Цитаты из книги «Цвет пурпурный»

Шик пишет мне письмо, што едет назад. Ну што это за жизнь, а? Не волноваться. Приедет, буду счастлива. Не приедет, буду спокойна. Это и есть, так я понимаю, мой урок.

Конечно, белые не знали об этом, им просто была нужна земля для каучуковых плантаций, но олинка сажали ямс тысячи лет, и он спасал их от малярии и хронической болезни крови. Без обычного урожая ямса люди – те немногие, что остались, – болеют и умирают с угрожающей быстротой.

говорю я, если бы слова были пулями, я бы уже была труп.

она, Харпо заставил его отправить тебе все оставшиеся сестрины письма. Тут он и на поправку пошел. Подлость убивает, ты же знаешь, София говарит. Аминь.

учит. Быват, я даже думаю про собак да про яблоки. А быват, што нет. И все ж таки надо быть полным дураком, штоб речь свою ломать супротив своей природы. Все равно она милая, ента Дарлин, и шьет хорошо, и потом надо же нам о чем-то говорить, пока мы делом занимаемся.

Пожалста тебе, у всех счастливые рожи, Шик говорит, румяные да щекастые. И широко раскрытые невинные глаза. Будто и понятия не имеют, что там такое творится на первой странице. Только люди-то те же. Они и творят.

Иногда Шик газету вслух читает. В новостях сплошной кошмар. Драки да ругань, да выливание помоев. О том, штобы мир наладить, даже никто не заикается.

главное Богу угодить, будто это для нево самое главное, хотя любому дураку понятно, что оно само нам изо всех сил угодить старается. Да-а? говарю я. Да-а, она отвечает, устраивает нам всякие маленькие приятности, когда мы меньше всего ждем. Так ты говоришь, оно хочет любви, как в Библии? Ну да, Сили, Шик говорит, а что не хочет любви? Мы-то сами как себя ведем? Цветы дарим, песни поем, танцуем, глазки строим, чтобы нас любили. Ты замечала ли, как деревья стараются, чтобы на них нимание обратили? Только что не ходют.

Ага, говорит она, Бог же сам все сделало. Слушай, Бог любит все, чево ты любишь – и еще кучу других вещей, какие ты не любишь. Но больше всего Бог любит похвалы. Так по-твоему оно тщеславное? спрашиваю я. He-а, она говорит. Не тщеславное. Просто ему хочется, чтобы нам было хорошо. Оно злится, ежели мы, скажем, идем по полю и не замечаем пурпурных цветочков среди травы. А чево оно делает, когда оно злится на нас. A-а, что-нибудь новенькое для нас придумывает. Люди считают, будто

меня о таком и не думано никогда. Нетти говарит, в Библии сказано, будто у Иисуса волосы были как овечья шерсть, говарю я ей. Во-во, Шик говорит, а прийди он в какую ни есть нашу церкву, ему бы пришлось волосики-то выпрямить, иначе бы ево и на порог не пустили. Нашим ниггерам такого Бога не надо, у которово волосы мелким бесом. Истинная правда, говорю я.