Цитаты из книги «#Город за изгородью»

за сдавливающих горло рыданий.

Адреналин ударяет в кровь, пульс резко подскакивает.

значишь для меня все. Ты – как солнце. Дала мне свет. И тепло. До тебя я не видел этого. Ты сделала для меня очень много, а я… Я ничего не дал тебе в ответ. Я не могу подарить тебе счастье. Не могу дать тебе по сути ничего. Я бедный, как церковная мышь. Живу в доме со стенами из глины и соломы. А еще и больной на голову. Злобный, кусачий, блохастый пес.

Ханна толкнула меня! Я больно ударяюсь о землю – даже не успел сгруппироваться! – Это было подло, Ханна! – обиженно говорю я, поднимаясь с земли. Ханна по другую строну забора изо всех сил бьет по сетке и кричит со слезами: – Не говори так, Кит Брыков! Никогда не говори! Если еще раз скажешь – я сама тебя убью. Задушу. Ты… Ты эгоист! Думаешь только о себе… Не хочешь бороться и думать о других! Тебе плевать на всех. И на меня! Я перелезаю к ней на другую сторону. Обнимаю, а ее всю трясет от рыданий. Я баюкаю ее в руках и думаю о том, какой же я придурок. Она немного успокаивается. Смотрит на меня сердито. Надулась, как индюшка. Ее вид почему-то меня смешит. Я улыбаюсь. – Тебе смешно? Ах, тебе смешно? – Она вот-вот взорвется. Я прижимаю палец к ее губам. – Я дурак, дурак. Прости меня. Прости, Пряничная девочка. Просто… Я хотел бы, чтобы ты была счастлива. Ты

– Знаешь, я все чаще задумываюсь, что всем было бы лучше, если б я умер. Бац – и я лечу вниз с забора. Ханна толкнула меня! Я больно ударяюсь о землю – даже не успел сгруппироваться! – Это было подло, Ханна! – обиженно говорю я, поднимаясь с земли. Ханна по другую строну забора изо всех сил бьет по сетке и кричит со слезами: – Не говори так, Кит Брыков! Никогда не говори! Если еще раз скажешь – я сама тебя убью. Задушу. Ты… Ты эгоист! Думаешь только о себе… Не хочешь бороться и думать о других! Тебе плевать на всех. И на меня! Я перелезаю к ней на другую сторону. Обнимаю, а ее всю трясет от рыданий. Я баюкаю ее в руках и думаю о том, какой же я придурок. Она немного успокаивается. Смотрит на меня сердито. Надулась, как индюшка. Ее вид почему-то меня смешит. Я улыбаюсь. – Тебе смешно? Ах, тебе смешно? – Она вот-вот взорвется. Я прижимаю палец к ее губам. – Я дурак, дурак. Прости меня. Прости, Пряничная девочка. Просто… Я хотел бы, чтобы ты была счастлив

Мы подходим к краю и швыряем бутылки вниз. Попадаем на бетонную площадку – и слышим звон бьющегося стекла. Стоящие внизу бабули поднимают головы и видят нас – они ругаются и грозят нам кулаками. А мы, смеясь, расстегиваем ширинки и ссым на них сверху – бабки разбегаются в стороны. – Мочи их! – кричим мы. – Мочи престарелых шлюх! – Топи эти старые калоши! – Чего ты мне своей палкой там машешь? Долби себя в горло своей клюкой, вислозадая ты гадина!

По-моему, мама не вслушивается в мои слова. Что бы я ни сказал – ее ответ уже заготовлен. Даже если бы я сказал, что у нас сегодня было практическое занятие по изготовлению ЛСД и амфетаминов, ее ответ был бы тем же самым: – Ох, Глебушка… Ты такой умный. Учись, учись. Ведь знания – самое важное.

В каждом из нас рано или поздно рождается история… Для которой мы роем огромную яму, чтобы похоронить ее под двухметровой толщей земли. История, о которой больше никто не узнает.

– А вы не беспокойтесь обо мне. Мне с детства суждено сдохнуть в канаве, как последней ублюжей собаке. Вы лучше о живых беспокойтесь.

– Кит, выключи музыку! Зачем ты слушаешь ее так громко? – Чтобы заглушить говорящее дерьмо, которое стоит возле меня!