Лежа без движения, с закрытыми глазами, я с нарастающим ужасом слушала их диалог, и не могла поверить в то, что слышу. Десять лет назад, когда во мне обнаружили дар целителя, меня передали принцу, пострадавшему от покушения. Тогда я надеялась, что после исцеления, когда маги уедут из Суассона, все это закончится, и я больше никогда не увижу лорда Каенара. Больше всего в те дни я опасалась именно его, впрочем… впоследствии я тоже боялась его больше, чем кого бы то ни было. Но тогда я нужна была принцу, и меня держали рядом исключительно из-за дара, а теперь? У меня больше нет магии! Я отдала Заклинателю все, в надежде, что никто более не вспомнит кто «та самая девчонка со способностями к целительству». Однако, что я слышу?!

Громкие гулкие шаги в коридоре, звук распахнутых дверей и в покоях прозвучал голос магистра Бериона:

– Доложить результаты допроса! А, она еще не пришла в себя? Тогда в пыточную ее, немедленно.

– Нет, – ответил ему герцог.

Ярость вспыхнула в воздухе, горечью огненно-острых приправ оседая на кончике языка.

– Что значит «нет»?! – прошипел магистр. – Каенар, распускать хвост будешь в Академии… Хотя о чем это я, я хотел сказать «Эльтериан, распускать хвост будешь», ну и так далее. А ты, у тебя и хвоста нет. И невесты. И даже девушки. Помяни мое слово, Каенар, останешься в итоге один, прямо как я, со студентами идиотами вокруг. Да, Эльтериан, о тебе говорю.

– Магистр, следите за словами, – едко посоветовал принц.

– Продолжайте, – не менее издевательски предложил герцог.

Мне захотелось исчезнуть, просто раствориться в пространстве и никогда не появляться на свет.

– Так что с девчонкой? – вопросил магистр Берион. – Каенар, ты докладываешь, Эльтериан, а ты заткнись, раздражаешь.

Доклад герцога был краток.

– Один из заклинателей пользуясь суматохой в беседке для влюбленных, в присутствии всех магов студенческого отряда, похитил девушку, стоящую в очереди к нам. С вероятностью в сто процентов он определил в ней мага-целителя. Перенеся жертву на болото, Заклинатель выкачал из девчонки всю магию и скрылся. Учитывая расположение островка, у девчонки не было и шанса выбраться из болота живой.

Пауза и уверенное:

– Исходя из того, что я спас ее жизнь, девчонка отныне принадлежит мне. Если у кого-либо имеются возражения, советую оставить их при себе, меня они не интересуют.

– Как и всегда, – поддел принц.

– Заткнись, я сказал, – сказал магистр Берион.

А затем, тон его изменился, и маг вкрадчиво поинтересовался:

– Если тебе понравилась эта девчонка, могу я рассчитывать на… Меня устроит даже бастард, Каенар. Девчонка здорова? Если в ней была магия целительства, значит со здоровьем все отлично. Тогда двух бастардов. И девочку. Как появится живот, отправишь ко мне, после родов заберешь. Эльтериан, организуй ей приличную одежду. Целитель Стейн, лапы от матери моих правнуков убрал, да? И на выход давайте, оба. Эльтериан, ты сваливаешь первый. Сваливаешь, я сказал! Каенар, а ты отдыхай, ужин тебе сюда подадут, не отвлекайся. Все, продуктивного вам вечера. На выход я сказал!

Звук шагов лекаря, почти не слышный. Нарочито медлительные шаги Эльтериана, он определенно не желал уходить. А затем уже без показной нарочитости, магистр произнес:

– Раз нашел – не потеряй. Не повторяй моих ошибок. Сильные маги любят лишь раз в своей жизни.

– Это не любовь, – отмахнулся герцог.

– Серьезно? – магистр хмыкнул. – Что ж, скажи это лекарю. Если бы я не приказал ему убрать руки, судя по твоему взгляду, ты бы их откромсал тупым ножом, медленно и с пристрастием. Будь мягче с девочкой, для женщин первый опыт имеет огромное значение, не дави.

