– Пока не за что. Ты уже уезжаешь?

– Да, ехал сюда, чтобы забрать детские вещи. Теперь понимаю, что после всего, что случилось, брать ничего отсюда не буду. Куплю им всё новое.

– А что теперь будет с квартирой?

– Не знаю. Пусть Анна решает. Она старшая сестра. У меня, итак, забот сейчас будет предостаточно, – Томашевский протянул другу свою руку. – Поеду я. Ты со мной?

– Нет, я на машине. Хочу ещё побыть здесь немного и пообщаться со своими бывшими коллегами, – Воропаев кивнул в сторону полицейских и, пожав руку Эльдару, попрощался и направился в гостиную.

Томашевский пока ехал к Полонскому за детьми, снова и снова возвращался к событиям прошедшего дня. От всего этого голова раскалывалась на части. Бесконечные звонки по делам бизнеса разрывали его телефон. Решив, наконец, абстрагироваться от глобальной проблемы своего брата, он принял решение забыть пока на время обо всех этих нюансах и заняться решением основных и насущных деловых вопросов своего нового семейного статуса. Ведь теперь он уже был не один, как прежде. С ним рядом были две маленькие души, о которых он теперь должен позаботиться, и которые с нетерпением дожидались его в доме у Полонских.

****

Неделя пролетела стремительно. Бесконечные хлопоты по оформлению опеки, которые естественно вышли за рамки ожидаемого Эльдаром успешного завершения, и зависли неопределённо в воздухе. Первоначальный отказ был обоснован теми обстоятельствами и характеристиками, которым Томашевский, по мнению представителей государственного учреждения, как опекун для несовершеннолетних детей соответствовал только частично. Поэтому как ему не хотелось, но пришлось прибегнуть к своим связям, и в результате, его проблема была улажена уже до конца недели. Документы были оформлены и получены на руки.

Он два дня подряд лично ездил с племянниками по магазинам. Впервые в своей жизни делал это с детьми, а не с женщинами, как это было более привычно в его жизни. Тщательно выбирал одежду, обувь, школьные принадлежности, игрушки. И когда, закончив покупки, внимательно осмотрел скопившиеся пакеты и коробки, понял, что даже в его двух больших машинах не хватит свободного места, чтобы всё это доставить в особняк.

Пока ехали в новый дом, он пристально наблюдал за детьми. Задумчивые и молчаливые, они сидели рядом с ним на заднем сидении и не произносили ни звука, пока машина не остановилась у большого двухэтажного дома в элитном коттеджном посёлке, в пригороде Санкт-Петербурга.

– Мы будем теперь жить здесь? – спросила у него Ева, повернув голову и прижав к себе плюшевую лягушку ярко-зелёного цвета в наряде балерины, которую она не выпускала из своих рук постоянно.

– Да, дорогая. Мы теперь будем жить здесь все вместе. Тебе нравится?

Девочка пожала плечами и, протянув руку, попыталась открыть дверь машины.

Томашевский помог ей, и когда она вышла на улицу, он принялся с интересом наблюдать за ней. Заметил, как она вошла в приоткрытую настежь калитку и остановилась у ворот, с интересом осматриваясь по сторонам.

Эльдар вышел из машины вместе со Стасом и подошёл к ней.

– Ну что, пойдём, посмотрим наши новые владения? – обратился он к племянникам.

Они синхронно кивнули и медленно направились по красивой мощёной тротуарной плиткой дорожке, ведущей в сад.

Красивый двухэтажный особняк с уникальным проектом застройки. С белоснежным фасадом, красивыми балконами, открытой террасой и панорамными окнами на первом этаже. Широкой белокаменной лестницей, разноуровневой крышей и роскошным кованым забором по периметру и вензелем у основания чердачного этажа с именными буквами бывшего владельца.

Красивый ухоженный сад, в котором они оказались через несколько минут, гармонично дополнял огромную парковую территорию вокруг особняка. Многочисленная растительность, представленная кустарниковой и древесной флорой, была дополнена многообразием цветов и бьющего фонтана в чаше из гранита с прозрачной почти кристальной водой.

