Глава 4 «Предложение»

– Простите, Евгения Михайловна, – чудо с голубыми, будто весеннее небо, глазами и русой косой смотрит на меня и едва не плачет.

Она могла бы быть актрисой, сниматься у Быкова или Кончаловского, могла бы стать моделью и представлять страну на конкурсе «Мисс Вселенная». Но Марина выбрала для себя другой путь – растрачивать себя с недостойными мужчинами. Раньше я жалела её, но теперь не осталось ничего кроме недоумения. Ей ведь всего двадцать шесть, а легла под чужого мужика. И ладно бы Сашка был Аполлон в свои сорок три. А так ведь морщинистый весь, как шарпей, пузо пивное, залысина. И нет, я его не хаю – просто констатирую факты. Институт брака ведь не просто так придуман. Он нужен, в том числе и для того, чтобы люди, старея и теряя привлекательность, могли рассчитывать, что с ними будет кто-то. Тот, кто уже прикипел к ним, для кого каждая морщинка была бы как родная. Я не перестала Сашу любить со временем, и хотеть не перестала. Но с ним, видимо, всё иначе. Видимо, для него упругая задница и красивые сиськи оказались важнее, чем наш брак. Важнее даже, чем его бизнес. Так почему все теперь чего-то хотят от меня?

– Иди домой, Марин, – отвечаю я ей устало. – Мне бы надо, наверное, повыдёргивать тебе все волосья, но слишком они у тебя красивые. У меня, как у художника, рука не поднимется испортить.

Она всхлипывает и снова заходится в рыданиях. И вот что мне с ней делать? Хоть утешать не садись. Как тут злиться, как скандалить, когда она сама себя уже лучше других наказала? Никто ведь её не звал вот так передо мной сидеть и каяться, сама пришла. Села в кухне на табуретку и причитает со слезами как блаженная уже минут пятнадцать. Честное слово… А я ведь кофе попить собиралась.

– Евгения Михайловна, пожалуйста, не бросайте Сашу! – произносит она дрожащим голосом. – Ему плохо будет без вас.

Я удивленно вскидываю брови, понимая, что наши отношения вышли на новый уровень. Теперь любовница моего мужа просит меня за него. Даже не знаю плакать или смеяться. По правде говоря, я устала от всего этого. Три недели прошло с тех пор, как я узнала правду, и каждый день я чувствую, как всё больше теряю силы и разрушаю саму себя. Я не могу уснуть без алкоголя, не могу нормально работать, ничего из того, что я люблю, не приносит мне больше радости.

После самого первого разговора муж звонил и писал мне много раз. Просил прощения, предлагал встретиться. Но я не представляю, как можно вновь начать доверять ему. Если бы дело касалось только измены, то я бы пересилила себя. Мы могли бы попробовать снова, обратиться к психологу, проработать обиды и недосказанность. Но Саша ясно дал мне понять, что в последнее время оставался со мной только потому, что не хотел проблем с разделом имущества. А если всё так, то какой тогда смысл пытаться реанимировать то, что давно умерло.

– Знаешь, Марин, а мне плевать, – я наконец наливаю себе кофе, делаю долгожданный глоток. – Почему я должна переживать, что ему будет плохо без меня? Я лучше сделаю всё возможное, чтобы мне без него было хорошо.

Выпроводив наконец Марину восвояси, я вызываю клининг. Убираю квартиру и упаковываю наши личные вещи. Наше прошлое умещается в шестнадцать картонных коробок с весёлыми жёлтыми стикерами. Вот и всё. Саша больше всего боялся раздела имущества, но именно его он и получит в итоге. За то, что выставил меня дурой, предал и посмеялся, я заберу у него всё, что смогу.

– Да ты, мать, я смотрю, пошла во все тяжкие? – Олег, друг и коллега, слушает мою полную драмы историю и качает головой.

– Если бы ты знал, как я зла на него сейчас! – сквозь зубы произношу я.

– Могу себе представить, – усмехается он. – Ты битый час уже талдычишь мне про свой развод, хотя мы выставку твою обсудить собирались.

– Да извини, Олеж. Просто накипело, – вздыхаю я. – Так тяжело. За что ни возьмусь, руки опускаются. Раньше у меня даже задачи такой не стояло – сделать хороший снимок. Я просто брала и делала. А теперь час могу потратить ради одной удачной фотографии. О какой выставке может идти речь?

– Хочешь отменить всё? – Олег напряжённо прищуривается.

Я мотаю головой. Он закатывает глаза.

– Просто я не понимаю, какой помощи от меня ты ждешь.

Смотрю на него и осознаю, что я и сама не знаю, чем он мне может помочь. Внутренний голос твердит, что я должна сама разобраться со своими проблемами. И это означает не только развестись, но в первую очередь привести голову в порядок. Друг, догадываясь, о чём я думаю, качает головой.

