Цитаты из книги «Жена воина, или Любовь на выживание»

Зря сомневалась, не успела я толком открыть базу, как вошел Эран. Заметив его приближение краем глаза, я продолжила свои противозаконные действия. Тар-эн подошел, понаблюдал за тем, как стремительно я просматриваю научные работы по древним языкам ушедших цивилизаций, и произнес: – Представители службы ИЗГ вежливо интересуются, что конкретно мне понадобилось в Институте космического языковедения. Надо же, таки поинтересовались. Вообще служба информационной защиты – это серьезно, но Иристан, насколько я поняла, гораздо серьезнее, так что тихо отвечаю, не отрываясь от работы: – Мм-м… Умный ответ, знаю. Повелитель Иристана помолчал, затем произнес: – Насколько я понимаю, подобное является уголовно наказуемым на Гаэре. Образцовый кадет Космического университета опять дал очень умный ответ: – Ага.

ушла кормить Икаса, а Эран остался в спальне, сложив руки на груди и глядя в окно. На кухне со мной не говорили. Возможно, злились, а возможно, потому что я… плакала. Сидела за столом, смотрела в тарелку и молча вытирала слезы. Есть не могла и не хотела. Запах мяса душил, хотя и был другой, более правильный, чем там, в подземелье, и Икасик ел с удовольствием, а хейры сидели у двери с виноватыми мордами. Им тоже мясо дали, но зверюги не ели.

получила все, о чем просила, – лабораторию, комнату с двумя кроватями, системы жизнеобеспечения и еду для Икаса. И даже то, о чем попросить не решилась, – отсутствие Эрана. Единственное, что сделал тар-эн по возвращении, – отвел меня в спальню, где система наподобие гелликса,

Зачем ты это сделала? А я вместо ответа сказала: – Ты все знал. И больше говорить было не о чем.

Повелитель Иристана медленно сделал шаг, еще шаг, остановился, глядя на мои исцарапанные и пораненные ноги – да, подъем дался нелегко, перевел взгляд на ладони – тоже стерты в кровь. Нет, обычно я таких повреждений не допускаю, просто сейчас уже не до контроля было. А затем Эран взглянул мне в глаза. Этот взгляд я выдержала, вот только настороженность и враждебность никуда не делись, слишком отчетливо помнились еще те самые разукрашенные цветочками и надписями стены, слишком основательно накрывало ощущение глобальной подставы, и запах мяса словно витал в воздухе.

То есть я еще тяжело дышала, привалившись спиной к теплым камням у излома скалы, а меня уже нашли! Не хило! Из первого конусообразного аппарата, еще до того, как он приземлился, спрыгнул Эран. Тар-эн, напряженный как струна и вообще взбешенный до крайности, решительно направился ко мне и замер, едва приблизился на расстояние двух шагов. Я не сразу поняла почему, а потом догадалась – в моем взгляде на него больше не было ни восхищения, ни восторга, а всплеск эмоций радости при виде воина я подавила, даже не задумываясь. И Икас, который отчетливо понял мои эмоции, зарычал, вздыбив шерсть на загривке. А я… я отвела взгляд и теперь смотрела не на воина, а на пожухлую желтоватую траву высокогорья. И где-то внутри отчетливо понимала, что выглядит это не слишком правильно и достойно, но не могла иначе

тень жрет, тень получает все необходимое для того, чтобы и дальше уродовать тело жертвы, подстраивая под себя. Теням хорошо. А мне нет! И с одной стороны, я понимаю, что вмешаться сейчас – обнаружить свое присутствие перед противником, а значит, нужно сидеть и, наплевав на собственное чувство справедливости, терпеливо ждать, пока эйтны уйдут. И как будущий капитан я обязана думать головой и сидеть тихо, давясь собственным негодованием и чувством неправильности собственных действий. – Ненавижу мясо, – вдруг тихо сказала одна из эйтн, – потом тошнить будет. – Вкусссно, – хрипло ответила вторая и тут же нормальным голосом согласилась, – но тошнить будет.

И сейчас, видя, как эйтны жрут мясо, потому что поеданием этот процесс трудно назвать, я понимала – мясо нужно не им, а той гадости, что сейчас медленно, но верно захватывает их тела. Впрочем, достаточно вспомнить изуродованный рот бабушки, чтобы понять – это пасть хищника.

Бракованный навигатор! Я села, прижавшись спиной к холодному железу, откинула голову, больно ударившись, и едва не взвыла. Смотреть, как две юные эйтны себя гробят, не было никакого желания. Жалко до слез! Их жалко. Потому что отчетливо понимаешь, что на самом деле происходит

отрезала маленький кусочек мяса. И меня накрыло ощущение голода! Зверского, жуткого, невероятного голода! В голове не потемнело – покраснело все, а вонь вдруг стала приятным, дразнящим, чуть пряным и невероятно вкусным запахом! Не есть – жрать захотелось! Впиться зубами в мясо, рвать нежную солоноватую мякоть, заглатывать куски не прожевывая