– Мне здесь нравится, – Ева улыбнулась и посмотрела на Эльдара.

– Ну и прекрасно. Я думаю, в доме тебе тоже понравится. Ваши комнаты готовы, так что давайте в дом и будем обживаться. Завтра с утра в школу. Так что спать сегодня нужно лечь пораньше. Пошли, – он взял их за руки и направился к лестнице, ведущей в особняк.

Отправив детей по своим комнатам, Томашевский обошёл дом и, спустившись на первый этаж, зашёл на кухню.

Его помощник стоял у плиты и разогревал ужин. Заметив своего босса, улыбнулся и, выключив газ, поспешно открыл дверцы шкафа, доставая тарелки.

– Эльдар Станиславович, садитесь ужинать.

Томашевский согласно кивнул и сел за стол, но на тарелку, которую перед ним поставил его помощник, казалось, не обратил никакого внимания. Он задумчиво смотрел прямо перед собой.

– Что-то случилось, Эльдар Станиславович? – обратился к нему молодой человек.

– Что? – Эльдар перевёл слегка рассеянный взгляд на Кравцова. – Нет, просто устал.

– Вы ли это говорите? Вы ведь иногда работали сутками и никогда не говорили об усталости.

– Знаешь, дети оказывается это очень хлопотное дело.

Кравцов улыбнулся.

– Это давно известно. Вы не волнуйтесь, я уже по вашему распоряжению позвонил в кадровое агентство и нанял весь обслуживающий персонал. Повар, две домработницы, садовник и гувернантка для детей начнут работать уже завтра в доме. Вы сможете побеседовать с каждым лично. Уверяю, это лучшие работники из всех, что мне удалось найти. Сначала я подумал ещё и о няне. Но мне сказали, что дети, достаточно взрослые и потому гувернантка вполне справиться и с её обязанностями. Так что с завтрашнего дня вы снова сможете заниматься только своими делами.

– Скорей бы. Откровенно говоря, воспитатель из меня никакой. Ева задавала мне сегодня так много вопросов, причём таких, что я, откровенно говоря, затруднялся на них ответить.

– Это понятно. Она девочка и ей необходимо общение с женщиной. Стас очень самостоятельный. В свои одиннадцать рассуждает, словно маленький мужчина и потому с ним будет проще. Я думаю профессионал, который приступит завтра к работе справиться со всеми возникшими проблемами. К тому же, у всех гувернанток в этом агентстве ещё и дополнительное образование психолога, а детям сейчас это очень нужно, потому что… – Кравцов замолчал, заметив на пороге двух маленьких представителей семьи Томашевских.

Эльдар тоже повернулся в сторону двери.

– Ну что растерялись? Проходите, будем ужинать. Сегодня будем довольствоваться тем, что заказал Игорь в ресторане, а завтра в доме начнут работать специально приглашённые для этого люди.

– У тебя есть прислуга? – спросил Станислав, присаживаясь рядом с дядей за столом.

– Не прислуга, а обслуживающий персонал, а для вас эти люди в первую очередь ваши помощники, поэтому обращаться к ним стоит вежливо и по имени, отчеству. Кстати, главный человек в нашем доме после меня, с которым я хотел вас познакомить, это Игорь Валентинович Кравцов, – Томашевский показал в сторону молодого человека, стоявшего у окна. – Он мой личный помощник. Но и вы можете обращаться к нему по любому поводу и вопросу. Он может решить практически все проблемы. Но, сразу расставляем акценты. Никаких личных просьб, как-то привести мороженое и прочее. Только важные и трудно исполнимые проблемы и вопросы. Приступайте к еде. Приятного аппетита! – Томашевский взял столовые приборы в руки и не торопясь принялся ужинать.

Он периодически посматривал на племянников, которые с аппетитом поглощали ужин.

