– Проживание? Ты видимо шутишь. Скажи Полонскому, пусть оставит все свои бредовые идеи. Мой дом находится недалеко от медицинского центра Лилианы, поэтому жить вы будете только у меня. К тому же, теперь я уже и сам не знаю, когда я вернусь туда и вернусь ли вовсе. Так зачем дому простаивать? Вы там прекрасно сможете разместиться вместе с малышкой. Ты поняла меня?

– Поняла, – Маша, улыбнулась и коснулась губами его щеки. – Спасибо тебе.

Томашевский улыбнулся.

– Ладно, пойду я. Пока.

– Пока.

Эльдар распахнул двери и вышел в коридор. Спустившись по лестнице, он покинул дом Полонского. Дав указание своей охране, направился на квартиру одной из своих сестёр, где уже собрался весь семейный совет Томашевских, на котором ожидали только его одного.

****

Эльдар остался стоять в дверях кухни, несмотря на стул, который ему предложила старшая сестра.

Узнав о том, что он оставил детей брата в доме друга, Алевтина до сих пор пребывала в лёгкой степени негодования.

– Не понимаю, почему ты считаешь, что у твоих друзей детям будет лучше, чем в нашем доме? – обратилась она к брату.

– Сейчас им лучше быть там. Потому что здесь везде царит привкус горя, а для детей те страшные эмоции, что они испытали сегодня, уже сверх меры положенного. Добавлять каждый день по новой капле яда, который уже отравил их нежные души, ни к чему. Ты не находишь? Я пребываю в твоей квартире всего полчаса, а атмосфера, которая царит здесь, давит тяжким грузом на моё сердце, а что уж говорить о детях.

– Дар, нам сейчас всем тяжело и потому лучше объединиться, – обратилась к нему младшая сестра. – Может нам лучше увезти детей в Швейцарию?

– В Швейцарию? Ты с ума сошла? – обратилась к ней Анна. – У них школа через неделю. Ева идёт в первый класс, у Славика соревнования по хоккею и к тому же я против вывоза детей заграницу. В конце концов, я старшая сестра и думаю, у меня есть право принимать подобное решение. Сами живёте на чужбине и детей собрались вывезти туда же. Я думаю, Олег был бы против этого.

– Между прочим, я живу в Швейцарии, потому что там живёт мой муж и мои дети. И это не значит, что я…

– Может, вы замолчите, наконец, и дадите мне сказать, – Эльдар оборвал дебаты сестёр и гневно посмотрел на них обеих. – Насколько мне известно, в нашей семье всегда и всё решали мужчины. И, учитывая, что я остался единственным, то принимать окончательное решение буду только я сам.

– Но?

– Анна, дай мне сказать. Никто и никуда вывозить детей не собирается. Во всяком случае, в этом учебном году. Я тоже остаюсь пока в Питере. У меня слишком много вопросов появилось после смерти Олега, и на то, чтобы разобраться во всём этом, мне потребуется много времени. И коль я заговорил о делах брата, то мне хотелось бы узнать у вас. Вы были в курсе, что у него в последнее время появились большие долги? – Эльдар внимательно смотрел на обеих сестёр.

– Долги? С чего ты это взял?

– Услышал сегодня на кладбище обсуждение этой темы двумя пожилыми сплетницами за моей спиной.

– А им, откуда это знать, если даже мы не знали, – две сестры переглянулись.

– Думаю, такие, как они, всегда и всё знают.

– Долги? Но это немыслимо, ведь Олег всегда был на плаву и…

– Вы, когда виделись в последний раз? – Томашевский пристально смотрел на Анну, но та отвела взгляд и, поднявшись на ноги, пересела на другой стул почти у самого выхода из комнаты.

– Давно не виделись. В последний раз виделись на дне рождения Олега в мае.

– Почему так давно?

– Потому что ты знаешь, что мы не ладили с его Мариной.

– Ну, это для меня не новость. Просто я полагал, что за столько лет уже можно было забыть обо всём и начать общаться нормально.

– Тебе легко рассуждать. Ты свободен в этой жизни и своём выборе. Всё, что тебя волнует это состояние твоих банковских счетов и многочисленные развлечения. А мы живём обычной жизнью рядового россиянина с кучей своих личных проблем. Так, когда нам проникаться проблемами семьи Олега и тем более дружбой с его Мариной.

– Почему же ты ни разу не обратилась ко мне за помощью с кучей своих проблем? – Томашевский буравил взглядом Анну.

– А ты полагаешь, что достучаться до тебя, это реально? Ведь у тебя то деловая встреча, то новый проект, то новое строительство, а цены, между прочим, в одном из твоих же супермаркетов каждый день новые, и с моей заработной платой учителя мне иногда не по карману, чтобы купить элементарное.

