Цитаты из книг автора «Элис Хоффман»

Не дождавшись обещанного звонка от Френни, Хейлин примчался на Восемьдесят девятую улицу. Еще издали он увидел, как она одиноко стоит под дождем, и побежал еще быстрее. Он налетел на нее с разбегу, прижал к себе и стал целовать. Он ничего не сказал, и она ничего не сказала. Слова были им не нужны. Летний ливень не принес прохлады. Падая на нагретый асфальт, капли дождя превращались в пар. Весь Манхэттен насквозь пропах гиацинтами. – Я всегда буду тебя любить, – сказал Хейл.

Лимузин привез их обратно в Манхэттен, пробиваясь сквозь серую мелкую изморось. Улицы были пустынны и плавились от жары. Они вышли на Восемьдесят девятой и встали на тротуаре, глядя на дом, в котором прожили всю жизнь. Но у них не было ощущения, что они дома. Френни вдруг поняла, что не может заставить себя войти внутрь. Винсент помог Джет выбраться из машины и неуверенно взглянул на Френни, как бы спрашивая, что делать дальше.

Молодость смотрит в будущее, старость – в прошлое.

– Нас еще не было в те страшные времена, когда каждую женщину могли запросто обвинить в ведьмовстве и в сношениях с дьяволом. Мы не были ни судьями, ни обвиняемыми, но мы несем их в себе и должны с ними бороться. Лучшее, что можно сделать, чтобы победить в этой борьбе, – быть собой, принять себя целиком, безраздельно, все хорошее и все плохое в себе, радостное и печальное. От себя все равно не сбежишь. Бежать попросту некуда. Думается, ваша мама в конце концов кое-что поняла и поэтому распорядилась, чтобы ее похоронили среди своих. Мы такие, какие есть. Мы не можем стать кем-то другим.

Таким образом, Оуэнсы – это прямые потомки ведьмы и непримиримого гонителя ведьм, отчего и происходит их родовое проклятие

Когда между ними все закончилось, он подарил ей огромный сапфир и мешочек с бриллиантами и отослал ее прочь, надеясь, что больше они никогда не увидятся, поскольку он был человеком женатым, семейным, а она была юной девицей, чьи прелести сбили его с пути истинного. Возможно, он думал, что она его околдовала, потому что с тех пор, как они расстались, ему повсюду мерещилось богопротивное чародейство, и он был единственным из судей, связанных с охотой на ведьм, кто потом не раскаялся в своих деяниях.

Мария знала Хаторна только с лучшей стороны, ибо он был выдающейся личностью, уважаемым всеми судьей округа Эссекс, человеком большой души, пока его не испортили горечь и гордость и он не отправил на смерть девятнадцать ни в чем не повинных людей и не сломал жизни многим другим.

Любовь вспыхнула между ними, когда Мария Оуэнс была совсем юной, и это стало большой неожиданностью для обоих.

Триста лет назад люди верили в дьявола. Если случалось какое-то необъяснимое несчастье, в нем винили пособников князя тьмы, а вернее – пособниц, женщин, которых считали ведьмами и чародейками. Женщин, которые жили как им заблагорассудится, женщин со средствами, женщин, имевших врагов, женщин, которые не таясь заводили любовников, женщин, владеющих тайнами деторождения, – их обвиняли во всех смертных грехах, и самым яростным и беспощадным из обвинителей был местный судья Джон Хаторн

– У него есть все основания меня ненавидеть, – сказала Джет тете. – Ненависть и привела нас к тому, что случилось, – ответила Изабель.