– Угу! И дрался, как лев! Я знал, что ты сильный, но… Когда ты такому научился, брат? – Борис в отличие от Глеба не скрывал восторга и сиял щенячьей радостью.

– Да вроде всегда умел, – усмехнулся я. – Не заморачивайся по пустякам. И вот еще что! Это, – я махнул рукой в сторону двора, из которого мы только что вышли, – как раз из разряда пустяков. А вот то, что случилось раньше, обсудим дома.

Братья в полнейшей задумчивости шли молча, так что я мог спокойно пялиться по сторонам. Во-первых, высматривал потенциальных преследователей. Маловероятно, что те обмочившиеся коротышки возжелают возмездия прямо сейчас. Еще меньше вероятности того, что они нас выследят, но бдительность терять нельзя.

Ну а во-вторых, пытался прочувствовать город, в которой я попал. Одно дело ворошить память реципиента, и совсем другое – видеть своими глазами и слышать своими ушами.

Ну что можно сказать… Определенно в настолько густонаселенной дыре я никогда раньше не был. Мне доводилось бывать на слаборазвитых планетах, однако же там… все воспринималось иначе. Здесь люди живут и радуются, ходят взад-вперед, суетятся. На тех слаборазвитых планетах, где я бывал, разумные не жили, а выживали.

Пожалуй, цивилизацию, которая сейчас окружает меня, мне не с чем сравнивать. Эти люди даже не знают, что они отсталые. Официально зафиксированного контакта с более развитой формой жизни местные не имели. Им не с чем сравнивать свою отсталость. Многие из них думают, что вообще единственные разумные во Вселенной.

Да уж, придется им открыть глаза.

Мы спустились в подземку, и народу вокруг стало еще больше. А вот такие толкучки мне вполне знакомы. Доводилось бывать в зонах беззакония, и здешнее метро меня после этого ничуть не пугает.

Пока мы ждали нужный поезд, я копался в памяти реципиента. Форкх меня дери! Какие же странные ощущения. Справа от меня – Борис. Мой родной брат. Я… не испытываю к нему тех же чувств, что и к своему настоящему брату, оставшемуся в Александрии. Однако я прекрасно помню, как утешал Бориса, когда погибли наши родители. Как поддерживал его.

Я уже воспринимаю память реципиента как часть своей собственной памяти. А значит, и прошлое реципиента как свое. Проклятье! Вроде бы чувства к родным и близким этого тела мне не передались, но я могу вспомнить ощущения реципиента из прошлого. То, что чувствовал местный Аскольд, например, когда утешал брата. Или же когда кузен со своими друзьями и Борисом прибежал выручать его из драки. Тогда Аскольд был счастлив.

Проклятые сарниты и все их приспешники! У меня голова кругом от всего этого.

Между тем мы уже ехали в вагоне. Пришлось стоять. Хорошо хоть передо мной сидела симпатичная женщина с очень выдающейся грудью и легким декольте. Заметив мой взгляд, она нахмурилась и с вызовом посмотрела мне в глаза. Хех, будь я в самом деле семнадцатилетним девственником, может, и отвернулся бы. Выдержав взгляд ее бездонных карих глаз, я чуть прищурился и улыбнулся. Она не сдержалась и улыбнулась в ответ.

К сожалению, услада глаз моих вышла через две станции. Протискиваясь к выходу, она толкнула меня попкой и подмигнула на прощанье. Ну а ее место заняла дама крупной формации. Не в моем вкусе.

Хотя что сейчас мой вкус – тот еще вопрос. Похоже, молодое подростковое тело может себя проявлять.

– Брат, нам скоро выходить, ты помнишь? – шепнул мне на ухо Боря.

– Ага, – кивнул я. Хотя без напоминания, как пить дать, пропустил бы нужную станцию.

Возле нашей станции было несколько кафешек, в том числе и так называемое интернет-кафе. Дома рядом со станцией показались мне довольно новыми – высокие двадцатичетырехэтажные здания. Но чем дальше вглубь улиц мы отходили, тем ниже становились постройки. Вот уже и пятиэтажки сменились двухэтажными «бараками».

В одном из них на первом этаже мы и жили – эдакий крошечный домик на четыре семьи.

– Аскольд! – заговорил Борис, как только мы зашли в квартиру. – Ты стал осветленным?

– Пока нет, – спокойно ответил я.

Благодаря памяти реципиента я знал, что в этом мире господствуют те, кто способен использовать положительную энергию. Наиболее часто ее называют праной. Но есть и другие названия: ци, ки, эфир или даже жива – национальное название в Российской империи. Способных применять ее в России называют осветленными, потому что в момент активации живы можно увидеть энергетическое свечение.

– Но ты ведь использовал что-то вроде золотых молний, чтобы атаковать тех аристократов! – поддержал двоюродного брата Глеб. – Значит, ты научился пользоваться живой?

– Нет еще, – терпеливо повторил я, разуваясь. – Но собираюсь научиться. Идемте на кухню, там и поговорим.

Наша комната, в которую мы прошли из прихожей, имела два окна. В ней находились двухъярусная кровать и кровать обычная. А также два стола. На одном из них, точно царь, стоял светло-серый ящик со стеклом. На несколько мгновений я завис, пытаясь понять, что это и почему от него идут какие-то провода к коробке под столом. И что за пластина с кнопками перед ящиком?

