Цитаты из книги «Мы, дети золотых рудников»

Вот только петь ее приходится так, будто тебе яйца прищемили – тонко и завывающе.

былая крепкая дружба утекает сквозь пальцы.

Что нас ждет дальше? Мы будем изредка видеться на выходных, на пару часов забиваясь в угловой диван бюджетного бара с кружкой пива в руке. Будет идти легкая беседа. Как поживаешь? Как учеба и… Девушка? А потом – как работа, как семья, дети? Нет. Мы слишком много пережили вместе. Наша дружба не может перетечь в это, просто не может… Она была слишком крепкой и сильной. Наша дружба всегда была бурной извилистой рекой со сложными порогами и быстрым течением, которая просто не может перетечь в маленький тихий ручеек. Но именно так и будет, и я ничего не смогу с этим поделать, как ни горько мне это осознавать. Мы пьем пиво, сидя на крыше ржавого поезда, и я чувствую, как наша

Быть может, именно поэтому бегу так быстро – чтобы успеть увернуться от летящих в спину камней.

Я бегу, потому что надо бежать. Бегу от своего прошлого, от воспоминаний, от мыслей. Воспоминания – это те же камни, которые кидают в спину. Поэтому я не люблю ни о чем вспоминать.

– Я побеждаю своих врагов тем, что превращаю их в друзей. Авраам Линкольн, – наконец выдает он. – Что?! – Игорек возмущается. – Нет, чувак, это очень плохая цитата! Она нам не подходит.

Живи и не пытайся казаться больше, чем ты есть. Меньше тебя нет никого и ничего, потому что ты – ничто».

слухов, с умным видом обвинять в своей бедности кого угодно, но не себя. Например, собственное государство. Или, наоборот, чужое… Скажем, американцев. Америка у них виновата во всем: во внезапно выскочившем геморрое, в неурожае, безработице, глобальном потеплении.

Отец Архипа – этакий типичный представитель телевизионных зомби, не отлипающих от дивана и телевизора, прозябающих в жуткой нищете. Но вместо того чтобы оторваться от дивана и начать что-то делать, такие люди продолжают сидеть, источать свой яд, наслушавшись бабушкиных сказок и

ельство, все то, что столько лет кипело внутри и наполняло его душу, – все это становится таким ничтожным… И с шипением испаряется за секунду, оставляя лишь пустоту и усталость