Тем временем глава семьи далек от того, чтобы чувствовать удовлетворение. Дело в том, что сильные мира сего никогда не зайдут в гетто! А ведь именно у них есть средства покупать самые красивые вещи, которые приносят более значительную прибыль.
С тех пор как Амшель стал частым гостем при дворе Вильгельма, он забросил магазин. Впрочем, дела в нем и так идут хорошо благодаря братьям. Амшель же разрабатывает стратегию на будущее, задумываясь о диверсификации и расширении базы клиентов, которые могут позволить себе прислугу, любят роскошь и хотят скупить все, чего у них еще нет.
Но раз в гетто их не заманишь, нужно расширять поиск. Во всяком случае, так его учили в Ганновере. Братья, едва начавшие понимать мастерство продвижения товара (позже его на всех языках назовут маркетингом), были поражены, когда Амшель рассказал им одну маленькую хитрость: «Раз не хотят приезжать к нам – мы сами поедем к ним!»
Амшель говорит, что нужно издать небольшой каталог с точным описанием каждого товара. Мозес и Калман в замешательстве: проект кажется им чересчур масштабным. Их пугают и затраты: печать и доставка соизмеримы с небольшим состоянием. Майер Амшель убеждает их, что стоимость каталога щедро возместит прибыль с продаж.
Если эта идея работала в Ганновере у его бывшего покровителя, то почему бы ей не работать во Франкфурте? «Клиенты богаты, но им скучно. Наша задача – разбудить их мечты и предложить им то, о чем они даже не помышляют». «Но у них уже есть поставщики!» – возражает Калман. У Амшеля и на это есть ответ.
Он объясняет, что сначала нужно проводить более гибкую политику и устанавливать цены ниже, чем у конкурентов, продавая по себестоимости. Когда клиенты перейдут к ним, можно постепенно повышать цену. Доводы старшего брата Мозеса и Калмана отнюдь не убеждают, но они сдаются под его напором и уверенностью.
Через несколько недель каталог готов к рассылке. В нем говорится, что дом Ротшильдов, официальный поставщик двора, работает с выездом на адрес и по запросу доставляет любой предмет для оценки. Покупатель платит только за те товары, которые приобретает.
В высшей степени прорывная и продуманная стратегия! Товар, решает Амшель, может на несколько дней, даже недель, остаться на хранении у клиента, что повышает шансы на последующий выкуп: зачем расставаться с новинкой, к которой уже привык? В конце концов, все условия обсуждаемы.
Через три недели после рассылки каталога всем богачам в округе Амшель заключает несколько удачных сделок, продает предметы искусства и около пятидесяти монет и медалей. Каждый день он направляет товары на оценку во все уголки региона.
Наш человек-оркестр все время в разъездах, времени в перерывах между поездками в усадьбы хватает разве что на сон – а затем снова в путь. Иногда цена продажи на 40 % снижается, не говоря уже о том, что у заказчиков он нередко проводит обмен или приобретает за небольшую стоимость ценные вещи, которые потом идут на полки магазина. Секрет в том, чтобы откланяться в ножки клиентам-христианам, они это любят.
Прибыль все еще оставляет желать лучшего, но Майер Амшель верит в свою счастливую звезду. Если он на что-то соглашается, то соглашается с улыбкой, дополнительно предлагает оплату с рассрочкой, хотя совершенно очевидно, что денег у покупателей много. А вот сам он в двух шагах от банкротства! Но кредиты выдаются только богачам…
С некоторых пор, проходя мимо дома соседа, отец Гудулы замечает перед ним постоянное движение. Кажется, суеты стало в разы больше. В определенные дни клиенты выстраиваются перед магазином в ожидании. Чаще останавливаются телеги, которые привозят или увозят товар. И еще этот недавно появившийся знак на фасаде… Только вот не прочесть старику с его слабыми глазами, что там написано.
Он подходит ближе, надеясь остаться незамеченным: он был таким снобом по отношению к молодому Ротшильду, что теперь неловко пересечься или встретиться с ним взглядом. Не удалось! Калман, работающий весь день в своем кресле, замечает подошедшего старика через единственное окно без затемнения (что не противоречит правилам, так как оно выходит прямо на улицу). Только свежий воздух через него не идет, прямо перед ним помойка…
Но вернемся к посетителю. С завистью и настороженностью он исподтишка рассматривает герб Гессена, которым теперь удостоверяется доверие курфюрста Вильгельма к весьма уважаемому дому Ротшильдов! Удивительное новое свидетельство важного положения не оставляет Шнаппера равнодушным.