– Это упрёк сестры или просто пожелание покупателя? – Эльдар нахмурился.

– Считай, как хочешь. Ты хозяин одной из крупнейших ритейл групп в стране, неужели нельзя…

– Нельзя. Ты думаешь, что являясь владельцем этого огромного торгового холдинга, я лично участвую в ценообразовании каждого супермаркета? Естественно после твоих слов я дам указание всё проверить, и виновные будут наказаны. Если у тебя не хватает денег, почему ни разу не сказала мне об этом? Это ведь так просто, набрать номер и сообщить мне о своих проблемах.

– Я не привыкла ни о чём просить. Без тебя справлялись все эти годы.

– Аня, да прекрати ты уже в такой день и о материальном вопросе, – оборвала её Алевтина.

– Такой день. Да, если бы не это горе, он бы и не приехал сюда в ближайшее время.

– Я ведь был у вас в прошлом году осенью.

– Был, только потому, что твой друг оказался в беде. Ты приехал, чтобы помочь Полонскому, ну и нас проведать, так сказать заодно.

Томашевский тяжело вздохнул и отвернулся к окну.

– Ты знаешь, что моя работа не даёт мне возможности осесть где-нибудь в одном месте надолго, и я вынужден…

– Вынужден болтаться в подвешенном состоянии по всему миру, без оглядки на прошлое и, не построив будущего. Сколько ещё тебе нужно денег, чтобы оставить всё и просто начать жить? – Анна не унималась.

Он повернулся и молча посмотрел на неё.

– Ты и сам не знаешь. А деньги, как всегда, говорила наша мама зло и чем больше их имеешь, тем больше хочется.

– Может, уже хватит о деньгах, и поговорим лучше о Еве и Станиславе? Что будем решать? – обратилась к ним Лилиана.

– Я могу их взять к себе временно, – тихо проговорила Алевтина. – Я говорила с мужем. Тесновато у нас конечно, но сын осенью уедет в Москву на учёбу, так что в комнате освободится место и…

– Это не решение проблемы взять их просто к себе временно пожить. Я говорю сейчас не только об их адресной прописке. Я имею в виду оформление опеки, ведь они несовершеннолетние. Кто возьмёт это на себя?

Анна и Алевтина переглянулись.

– Опека? – в один голос произнесли обе женщины.

– Понятно. Вот поэтому я и говорила, что нужно увезти детей в Швейцарию. Я оформила бы опеку на себя, – заявила Лилиана.

– У тебя своих двое маленьких детей, куда ещё и этих двоих. С твоей работой в медицинском центре детьми заниматься некогда, – снова встряла в разговор Анна.

– А ты что предлагаешь, отправить их в детский дом, при живых тётках и дяде? – Лилиана сорвалась на крик.

– Я не говорила о детском доме. Просто я уже сказала, я против вывоза детей заграницу.

– Ты уже это говорила, – обратился Томашевский к сестре. – А что ты конкретно предлагаешь? Насколько я обратил внимание ты об опеке над ними и не думала.

– А что мне думать? Ты прекрасно знаешь, я не могу их взять к себе. Наша небольшая двухкомнатная квартира с трудом вмещает моего взрослого сына и нового мужа. К тому же, у меня в школе слишком маленькая заработная плата, а Ева и Стас привыкли к более сытой жизни.

– Аня, что с тобой? – Алевтина дёрнула сестру за рукав платья. – Ты же сейчас говоришь о своих родных племянниках. Причём тут маленькая зарплата и тесная квартира?

– Но я ведь здесь сейчас в этой комнате из всей семьи не представлена в гордом одиночестве, и среди нас есть человек, у которого гораздо больше возможностей поднять этих детей на ноги, – она буравила взглядом Эльдара.

– Ты совсем сдурела? – обратилась к ней Лилиана. – С его работой не то что… – она не договорила, потому что гневный голос Томашевского заставил её замолчать.

– А что, пожалуй, ты права, – Эльдар опустился на корточки возле Анны, пристально всматриваясь в её глаза. – Наверное, это единственное, что я теперь могу сделать для брата, о котором забывал в последнее время. И поднять на ноги его детей, моя прямая обязанность.

– Ты что, серьёзно? Я ведь просто пошутила, – Анна попыталась улыбнуться, но встретив полный ярости взгляд Эльдара, отвела глаза в сторону.

– Это больше не обсуждается. Я завтра с утра займусь всем необходимым для оформления опеки над детьми.

– Эльдар, ты серьёзно? – Лилиана поднялась на ноги и подошла к нему, слегка коснувшись рукой его плеча.