– Теперь коль мы собрались здесь все вместе, давайте сразу ещё расставим все акценты о нашем дальнейшем совместном проживании. Вы знаете, что теперь в силу сложившихся обстоятельств я стал вашим опекуном. И это означает, что нам с вами придётся жить вместе долго, вплоть до вашего совершеннолетия. Я понимаю, что отец из меня никудышный. Учитывая, что опыт у меня отсутствует. Но я надеюсь, что совместными усилиями мы найдём общий язык и будем прекрасно ладить и жить под одной крышей в этом доме. Предупреждаю сразу, вить из меня верёвки не получится. Я буду пресекать на корню все попытки манипулирования. Потому что я всё-таки взрослый человек и лучше знаю, что для вас сейчас будет необходимо. Тем не менее, ваших прежних устоев, которые сложились, когда вы жили с родителями, никто отменять не будет. Вы ни в чём не будете нуждаться, как и прежде, но и лишнего, тоже ничего не будет. Я привык жить по распорядку дня. И надеюсь, что мы сможем сообща подстроить его для всех нас троих в этом доме. Завтракаем непременно вместе, потом водитель, которого я нанял для работы в доме, будет отвозить вас в школу, секции и привозить вечером домой. Телефон его вам передаст Игорь. Вам всё понятно?

– Понятно, – в один голос ответили племянники.

– А ты, как и прежде, будешь уезжать надолго из дома? – спросил Стас, обращаясь к Томашевскому.

– Нет. Теперь я буду всё время дома, за исключением поездок в офис, который у меня уже скоро появится в городе. Мы останемся в Санкт-Петербурге как минимум на год, пока будем привыкать жить все вместе. Если мои командировки вдруг и будут случаться, то уверяю, они будут кратковременными. Устраивает вас это?

– Более чем устраивает, – Стас улыбнулся.

– Ну, вот и отлично. Как еда? – он посмотрел на стремительно пустеющие тарелки племянников. – Может добавки?

Молчаливые кивки и поднятые руками в воздух тарелки, заставили Томашевского широко улыбнуться.

– Да, ещё забыл сказать вам самое главное. Завтра из школы вас вместе с водителем заберёт ваша гувернантка.

– Кто? – Станислав выронил вилку из рук, и столовый прибор, издав громкий звон о плитку пола, нарушил воцарившуюся тишину в кухне.

– Ты не знаешь кто такие гувернантки? Это люди, которые помогают детям в семье, обучают их и…

– Я достаточно взрослый, чтобы знать, кто такие гувернантки. Те же няньки, только для взрослых. У нас никогда ничего не было подобного, когда мы жили с родителями. Зачем нам какая-то нянька? Мы вполне самостоятельные.

– Видишь ли, Стас. Когда вы жили с родителями, ваша мама была с вами рядом и помогала вам во всём. Я как видишь, живу один, и мне некому помочь заботиться о вас. Я работаю иногда сутками и не смогу вовремя проверить ваши уроки, покормить вас и уложить спать. Вот для этого и существуют люди, которые мне будут в этом помогать.

– Но лично мне такой человек не нужен. Я взрослый и сам со всем справлюсь.

– Я понимаю, что ты достаточно взрослый, но для моего личного спокойствия этот человек всё же будет работать в нашем доме. И я надеюсь, ты смиришься с моим решением, и обсуждать его больше не будешь. Гувернантка нужна в первую очередь твоей сестре, да и дополнительное образование и помощь тебе лично тоже я думаю, будут не лишними. Так что мне бы очень хотелось, чтобы мои решения вы принимали беспрекословно. Раз ты достаточно взрослый, то надеюсь, понимаешь, что всё, что я делаю, это только ради вашего благополучия.

– Конечно, понимаю.

– Вот и отлично. Настоящий мужской ответ. В школу всё собрали?

– Мне нужны цветы, ведь завтра первое сентября. И твоё присутствие на школьной линейке тоже, – раздался тихий голосок Евы.

– Моё присутствие?

– Да, все родители идут с детьми на торжественную линейку первого сентября. Это такая традиция.

– Ну что ж, тогда конечно поедем вместе. Не волнуйся, цветы завтра купим с утра, когда поедем в школу. Что-то ещё? – он снова посмотрел на девочку, но она отрицательно покачала головой. – Ну, тогда чистить зубы и спать! Спокойной ночи!