– Мне недавно предложили один проект в Италии, – начинает он отстранённо. – Я планировал отказаться, потому что график забит до конца года. Могу порекомендовать тебя заказчику. Есть вероятность, что они выберут тебя, потому что стиль у нас схожий. Но учти, что там высокая мода, так что нужна полная самоотдача.

– Подиум? – оживляюсь я.

– Нет, съёмка в разных локациях для сайта модного дома.

В руках появляется взволнованная дрожь. Мне хочется поучаствовать в этом проекте. Так сильно, что я мысленно начинаю планировать поездку. Всё остальное отходит на второй план.

– Звучит интересно, – сдержанно улыбаясь, говорю я.

– А то, – усмехается он. – Но, Жень, ты уверенна, что твой развод не станет проблемой?

С огромным неудовольствием я возвращаюсь в суровую реальность.

– Попробую решить все возможные вопросы до поездки, – обещаю я решительно. Чувствую, как внутри затеплилась небольшая надежда. Никогда бы не подумала, что из лап депрессии меня вырвет родной трудоголизм. Но лучше так, чем лежать дома и рыдать в подушку.

Глава 5 «Незаконченные дела»

Наверное, если бы я не получила это предложение, то моя история была бы совсем иной. В ней было бы больше желтушных подробностей, скандалов и грязи. Но благодаря рекомендации Олега меня быстро утвердили. Всё, о чём я могу думать теперь – это в надлежащем ли состоянии находится моя техника и в достаточной ли степени я владею итальянским, чтобы найти общий язык с моделями.

В процессе общения с агентом я узнаю, что на самом деле этот проект планировали предложить именно мне, но из-за репутации Олега и его прошлого опыта работы с модным домом выбор пал на него. Узнав всю предысторию, я чувствую некоторое облегчение. По крайней мере, мне не придётся копировать чужой стиль, и можно просто расслабиться и оставить всё на откуп своему художественному видению.

Как и обещала, до отъезда я подготавливаю все документы для бракоразводного процесса и оставляю их адвокату. Отсутствие необходимости лично присутствовать на процессе действует на меня ободряюще.

Узнав о том, что я подала на развод, Саша приходит ко мне в студию и пытается устроить скандал. Я знаю, чего конкретно он добивается: хочет выставить меня в дурном свете перед моими помощниками. Но разница между мной и Сашей состоит в том, что его компания держится на уставе, корпоративной этике и субординации, а моё дело исключительно на моём таланте и личных взаимоотношениях с каждым из сотрудников.

Когда мои ребята понимают, что дело идёт к семейным разборкам, все вместе ретируются в сторону кофейни по соседству. В студии остаётся только ассистент Игорь, самый спортивный и грозный из ребят. Предполагаю, что его оставили на случай, если муж посмеет распускать руки. В любом случае я Игорьку благодарна за присутствие, поскольку оно оказывает мне невероятную моральную поддержку. Саша тоже цепляется за его присутствие (на рабочем месте в рабочее время, надо заметить). Пытается обвинить меня в том, что я ему изменяю со своими ассистентами.

– А я-то думаю, чего ты так поздно домой возвращаешься? – бросает он тоном постигшего последнюю истину. – А всё ведь было очевидно! Ещё жалуешься на усталость. Ясное дело! Сама круглыми сутками не слезаешь со своих миньонов.

Самое умное, что можно сделать в такое ситуации – просто проигнорировать поток неконтролируемого бреда, что извергается из человека. Хотя это очень непросто – не отвечать. Ведь это даже смешно! Желание оправдаться, доказать, что ты хорошая горит внутри и рвётся наружу. И только сила воли и, наверное, присутствие Игорька, понимающего, что это полный бред, помогают мне вытерпеть.

– Саш, если ты всё сказал, то увидимся в суде, – отвечаю я ему. О своём отъезде не говорю намеренно, чтобы избежать провокаций с его стороны.

– Ну, ты и сука, Женя, – качает головой он. – Даже бровью не повела – выставила из дома, на развод подала. Как будто, так и планировала. Но скажи мне, к чему тогда были все эти слёзы, истерики? Если ты с самого начала не хотела со мной жить, то надо было сразу развестись со мной. Ты просто признайся честно, что ты хотела меня унизить и испортить мне жизнь. Всё ведь из-за ребёнка, так? Ты мне мстишь. Причём мстишь за то, что сама не смогла его сохранить.

Я знаю, что каждое своё слово он произносит, только чтобы ранить меня. Он не может на меня воздействовать как-то иначе. Я прекрасно отдаю себе отчёт, что делает он всё это ради денег. Хочет довести меня до состояния, когда сдаться и отказаться от претензий на имущество мне будет легче, чем выносить его эмоционально. Но я бы не дышала сейчас, если бы не научилась жить с мыслью, что мы не сберегли нашего ребёнка. Именно мы, я никогда не отрицала свою причастность. И потому слова Саши мне слышать больно, но это не та боль, что заставила бы меня сдаться. Напротив, после всего, что он мне наговорил, я знаю, что не отступлю.