И он направился к двери.

Но прежде, чем магистр покинул комнату, я вскочила, и воскликнула:

– Стойте!

Магистр Берион, уже взявшийся за ручку двери, медленно обернулся. Он был таким же, каким я его помнила – пожилым, но крепким, магом, что мог прожить еще с полвека, оставаясь бодрым и сильным. Но он был одним из тех, кто не щадя себя бросился на защиту императорской семьи… Так что я помнила его и другим. Когда его голова была насажена на пику, а седые растрепанные волосы трепал безжалостный горный ветер.

– И давно мать моих правнуков бодрствует? – поинтересовался декан боевого факультета.

Я, отчаянно стараясь не замечать взгляда герцога, который чувствовала кожей, взволнованно взмолилась:

– Прошу вас, не покидайте меня здесь. Мое здоровье оставляет желать лучшего, а выяснить родословную не представляется возможным. Едва ли я сумею родить хоть одного младенца, а если и так, ценой тому станет моя жизнь. Но стоит ли оно того? Множество болезней передаются по материнской линии, больное дитя, психически или же физически, не принесет вам радости. Вы мудрый человек, оборвите побег прежде, чем он обретет силу, я…

– Стоп, – произнес магистр, оставив ручку двери в покое. – Каенар, ты это слышал? И это служанка Бромеров или как их там? Ха! Служанка, как же. Держи Эльтериана подальше, ты сам знаешь – его тянет ко всему, что принадлежит тебе. Мадемуазель Асьен, дивной ночи. Каенар, напои ее, иначе она тебя успеет убедить в том, что белое это черное, а черное это белое. Или заткни ей рот поцелуем, тоже неплохо работает.

Когда за ним захлопнулась дверь, я продолжала сидеть на постели, с ужасом глядя на закрывшиеся створки, и не веря в то, что все это происходит. Я вышла замуж за Эльтериана, чтобы спастись от герцога, но Ангел Смерти все равно настиг меня в итоге, после десяти лет кошмара и ужаса, которые я сносила лишь потому, что знала – есть кое-что похуже. И это кое-что – герцог Каенар!

– Как интересно, – медленно проговорил маг, – я видел тебя раньше и не раз. Эти смышленые глазки и платье невнятного желтого цвета в не менее невнятных коричневых квадратиках, сложно было не заметить. Так что я видел. Тебя. Единственная девушка Суассона, оставшаяся в юбке до пола. Неужели не заметила?

Я затравленно взирала на дверь, замечая лишь одно – с каждым его словом, мое отчаяние становится лишь сильнее.

– Маг с даром целителя, – продолжил герцог, – ты в любом случае вернулась бы с нами в столицу, подобными талантами не разбрасываются. Но знаешь, девочка, когда эта темноволосая мразь с отпечатком моего заклинания на ауре, прикоснулась к твоим губам… Я внезапно осознал, что меня привлек вовсе не твой дар.

Не может быть!

Десять лет назад, исполняя мое желание, лорд Каенар определил во мне мага-целителя. По этой причине, когда был ранен его высочество, меня назначили служить ему. Таким образом, точкой не возврата стал мой магический дар, но сейчас, когда я лишила себя магии… Точкой не возврата стал поцелуй Гродари? Как же так?

– Но прежде, – с какими-то странными интонациями продолжил герцог, – ты казалась… другой. Обычной девицей из провинциального городишки, а ныне – осанка, движения, речь.… И даже то, как ты сейчас сидишь, а отчаянии взирая на дверь… Откуда это в тебе?

Я слушала его слова с замиранием сердца, с трудом сдерживая рвущийся из самой души исполненный отчаяния крик. Что привлекло его во мне? Осанка, движения? То, что так старательно взращивал во мне его высочества, старательно превращая меня в ту идеальную принцессу, коей он желал меня видеть.