– Спокойной ночи, – Стас громко отодвинул стул и направился на выход. – И спасибо за ужин.

Ева последовала за братом, но на пороге кухни резко остановилась.

Заметив её присутствие, Томашевский обернулся.

– Что-то случилось?

Девочка переступала с ноги на ногу и сжимала пальчиками край своей футболки.

– Ну, говори, – Томашевский внимательно посмотрел на неё.

– А ты зайдёшь ко мне перед сном, чтобы поцеловать меня на ночь?

– Что сделать? – Томашевский слегка недоуменно на неё посмотрел.

– Мама и папа всегда целовали меня на ночь перед сном.

Эльдар перевёл взгляд на улыбающееся лицо Игоря.

– Хорошо, дорогая, я зайду к тебе перед сном, обещаю.

Когда девочка с улыбкой вприпрыжку покинула кухню, Томашевский снова посмотрел на своего помощника.

– Нет, Игорь, вы слышали это? Я должен каждый вечер, оказывается, целовать её на ночь перед сном.

– Эльдар Станиславович, это нормально. Она ведь девочка и ей хочется тепла и нежности.

– Ты считаешь, что я способен дать ей это?

– Но у вас теперь нет другого выхода. Ведь теперь они ваши дети. А дети иногда требуют в чём-то ломать свою жизнь и подстраивать её под них.

– Ты так много знаешь об этом, словно воспитывал сам. Ведь у тебя нет своих детей.

– Вы правы, у меня нет пока своих детей. Но я из многодетной семьи и что такое воспитывать младших, знаю не понаслышке. Так что я думаю, если вы хотите завоевать их доверие и сердца, вам нужно в чём-то менять себя.

Томашевский тяжело вздохнул.

– Лишь бы справиться со всем этим достойно, – он поднялся на ноги и медленно направился на выход из кухни. – Спасибо за ужин, Игорь. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – Кравцов с улыбкой смотрел в спину своего босса.

Потушив свет в коридоре на втором этаже, Томашевский приоткрыл дверь спальни Евы и заглянул внутрь комнаты.

– Можно к тебе? – обратился он к ней тихо.

– Заходи.

– Как тебе твоя спальня? Понравилась?

– Здесь очень красиво. У меня никогда не было такой комнаты.

– Если тебе будет нужно ещё что-нибудь, ты мне говори, хорошо? – он присел с ней рядом и погладил её по волосам.

– Можно сказать прямо сейчас?

– У тебя появилась просьба?

Ева молча кивнула.

– Говори, конечно.

– Мама обещала, что когда я пойду в первый класс, она меня отдаст в балетную школу. Я уже несколько лет мечтаю о танцах и в детском саду немного занималась хореографией с педагогом.

– Именно поэтому ты и не расстаёшься с этой плюшевой балериной в лягушачьем образе? – Томашевский улыбнулся.

Девочка сжала ручками игрушку и улыбнулась.

– Да. Я тоже мечтаю о таких, как у неё пуантах и пачке, – она нежно провела пальчиками по игрушке.

– Пачке?

– Да, это накрахмаленная пышная юбочка, видишь, как у неё, – она вытащила игрушку из-под одеяла, и показала её Томашевскому.

Эльдар улыбнулся.

– И ты действительно хочешь заниматься балетом? Знаешь, я слышал, что это очень сложно и не у всех, получается, дойти до своего личного триумфа.

– Я очень хочу попробовать. Обещаю, – она поднялась и присела в постели, – что я буду стараться, очень, очень. Я буду успевать учиться и в школе, и в балетном классе. Пожалуйста, поверь мне.

– Ну, хорошо, дорогая, я подумаю над твоей просьбой и завтра попытаюсь найти нужную нам школу. Вечером сообщу тебе, смогу ли я осуществить твою мечту.

– Правда? – Ева широко улыбнулась.

– Ну конечно, правда. Я всегда выполняю свои обещания. А теперь, давай спать. Завтра у тебя очень важный день, – Томашевский склонился и поцеловал её в щёку. – Спокойной ночи.

