Глава 1

Несмотря на крепкую дружбу, в детстве мы часто ненавидели друг друга.

«Хоть бы в пачке “Скиттлс” ему попалась апельсиновая, самая невкусная, конфетка. И чтобы он не вытащил ни одной виноградной» – худшее проклятие, которое мы могли обрушить друг на друга в то время. А теперь мы желаем друг другу смерти. Как сильно могут изменяться люди. И их отношение друг к другу.

Мой папа всегда хотел сына – так я стала думать года в четыре. Мы были счастливой полноценной семьей: я, родители, а если прибавить еще и бабушку с дедушкой, то сверхполноценной. Папу я любила больше всех – может, потому, что он разрешал есть перед сном шоколад, а может, по совсем другим причинам.

Двухкомнатная квартира в Москве, четырнадцатый этаж – здесь мы жили с родителями. А бабушка с дедушкой жили в небольшом подмосковном городке в частном доме, в часе езды от нас. Мы приезжали к ним на выходные.

Мама с папой познакомились в институте. В двадцать лет они поженились, и вскоре появилась я. Родители так и не закончили учебу: мама ушла в декрет, а папа, чтобы прокормить семью, устроился в магазин и стал торговать компьютерами. Сейчас мамина работа связана с финансами, а кем работает папа и как он вообще живет – не знаю. И не хочу знать. Бабушка печет торты на заказ. У нее дома всегда пахнет ванилью и карамелью. Дедушка – охранник при коттеджном поселке.

В четыре года мама стала спихивать меня бабушке на лето, а бабушка, в свою очередь, выпихивать меня во двор, чтобы я играла с другими детьми. И вот я в первый раз пришла на детскую площадку возле дома и вытащила игрушки – машинку, самолетик и гигантского робота-трансформера. Другие девочки тут же презрительно сморщили носики и почти хором заявили, что не будут со мной играть, пока я не вынесу на улицу свою куклу. А дело в том, что куклы у меня и не было. Одни мальчишеские игрушки.

Мама потом рассказывала, что куклы просто не вызывали у меня интереса. Мне нравилось то, что можно разобрать или заставить двигаться. Но во время девчачьего конфликта я серьезно перепугалась. Я не понимала, почему родители покупали мне игрушки для мальчиков. Может, они хотели сына, а получилась дочка? Эта мысль настолько засела в голову, что еще долгое время я специально не засматривалась в магазине на игрушки для девочек. Я делала все, чтобы быть похожей на мальчишку… и чтобы мама с папой не выкинули меня на помойку за ненадобностью. Я носила мальчишеские комбинезоны, упрашивала маму с бабушкой стричь меня как можно короче, отпихивала прочь платья.

С девочками подружиться так и не удалось. Зато в дружбе с мальчишками я преуспела. В то первое долгое лето у бабушки я и познакомилась со Стасом.

Однажды соседи затеяли стройку. Они заказали много песка, но использовали только часть, и с тех пор возле их дома возвышалась гигантская песчаная куча. Ее облюбовала вся местная детвора: на одной стороне девочки строили замки, а на другой мальчишки сооружали многоуровневую парковку. Меня, конечно, строить замки не позвали, поэтому я играла с мальчишками. Парковка выходила у меня лучше всех, мои уровни не рушились.

В тот день Стас тоже появился у кучи, помогал строить, но выходило у него плохо. Он разрушил всю нашу парковку! Я расстроилась: мы столько времени на нее убили, а пришлось начинать все заново. Стас тоже расстроился, он же не нарочно сломал. После этого он не пытался к нам присоединиться, только наблюдал. А потом, когда мы все достроили, он принес из дома с десяток машинок и раздарил нам. Мне он подарил самую красивую и загадочно улыбнулся. Так, будто тоже считал ту машинку лучшей и хотел, чтобы я это поняла. И чтобы между нами был секрет.

Какое-то время я не выделяла Стаса среди остальных ребят, даже несмотря на его подарок. Мы играли все вместе. Но через год или два он стал моим лучшим другом. Дело в том, что я часто придумывала разные сюжетные игры на воображение, и далеко не всем такое было интересно. Мальчишки предпочитали что-то попроще – мяч, прятки, салочки. А вот Стас приходил от моих игр в восторг, и так получилось, что мы стали отбиваться от компании и все больше времени проводить вдвоем.

Я презирала девчачьи вещи, чтобы не расстраивать маму с папой, но от единственного девчачьего пристрастия у меня отказаться так и не получилось – от любви к сказкам. В моей голове существовал целый мир с драконами и принцессами. Именно из-за любви к сказкам я научилась читать очень рано. Мне было стыдно просить папу почитать мне Белоснежку или Спящую Красавицу – вдруг решит, что им не нужна такая дочка? Поэтому сказки я читала сама. Но мне все равно безумно нравилось, когда читал папа. Я с удовольствием слушала его книжки – про домовенка Кузю, дядю Федора, Эмиля из Леннеберги, Винни Пуха. Папа читал мне много, но я отбирала только те книги, которые, по моему мнению, больше годились для мальчиков.

Пока я была совсем маленькой, я почему-то любила вставать рано утром, часа в четыре, и мне обязательно нужна была компания. Мама категорически отказывалась просыпаться в такую рань, и приходилось папе. Со мной нужно было гулять или играть, и сонный папа добросовестно это делал. Наверное, мы странно смотрелись на улице – четыре утра, папа ведет дочку за руку. Куда они идут? Зачем? Что за непутевый папаша! У приличных родителей дети спят в такое время!

Мы с папой строили замки из кубиков, играли в железную дорогу и запускали в ванной лодку на радиоуправлении. На улице он подхватывал меня на руки и подбрасывал в небо. Папа был очень высокий, я закрывала глаза и представляла себя ракетой, которую запускают в космос. А когда открывала глаза, сердце замирало от страха – настолько я была высоко.

У папы в кабинете стоял большой глобус, который я обожала. Часто вечерами папа усаживал меня на колени, я прижималась к нему, вдыхая запах сигарет и пены после бритья, гладила его щеки. А он показывал мне разные места, называл страны, моря и океаны.

– Покажи мне, что там, под нами, – однажды попросила я папу и посмотрела себе под ноги. Этот вопрос меня всегда интересовал: а что, если земля под нами вдруг разойдется, мы провалимся и выйдем на другую сторону планеты? Куда мы попадем?

Папа указал на глобус.

– Вот тут мы живем, а тут, – он показал на обратную сторону, – Тихий океан.

– Океан… – восторженно прошептала я, глядя на ярко-синюю область. Значит, если мы провалимся под землю, то попадем в океан. Но я не умела плавать! Как же мне быть?

И в то лето я попросила папу научить меня плавать. Я уже умела это делать с надувными нарукавниками – но ведь они не всегда со мной, а земля может разойтись под нами в любую секунду, и что я буду делать в Тихом океане без нарукавников? Я так перепугалась, что еще несколько дней разгуливала по дому в нарукавниках, чем очень веселила родителей. В то лето плавать без поддержки я так и не научилась, хотя папа был хорошим учителем, а я старалась быть хорошей ученицей.

Папа все время засматривался на соседских