Взволнованный старик возвращается к себе домой и беспрестанно думает о человеке, который еще недавно интересовался его дочерью. В конце концов, определенные достоинства у него есть. И, кажется, дочери он нравится. Не стоит тянуть с ее замужеством. Никто не желает этого союза так сильно, как он! Гудула не слишком серьезно относится к вопросу, пока ее отец взвешивает все за и против.
Через несколько дней, облачившись в свой лучший костюм, старик снова подходит к соседнему дому. На этот раз он в нерешительности топчется перед дверью, его едва не сбивают несколько клиентов с покупками.
Калман издалека замечает приближающегося старика. Как он сам выражался, с ногами ему не повезло, а вот зрения лучше и не пожелаешь! Предупрежденный Амшель спешно готовится к встрече. Молодой человек сказывается занятым важным делом, которое нужно закончить, и заставляет посетителя подождать несколько минут, прежде чем выходит.
Точно так же как своих клиентов, он, расплываясь в улыбке, радушно принимает потенциального тестя. Шнаппер проникается теплым приемом и из льва, защищающего своего детеныша, превращается в агнца. Устраивается первая встреча с Гудулой, затем вторая. Впрочем, разговор идет уже скорее о практичных вопросах, например, о приданом. Наконец, назначается дата свадьбы.
Наш новоиспеченный жених стал бы самым счастливым человеком в мире, если бы дела с курфюрстом складывались так же хорошо. При многообещающем начале ветер, кажется, переменился. О Вильгельме больше не слышно.
Молодой Ротшильд, энергичный и весьма неглупый, какое-то время забавлял суверена, но интерес к новому знакомому сошел на нет. Курфюрст вернулся к прежним привычкам и к старым поставщикам. Его поверенный Будерус, конечно, поддерживает своего нового друга, но теперь ему приходится упрашивать господина об аудиенции раз в месяц, на которую тот соглашается из жалости или от скуки.
Что до безделушек, которые Амшель каждый раз приносил курфюрсту, то они перестали его занимать. Хуже всего – то, что Амшель идеален до скуки. Он не пьет, с женщинами не флиртует и вообще ведет себя так правильно… как могут только евреи?
Он полная противоположность тому, что нужно неумеренному курфюрсту, который дает ссуды на войну, обогащается на гибели солдат и не скрывает, что получает от этого выгоду. С буржуазией и с прислугой он обходится одинаково жестко, играет во все возможные игры, проигрывая немыслимые суммы.
Как и его предки, курфюрст ненавидит евреев, но считает забавным держать их в кругу приближенных. Теперь же он забросил свою новую игрушку. Но к Будерусу приходит мысль, которая может все изменить.
Ему поручено работать с другими поставщиками, и он указывает курфюрсту, что у этих банкиров комиссия значительно выше. Скупость Вильгельма велика, и не менее расчетливый Будерус ловко подводит господина к нужной мысли.
Пророненное в душу монарха зерно сомнения прорастает в подозрения. Те незаметно укрепляются, и наступает момент, когда Вильгельм снова встречается с Будерусом и поручает ему найти казначеев с более скромными запросами. Еще курфюрсту понадобилось, чтобы Майер Амшель ссудил ему денег на оборотные средства.
Ссуда – не проблема, пока сумма не превышает торговых оборотов магазина на Юденгассе, где дела обстоят хорошо. Ежедневно идет приток денег – хороший знак для того, кто занимается перепродажей. Отовсюду к нему стекаются поставщики: в отличие от конкурентов, которые предпочитают работать в кредит, Ротшильд взял за обыкновение платить наличными. Таким образом, он выторговывает лучшие условия для покупки, а затем по более низкой цене перепродает. Именно поэтому в его магазин и приходят столько клиентов.
Ситуация улучшается, хотя завтрашний день больше, чем когда-либо, тревожит главу семейства Ротшильдов. Его беспокоят две угрозы: антисемитизм и провоцируемое им насилие, жертвами которого евреи становятся каждый день, а также потрясающие всю Европу войны, которые из-за политической ситуации становятся все более масштабными. Он знает, что безопасности нет нигде, потому что со времен Дипломатической революции 1756 года все страны: Германия, Пруссия, Англия и Франция – друг с другом в конфликте. Повсюду гремят сражения и льется кровь.