Он повернул голову и посмотрел на неё.

– Более чем серьёзно.

– Но ведь это невозможно. Дети отнимут всё твоё свободное время. А твоя работа?

– Поработаю в Питере. Придётся пока отложить свои бесконечные поездки по миру и осесть здесь. Завтра начну подыскивать подходящий дом, где бы мы смогли поселиться втроём, – он поднялся на ноги и направился к выходу.

– Эльдар, может, переночуешь у меня? – обратилась к нему Алевтина.

Он обернулся.

– Нет, спасибо. Вам и без меня тут тесно, – он вышел из комнаты, плотно закрывая за собой дверь.

– Вот что ты наделала? – обратилась Лилиана к Анне.

– Только не надо на меня так смотреть. Вам нас не понять. Живёте в своё удовольствие по своим европейским меркам и вам до нас, как до луны. А ты попробуй прожить месяц на копеечную заработную плату педагога.

– Но ведь у тебя была возможность в своё время, выехать со мной за рубеж. Я ведь приглашала. Хорошие педагоги нужны везде. У тебя было бы отличное место в частной школе в Лозанне.

– А мужа своего я бы тут оставила, да?

– Но ведь он всё равно ушёл от тебя через месяц. Вы были на грани развода.

– Ушёл и что? Мне нужно было сразу звонить вам и просить о помощи? Сомневаюсь, что вы бы подумали о нас с сыном.

– С тобой невозможно разговаривать. Ты всегда во всех своих бедах винила всех, кроме себя. Не я виновата, что ты выскочила замуж рано за этого тунеядца и алкоголика. И не я виновата, что ты тащила всю семью на себе десять лет.

– Конечно, я во всём виновата только одна. Всегда и во всём виновата я.

– Аня, успокойся, – Лилиана коснулась рукой плеча сестры. – Каждый из нас сам устраивает свою жизнь, и мы не виноваты с Эльдаром, что у тебя всё сложилось именно так, а не иначе.

– Конечно, ты не виновата. Тебе ведь в отличие от меня была уготована выгодная партия в виде партнёра нашего братца и сытая жизнь в Лозанне.

– Ты ведь знаешь, что мы со Стефаном познакомились случайно, когда он пришёл к Эльдару в дом наших родителей. Я просто тогда оказалась дома.

Анна рассмеялась.

– Только ты одна веришь в эти бредни. Мы ведь все знаем, что вы с Даром всегда были дружны с самого детства, гораздо больше, чем с нами старшими. Вот он и забрал тебя к себе, а знакомство со Стефаном его заранее продуманный ход, как и строительство для тебя медицинского центра в Лозанне. Ведь ты получала образование здесь в Питере, а являешься хозяйкой престижного медицинского центра в отличие от нашей сестры, – она показала рукой на Алевтину, которая молчала. – Ведь она уже много лет работает в обычной больнице за гроши, по сравнению с твоими доходами.

Лилиана поднялась на ноги и молча направилась на выход. На пороге остановилась и, обернувшись, посмотрела на сестёр.

– Уход Олега действительно разрушил всё в нашей семье. Не стало её головы, и теперь мы все не можем найти общего языка. Он действительно был костяком нашей семьи, сдерживающим всё, – она развернулась и вышла из комнаты.

– За Олега вспомнила. Уже завтра же улетит домой и забудет обо всём, – Анна со злостью отодвинула кружку в сторону, невольно расплескав по столешнице недопитый чай.

– Анна, креста на тебе нет. Что ты тут устроила? – Алевтина поднялась на ноги и начала убирать посуду в раковину.

– Ничего, переживут. Они уже оба давно утратили свои души и потому слова мои их не ранят больно. Погрязли в своей роскоши, вот пусть теперь поживут, как простые смертные. Эльдар помается с детьми, как мы в своё время. А дети Олега не подарок, сама знаешь.

– Тяжёлую ношу на себя взвалил, Эльдар. Неподъёмную… – Алевтина тяжело вздохнула.

– Ничего. Пусть хоть кого-то воспитает на этом свете. Будет кому кружку воды подать на склоне лет, – Анна поднялась на ноги и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

Алевтина выключила воду и подошла к окну. Долго всматривалась в силуэты Эльдара и Лилианы, которые стояли у его машины и о чём-то разговаривали. Весь неприятный разговор с родными, застрял в горле жутким комом, готовым прорваться в любую минуту безудержными слезами. Она перевела взгляд на портрет покойного брата, который стоял на столе.

– Что же нам теперь делать, Олежек? Некому больше сплачивать нашу семью. Некому… – она закрыла лицо руками и, пытаясь сдержать рвущиеся из горла всхлипы, горько заплакала.