«И даже то, как ты сейчас сидишь, в отчаянии взирая на дверь»…

Я взглянула на свои руки – они упирались в мягкий матрас, спина идеально ровная, с легким прогибом ввиду позы, голова чуть приподнята, и даже пребывая в отчаянии, я продолжала делать то, чему меня научили – держать лицо.

А тогда, десять лет назад, маленькая сиротка Сенна молила отпустить ее, говоря о том, что ее ждет жених. Самый лучший, самый красивый и самый любящий на свете. Как нелепа и безыскусна была та речь, наполненная искренними слезами и униженной мольбой. Но чем лучше то, что есть сейчас? Мне хочется кричать, но я боюсь повысить голос. Мне хочется сбежать, но я опасаюсь последствий побега. И менее всего мне хочется остаться здесь, я остерегалась того, что герцог последует совету двоюродного деда.

– Я не собираюсь вас насиловать, – слова, заставившие вздрогнуть.

Слова, от которых я с трудом сдержала горькую усмешку. Тот первый поцелуй, что являлся прямым следствием совершаемого насилия, сам лорд Каенар обозначил фразой «Я лишь приласкал тебя». Если то было лаской, что же тогда в представлении герцога является насилием?

– Будешь служить мне, – маг поднялся из кресла. – И нет, не в постели. До тех пор пока я буду доволен, мисс Асьен, ты будешь моей личной горничной. Но в день, когда ты меня разочаруешь…

Выразительный взгляд ненормально-черных глаз, не менее выразительно указал на постель.

– Все ясно? – насмешливый вопрос.

В отличие от его высочества, герцог Каенар всегда держит слово. За те десять лет, что я его знала, свое слово он не нарушил ни разу. Его высочество свое слово нарушал часто и с огромным удовольствием, а герцог…

Соскользнув с кровати, я опустилась на колени, склонила голову и произнесла:

– Я буду служить вам со всем усердием, мой господин.

Тяжелая пауза, и хриплое:

– Почему-то мне эта идея уже не по душе. Но я дал слово. Так и поступим. И смени наряд. Если хочешь оставаться нетронутой, я не должен видеть и полоски твоей кожи.

– Как прикажете, господин.

Пять шагов ко мне, я считала их про себя, и склонившись надо мной, лорд Каенар, язвительно прошептал:

– Слуги, благодаря, склоняют голову. У тебя же опущен лишь взгляд. Это не нижайшая благодарность, это высокомерный вызов. Ступай. Можешь сходить к семейству Бомари и забрать вещи, которые ценишь… если таковые найдутся.

И он отступил, позволяя мне встать.

Вскочив, я поклонилась, стараясь соответствовать манерам слуг, и не поднимая головы, покинула покои герцога.

***

Я никак не ожидала, что в пустом коридоре встречу того, кто проницательно остался на страже.

– Уболтала все же, – отталкиваясь от стены, произнес магистр Берион. – Глупо. Забеременей ты сегодня, избежала бы пребывания в стенах Императорской Академии, и в столице жила бы в моем поместье. Но молодые идиоты предпочитают долгий путь. Что ж, пусть будет так. Руку.

Я вытянула раскрытую ладонь, ожидая удара палкой в качестве наказания.

– Интересный жест, – насмешливо заметил магистр. – Но причинять тебе боль буду не я, наказывать своих слуг привилегия Каенара. Однако, когда пожелаешь перестать быть служанкой, я стану твоим щитом. Переверни ладонь.

Подчинилась молча, все так же не поднимая головы.

– Выучка у тебя, как у леди императорской семьи. Напрягает.

Но, несмотря на слова, магистр натянул мне на безымянный палец тусклое тоненькое кольцо.

– На всякий случай, – произнес он. – На тот случай, если Эльтериан снова возжаждет вещь, принадлежащую моему внуку. Ступай.