Ева обхватила его руками за шею и крепко зажмурила глаза.

– Спокойной ночи, дядя. Я тебя очень люблю. И я так рада, что ты взял нас к себе.

– Я тоже рад, что вы будете жить со мной. А теперь спи, – он погладил её по волосам и, поднявшись на ноги, потушил свет и медленно направился на выход из спальни.

Эльдар приоткрыл дверь напротив и зашёл в комнату Стаса. Мальчишка уже крепко спал, повернувшись на правый бок. Томашевский с улыбкой осмотрел разложенную на банкетке хоккейную экипировку, и ещё раз взглянув на племянника, покинул комнату, направляясь в свою спальню.

Раздевшись и приняв душ, лёг в постель. Эльдар, наконец, вздохнул с облегчением. Неделя дел и бесконечных хлопот показалась ему концом света. Он ещё никогда не уставал так сильно, как за эти семь дней последней августовской недели.

Повернувшись на бок и потушив свет, он прикрыл глаза и погрузился в сон. Но спустя час, резко открыл глаза и подскочил на месте, от прикосновения к своей руке маленькой тёплой ладошки.

Он пытался рассмотреть в темноте детское лицо. Потянувшись рукой к тумбочке, щёлкнул пальцами по кнопке выключателя прикроватной лампы и зажмурился от резкого разрушения тьмы светом, стремительно воцарившегося в его комнате.

– Ева, что случилось? – он с волнением во взгляде всматривался в лицо девочки, по щекам которой стекали крупные слёзы.

– Мне приснилась мама. Она плакала и звала меня, – девочка громко расплакалась и уткнулась лицом в его грудь.

Томашевский не знал, что ему делать и как поступить. Он нерешительно поднял руку и, погладив её по волосам, прижал к себе.

– Успокойся, это всего лишь сон. Ты сейчас успокоишься, снова заснёшь, и тебе больше ничего не приснится. Уверяю тебя.

– Правда? – она подняла на него глаза.

– Конечно.

– Можно я лягу спать в твоей комнате? Вот здесь на краешке постели? – она показала пальчиком в изножье его кровати.

– Нет, дорогая, в моей комнате спать нельзя. Но мы сейчас пойдём в твою спальню, и я побуду с тобой столько, сколько ты захочешь. Хорошо?

– Хорошо.

– Подожди меня, пожалуйста, за дверью. Мне нужно одеться.

Девочка согласно кивнула и направилась на выход из комнаты.

Когда дверь за ней закрылась, Томашевский, ругаясь про себя, поднялся на ноги и подошёл к шкафу. Его привычка спать раздетым, похоже, теперь должна остаться в прошлом и покупка пижамы, которые он ненавидел с детства, теперь была неизбежна, учитывая новые обстоятельства его жизни.

Перебрав свои многочисленные рубашки и классические брюки, с облегчением вздохнул, когда, наконец, обнаружил на самой нижней полке свои старенькие джинсы и футболку, которые сам не знал почему, хранил до сих пор. Сегодня они оказались для него настоящим спасением.

Быстро набросив на себя одежду, он покинул спальню и, взяв Еву за руку, направился в её комнату. Уложив её в постель, он присел рядом на кровати, прислонившись спиной к мягкому изголовью.

– Спи. Я буду охранять твой сон, чтобы тебе ничего больше не приснилось, – он с нежностью погладил её по волосам.

Девочка улыбнулась и, обхватив его большую ладонь своими пальчиками, прикрыла глаза.

Она уже крепко спала, а Томашевский всё ещё боялся пошевелиться, опасаясь разбудить её. Он покинул её комнату только в три часа ночи. Не выспавшийся и не отдохнувший он зашёл в свою спальню и, стянув через голову футболку, нервно отбросил её на банкетку и завалился на кровать прямо в джинсах.

Неделя его новой жизни сводила его с ума и, похоже, начинала подтачивать его устоявшееся многолетнее спокойствие. Но выхода у него не было. Хотел он этого или нет, но у него теперь другая жизнь и со всеми её нюансами ему придётся смириться.