Цитаты из книг автора «Эли Фрей»

Его улыбка… Такая добрая, искренняя…

– А не нужно, чтобы кто-то верил! Главное, чтобы было смешно.

иком, а не жертвой. Ведь я делаю ловушку. У меня нет четкого плана действий. Более того, у меня нет даже четких мыслей. Вместо них – какие-то жалкие обрывки слов в голове да взрыв противоречивых эмоций в душе. Я не могу объяснить, что я делаю и для чего. План появится позже. А сейчас я в прямом смысле слова готовлю под него почву. Перед глазами – коричневая земля, обломок шифера и ржавые прутья решетки. Я сгребаю и сгребаю землю. Слышу шаги. Вздрагиваю. Оборачиваюсь и вижу мальчишек. – Вот она! Нашли! – слышу крик Сереги. Все члены команды в сборе. Я хмуро смотрю на них. – Откуда вы узнали, где я? – Рома надел шапочку из фольги и связался с инопланетной космической станцией. А там они уже пробили по своим каналам… – на полном серьезе говорит мне Серега. Мальчишки подходят к яме и с любопытством заглядывают в нее. – Мне не до шуток сейчас. Хочу побыть одна. Я отворачиваюсь и продолжаю свое дело. Некоторое время все молчат. – А чегой-то она делает? – слышу шепот Антона. – Копает, – отвечает Рома. – Зачем? – Будет морковь сажать. – Морковь? Прям сюды? Нелогично. – Это ты нелогичный, дурень. Здесь сейчас все нелогично. Яму она роет. – Но зачем? – Лучше спроси – для кого. – Шта-а-а? Я откладываю шифер в сторону. Смотрю на мальчишек. Они смотрят на меня с ужасом и недоверием. Я вздыхаю – шутки в сторону. Пришло время для серьезных разговоров. – Я думаю, что всем нам пришло время поговорить, – говорю я и поднимаюсь с колен. Мы идем к плитам, ложимся на теплый от солнца бетон. Мы говорим о том, о чем обычно предпочитаем молчать: о том, как нам приходится жить, чем мы отличаемся от нормальных людей. О том, как Оно забрало наше детство и пытается забрать оставшуюся жизнь. Мы говорим и с каждым словом чувствуем себя сильнее, потому что никто из нас не одинок. Мы вместе. Мы делим друг с другом нашу боль. Мы поддерживаем друг друга. – И зачем тебе яма? Что ты хочешь с ним сделать? – шепчет Серега. Мы лежим зеркально друг к другу, наши макушки соприкасаются. – Я хочу, чтобы он умер, – отвечаю я ему так же шепотом. – Самой мучительной смертью, которую только могу представить. Молчание длится недолго. – Е-е-е!! Смерть Стасу Шутову! – раздается радостный вопль, обращающий в шутку мои слова. – Надеюсь, ты говоришь несерьезно, – качает головой Рома. – А мне плевать! Даже если серьезно, я поддерживаю Томаса! Смерть белобрысому гаду! Нам все видится игрой. Даже мне. Я не отношусь серьезно ни к своим словам, ни к поступкам. Но игру очень легко превратить в реальность, мы все об этом знаем. Мы не осознаем своих поступков. Не понимаем последствий. Не хотим думать об ответственности. Когда-то мы были добрыми и милыми детьми. Теперь мы – злобные тролли, тонущие в собственном болоте отчаяния. А еще мы очень любим играть в смерть. Мы сумасшедшие? Нет. Мы просто еще не стали взрослыми. Через секунду мы поднимаемся и идем к Яме. Встаем, каждый у своей грани. Восемь рук сгребают землю и отбрасывают

захотелось увидеть красочный город, ясное небо, приветливых жителей, прекрасное королевство. В этом королевстве не было грязи, все выложено желтой и розовой плиткой. Здесь все равны. Здесь не предают, не обижают друг друга. Здесь все носят красивые наряды. Здесь живут прекрасные люди. Мне захотелось очутиться в мире, где все счастливы. Мир, где возможна любовь. И свобода. – Эй, с тобой все хорошо? – Дашка поводила ладонью перед моим лицом. Услышав ее голос, я вернулась в реальность. – Ты сейчас дыры прожжешь. Уже любуешься на себя минут пять. – Прости, задумалась, – улыбнулась я. Еще раз взглянула на себя в зеркало. Это всего лишь отражение… Оно нереально. * * * Последние занятия по танцам проходили суматошно и нервно. Я ненавидела своего партнера. Мне хотелось вцепиться ему в волосы, расцарапать лицо. Но каждое занятие я молча клала свою руку на его и позволяла обнимать меня. Наша пара выучила движения

ОКОШКО – УЛЫБКУ, А ИЗ ОКОШКА – СМЕХ

Покажи мне, что там, под нами, – попросила я папу и посмотрела себе под ноги. Этот вопрос меня всегда интересовал: а что если земля под нами вдруг разойдется и мы провалимся? И выйдем на другую сторону земли. Куда мы попадем? Папа указал на глобус. – Вот тут мы живем, а тут, – он показал на обратную сторону, – Тихий океан. – Океан… – восторженно прошептала я, глядя на ярко-синюю область. Значит, если мы провалимся под землю, то попадем в океан. Но я не умела плавать! Как же мне быть? И в то лето я просила папу научить меня плавать. Я уже умела плавать с надувными нарукавниками – но ведь они не всегда со мной, а земля может разойтись под нами в любую секунду, и что я буду делать в Тихом океане без нарукавников? Я так перепугалась, что еще несколько дней разгуливала по дому в нарукавниках, чем очень веселила родителей. В то лето плавать без поддержки я так и не научилась, хотя папа был хорошим учителем. А я старалась быть хорошей ученицей.

Что он чувствовал к этой девочке?

У меня было не ОРВИ, а обыкновенная депрессия. В

А я хотела, чтобы он думал, что я его не боюсь.

Мне хотелось поверить. Хотелось остаться вот так… с ним. Чувствовать его тепло. Его прикосновение.