Поклонившись, и не найдя в себе силы поблагодарить за подарок, я поспешила прочь, почти не видя куда иду. Сердце бешено колотилось, в ушах эхом отзывалось «если Эльтериан снова возжаждет вещь, принадлежащую моему внуку» и отдельно слово «вещь». Поверить не могу… Так я всего лишь вещь, которую принц пожелал лишь потому, что на меня обратил внимание лорд Каенар? Из-за этого?! Лишь из-за этого?

Когда, промчавшись по коридорам гостиницы, я выбежала на улицу, в лицо ударил теплый ветер летнего вечера, вокруг слышались голоса, где-то играла музыка, стражи на дверях сопроводили меня настороженными взглядами, а я пыталась понять, в какой момент Эльтериан взглянул на меня не как на жалкую прислугу? Когда?

«Все, маленькая, все. Он тебя больше не тронет. Он тебя больше никогда не коснется, обещаю. Не дрожи, я рядом, я с тобой».

Неужели в ту страшную ночь?

В растерянности шагнула я в тепло летней ночи, растерянно шла по улицам к зданию городской ратуши, но растерянность схлынула, едва из темноты меня ухватила крепкая теплая рука, и Заклинатель прижал меня к себе.

– Цела? – хрипло спросил Гродари. – Пытки? Насилие? Не молчи! Я следовал за тобой от самой гостиницы, судя по выражению твоего лица, на тебя обрушилось нечто чудовищное. Асьен? Мы покинем город, слышишь? Сейчас же.

И чувствуя тепло его объятий, я тихо ответила:

– Нет.

Очень медленно Заклинатель отстранил меня и взглянул в мои глаза. Член ордена Заклинателей видит в темноте практически как днем, так что он мое лицо видел, а я его нет.

– Нет, я останусь, – произнесла твердо. – Пыток и насилия не было. Герцог Каенар нанял меня в качестве личной горничной.

– И ты согласилась? – лишь вопрос, но в нем читалось то, что ощущала столь недавно и я – отчаяние.

– Да, – просто ответила Гродари.

Его руки на моих плечах дрогнули, пальцы сжались, практически причиняя боль.

– Ты же умная девушка, – тихо произнес Заклинатель. – Я знаю тебя всего день, но ты умная девушка, Асьен. Так почему же?

– Мне больно… – и пальцы на моих плечах разжимаются.

А руки бессильно опадают. Я догадывалась, о чем сейчас думал месье Армель – несмотря на все наставления родителей, девушки стремились к магам, как мотыльки устремляются к горящему огню, и сгорали в этом пламени точно так же. Но разве девушка в семнадцать станет думать о том, как опасны маги? Нет. В юности опасность пьянит и кружит голову, а маги слишком притягательны, чтобы отказать себе в желании хотя бы приблизиться. Но мне предстояло разочаровать Заклинателя гораздо больше, чем если бы я была лишь наивной девушкой.

– Мы не будем ждать долгие годы, Гродари, – прошептала я, пытаясь в абсолютной темноте переулка разглядеть его лицо. – Я не буду. Принц Эльтериан должен быть устранен в самое ближайшее время. Как и герцог Каенар. Выбор способа я оставляю вам, но яд, практически любой, я смогу преподнести им обоим, и не имеет значения, чего мне это будет стоить.

– Асьен, вы не понимаете, о чем говорите, – хрипло произнес Заклинатель. – Вы не представляете, что такое жить рядом с ними. Вы…

– Вы знаете меня всего лишь день, но вам повторно придется довериться мне. Гродари, без меня вам придется ждать очередного удобного случая, чтобы выманить принца из Небесного города. Но со мной, все станет гораздо проще.

– Проще чем было на болотах? – с сарказмом вопросил он. – Благодарю вас за вашу жертву, Асьен, но право не стоило, магия целительства мне совершенно ни к чему!

Отведя взгляд, я прошептала:

– Во мне теплилась надежда, что без магии я буду им не нужна… Но я ошиблась.

– Мм, вы научились признавать свои ошибки, какой прогресс.

– Язвительность вам не к лицу!

