, чтобы довольствоваться деловым союзом, уже через месяц после свадьбы вы погубите себя с горя, – страстно зашептала Элиан Пемберли. Эта обретенная ярость стоила целых томов ее былых нравоучений. Она явно оскорбилась, поскольку никогда не позволяла себе прилюдно унижать достоинство своего супруга, что бы там ни мнила о себе на самом деле. – Да я просто не вынесу вашего уничижения и позора того мужа, которого вы сделаете несчастным до скончания века. Как правило, мужчины заслуживают лучшего отношения со стороны жены, Кейт, пусть даже вам и кажется, что муж ничуть не страдает из-за вас.

– Нам, женщинам, свойственно думать, что в порядочном браке вполне достаточно дружеского расположения, – упрямо заявила Кейт. – А те джентльмены, которым я отказываю, верно, желают жениться на мне, поскольку продолжают умолять меня смилостивиться и сказать «да».

– Именно поэтому те вертопрахи не годятся на роль вашего так называемого благоверного. Однако вы столь небрежно обращаетесь с кандидатами, что мне остается только пожелать им наконец образумиться и преподать вам пару уроков.

– Но я всегда чту этикет, – заметила Кейт обиженно.

– Ну да, если вдруг заскучаете в одиночестве или вам в эскорт понадобится представительный джентльмен, чтобы фланировать по зале, флиртовать и сплетничать. Это не этикет, а циничная эксплуатация.

Кейт из чувства справедливости вынуждена была устыдиться и признать, что принимала те ухаживания как должное. Лишь один из воздыхателей некогда почти умолил ее уступить и выйти за него замуж. Правда, она так гадко обошлась с Эдмундом Бортом, лордом Шаттлвортом, что он покинул Лондон еще до окончания ее первого сезона и с тех пор не снисходил до нее. Если б только Элиан пронюхала о той мрачной тайне, она неизбежно заставила бы несчастного призадуматься по поводу Кейт и тем невероятно смутила бы обоих.