Память реципиента подсказала – передо мной доисторический предок компьютера. Мощности в этом куске пластика и железа раз в сто меньше, чем в простенькой детской игрушке в Александрии. Еще и выхода в глобал, или, как тут говорят, в Интернет, нет.

Расстроенно покачав головой, я переоделся в домашнее и пошел мыть руки. Да уж… «удобств» по минимуму, и все в одной комнатке. А этот огромный ржавый поддон – это что, душевая? Прикрылся замызганной шторкой и моешься, пока кто-нибудь в этом же помещении нужду справляет? Не говоря уже о том, что стены все черные от плесени.

Тьфу!

Кухонька мелкая, недалеко от стола диванчик и еще один ящик. На сей раз черный. Телевизор. Ну и дверь в спальню тети.

– Ты чего, Аск? – удивленно спросил Глеб, поставивший кастрюлю на двухконфорочную плитку.

Хотел я поделиться с ним своими впечатлениями, но вовремя вспомнил, как парень отреагировал на мою попытку выбросить грязную футболку.

– Да нет, все нормально, – отозвался я, садясь за стол.

Нет, я, конечно, наследный принц планетарной империи, но далеко не изнеженный белоручка. Умение воевать в любых условиях для высокородных александрийцев необходимо как воздух. А к наследникам родов предъявляются крайне жесткие требования. Если совершил подвигов меньше, чем кто-нибудь из младшеньких братьев, то могут и первородства лишить.

Потому я прошел не одно сражение. Жил в военных лагерях, летал на крейсерах и тому подобное. Да, обычно шатер принца облагорожен по высшему разряду. Но не всегда. И в грязи доводилось изваляться. Например, когда мой отряд без связи с внешним миром выживал в джунглях Авара…

Поэтому я готов принять окружающую меня обстановку как не зависящие от меня условия миссии. Но в ходе миссии условия можно, а порой и нужно улучшать. Именно этим я займусь, как только появятся лишние деньги.

О, таракан бежит!

Половица скрипнула на всю квартиру, когда я раздавил паразита.

Глеб разлил по тарелкам красный как кровь суп, а Борис порезал черный хлеб. Пожелав друг другу приятного аппетита, мы принялись за еду. Боря натер кусок хлеба зубчиком чеснока и посыпал солью. Я сделал так же.

Хм… а неплохо! Правда, суп, как мне кажется, жирноват.

Я и не заметил, что довольно сильно проголодался. В итоге минуты за три съел целую тарелку борща. Чего-то не хватает.

Раздался пронзительный свист. Я вскочил на ноги и приготовился к бою.

Но, к моему удивлению, странный звук издавал чайник!

Форкхово дерьмо! Что за отсталый мир… Да и память реципиента вроде бы открыта для меня, а по умолчанию не срабатывает. Мне необходима хотя бы минимальная концентрация, чтобы извлечь из нее что-нибудь. Мой предшественник вряд ли бы так реагировал на закипевшую воду.

– Аскольд? – В голосе Бориса отчетливо слышалась тревога.

– Все нормально, – твердо произнес я, возвращаясь на место. Ну а брат пошел разливать чай. Да, чая с десертом и не хватало.

А чаек-то ароматный. Правда, пряники по виду дубовые.

Память услужливо подсказала, что мы купили их большой партией на распродаже.

Собравшись с мыслями, я посмотрел на своих родственников. Они оба настороженно поглядывали в мою сторону.

– Обсудим произошедшее за сегодня, – твердо сказал я, отодвинув кружку. – Мы столкнулись с двумя мелкими аристократами, а вы перепугались, будто в одиночку с ордой доргов столкнулись.

– С кем? – не понял Глеб.

– Не забивай голову, – махнул я рукой и подобрался, нужно научиться хотя бы во время серьезных разговоров фильтровать свою речь. – Пример может быть любой. Суть от этого не меняется. Всего лишь два зажравшихся мальца, а вы в ужасе.

– Это аристократы, брат, – с нажимом проговорил Глеб. – Им по силам не только испортить нам жизнь, но и отнять ее.

– И вас это устраивает? – быстро спросил я. Парни инстинктивно отпрянули к спинкам стульев, удивленно уставившись на меня. – Меня – нет. Любой может стать аристократом. Да, большинство рождаются с этим титулом, но и обрести его деяниями возможно. И я собираюсь это сделать. Я поднимусь до самой вершины, слышите? И те, кто будет мне верной опорой, поднимутся вместе со мной.

С каждым словом я все сильнее выпускал родовую ауру. Однако при этом старался сдерживать ее, чтобы раньше времени не допустить той странной визуализации с золотыми молниями.

Моя короткая речь проняла братьев. Хороший знак. Значит, они мне доверяют, а мои слова для них не пустой звук, иначе аура подействовала бы иначе.

– Ты… ты серьезно? – ошарашенно спросил Борис.

– Совершенно, – кивнул я. – Я не собираюсь больше терять время даром. Я поступлю в старшую школу в этом году. В лучшую, которую смогу выбрать. А параллельно с этим я заработаю много денег. Достаточно много, чтобы отплатить тете Мари за заботу, переехать из этой дыры и создать экономическую основу для своих дальнейших свершений. Для достижения титула. Вы со мной, парни? – В этот момент я полыхнул аурой, и она разлетелась по маленькой кухне кольцом сверкающих золотых молний.

– Да, брат! – в унисон ответили Борис и Глеб.

Что ж, славно. Тыл я себе прикрыл и работоспособность ауры проверил. Теперь хотелось бы как можно быстрее проверить и другие свои силы.