Да, в делах вырисовываются перспективы, а в магазине многолюдно. Но евреи остаются бесправными и постоянно становятся жертвами нападений, которые вызваны завистью или беспричинной злобой. Виновники же остаются совершенно безнаказанными. Основная причина, несомненно, кроется в иудейской вере!
Это убеждение встречает мощную поддержку со стороны Церкви. Регулярно случается так, что в целом хорошие люди, зачастую подвыпив, превращаются в карательный отряд вершителей правосудия и разоряют еврейские дома. Встречая на своем пути бедняка (конечно же, еврея), они нещадно избивают его для, скажем так, удовольствия. Такие локальные стычки происходят ежедневно, но вспыхивают и настоящие беспорядки. Особенно страшны они в полнолуния, когда практически весь город для веселья громит гетто, оставляя после себя опустение и разруху.
При таком нападении Майер Амшель рискует потерять все. Его маленькое предприятие исчезнет с лица земли и в том случае, если на пороге покажутся солдаты. Война уничтожает все…
Майер Амшель скромен, он весь к услугам Вильгельма, а потому пользуется расположением его двора. Теперь наш герой не просто дает советы, но и занимается финансовым браконьерством для этого одновременно скупого и страшно недоверчивого курфюрста.
Монарх и впрямь далеко не образец добродетели. Его многочисленные фаворитки словно соперничают в коварстве, выуживая деньги из своего августейшего спонсора. Курфюрст ни одной юбки не пропустит. Что до незаконнорожденных детей от всех этих интрижек, то их не менее семидесяти четырех, а то и больше.
Что бы он ни предпринимал, он всегда нечист на руку, лжет и юлит. Стараясь скрыть склонность к разврату и безнравственности, он без зазрения совести потворствует им втихаря. Как яблоко не падает далеко от яблони, так и Вильгельм не изобрел ничего нового после своего отца Фридриха II, который, кажется, вел себя еще хуже, чем сын …
Наконец Вильгельм милостиво поручает своей новой пешке несколько скромных операций, которые должны стать испытанием для ума Амшеля. Ему нужно соблюсти условие: сделки должны быть по меньшей мере выгодными и окупаемыми. В ходе порученных операций нужно добиться оптимальной цены и лучших условий у поставщиков или распорядиться по счетам фавориток, которые больше не верят ни курфюрсту, ни Будерусу!
Двадцатипятилетний Амшель играет свадьбу с семнадцатилетней Гудулой. С благословения старика Шнаппера она получает в приданое весьма серьезную сумму в 2500 флоринов!
Гудула и Майер Амшель поселяются в одном доме с его братьями и обустраивают семейный очаг. Регулярно в этом союзе рождаются дети. Пять мальчиков и пять девочек. Еще десять детей, которым повезло меньше, умерли во младенчестве.
Теперь дела Майера Амшеля отлажены и идут стабильно. В 1780 году он зарабатывает 3800 флоринов в год – больше, чем главный городской магистрат-христианин. Рачительная Гудула стала образцовой женой: на домашнее хозяйство она тратит лишь малую часть доходов, поэтому 80 % средств ее супруг-негоциант может снова вкладывать в дело.
Вот она, жертва, необходимая для того, чтобы разбогатеть. При всей ее детской простоте этой формуле на удивление редко строго следуют даже сегодня, предпочитая получать тайное наслаждение от походов по магазинам и растрачивая свое будущее, вернее, деньги. Чтобы понять, для чего нужны сбережения, стоит в любой фразе просто заменить слово «деньги» на слово «будущее»! Посмотрите, что получится…
Следует прежде всего верить в свое будущее – сколько к нему ни готовься, прилагаемых усилий всегда недостаточно! Люди расточительные возражают: можно умереть в один прекрасный день, так и не использовав деньги, которыми набиты карманы. И они тоже правы.
Но, признайтесь, вы с гораздо большей вероятностью проживете долгую жизнь и вряд ли в скором времени отдадите Богу душу. В любом случае, такой радикальной философии придерживались Ротшильды, по крайней мере до второго поколения.
О проекте
О подписке