– Как и вам, – Заклинатель вновь обнял меня, прикоснулся рукой к моему лицу и мучительно высказал: – Асьен, я сумею вас защитить. Здесь меня быть не должно и мое появление поставит под сомнение все дело, но достаточно будет перенести вас в Небесный город, а там никто не посмеет даже приблизиться. К моим словам прислушивается даже император.

Удар!

Оглушительный треск сломленных ворот…

И я падаю на колени, покорно склонив голову перед врагом.

За десять лет той, моей первой жизни, император и весь его род был уничтожен, империя пылала огнем, а Небесный город захвачен. Ничто не вечно, и ничто не в силах стать моей защитой. Ничто кроме меня самой.

– Месье Армель, мы сможем поговорить об этом в столице. Возвращайтесь. Я вернусь с герцогом.

Молчание, в котором отчетливо ощущалось негодование, и холодные слова:

– Я приставлю к вам своего человека. Пароль – «северное сияние». Вы запомнили? Впрочем, о чем это я? Вы не из тех, кто легко забывает. Но, Асьен… Все во мне противится вашему решению.

– Встретимся в столице, месье Армель, – отступая, произношу я.

– Я встречу вас в Академии, – мне не было видно его лица, но почему-то казалось, сейчас оно бледнее, чем было после ранения. – У меня другое имя и я выгляжу иначе. Надеюсь, мой облик не отпугнет вас.

Это показалось мне странным.

Не менее странными оказались и последующие слова:

– Не навещайте жениха – лорд Каенар не терпит соперников. И если вы не желаете, чтобы Можан скончался к утру от острой нехватки крови, по причине перерезанного горла, лучше… не навещайте. Берегите себя, Асьен.

– И вы…– начала было я.

Но Заклинатель уже исчез. А в переулок завернули два мага, и осветив темное пространство магическими пульсарами, поинтересовались:

– Мисс Асьен, чем вы тут занимаетесь?

За мной следят? Что ж, теперь понятен смысл предостережения Гродари.

– Привожу мысли и чувства в порядок, – выходя из проулка на главную улицу, сдержанно ответила. – Боюсь, все произошедшее сегодня, несколько… потрясло меня.

С этими словами я продолжила путь.

– Она кто? – раздалось позади. – Точно служанка? Быть не может.

– Я хотел над ней пошутить, но теперь рад, что не успел ничего сказать, – ответил ему второй маг.

– Да и я… Какая странная леди.

– Да девка местная она, но… Точно странная.

Нужно избавиться от того налета истинного аристократизма, что Эльтериан заставил меня принять, понять и воплощать. Его высочество весьма гордился проделанной работой, я была его идеальной принцессой, его персональной игрушкой, его куклой, его произведением искусства… Что ж, я надеялась более никогда не видеть принца вовсе, но если все сложилось столь чудовищным образом, все что мне остается – бороться. И я буду верить, что не пройдет и года, как Его Высочество будет торжественно похоронен. И произойдет это гораздо раньше, чем будет уничтожен весь императорский род, а голова магистра Бериона окажется, выставлена на всеобщее обозрение потрясенных жителей столицы.

А после наступит очередь и лорда Каенара. В противостоянии с ним у меня гораздо меньше козырей, но это пока. Проживание рядом с мужчиной открывает крайне много информации для женщины, слабые места Эльтериана мне известны, о слабых местах герцога я узнаю.

И приняв это страшное во всех смыслах решение, я ускорила шаг.

– Леди… эээ… в смысле, мисс Асьен, у вас целый час на сборы и дорогу. Куда вы так спешите?

У меня всего час?!

***

Прощание с Тинрой и семейством Бомари один в один походило, на то, что уже имело место в моем прошлом. Сидели с вызывающим видом маги в черно-алых мундирах, конвоем приставленные ко мне, боялись даже слово произнести супруги Бомари, мадемуазель Лизет была бледнее савана, и я догадывалась, что сегодня с ней случилось что-то недоброе, и отсутствовал молодой господин, что так же наводило на не самые радостные мысли.

Когда с формальностями было покончено, я увлекла Тинру в нашу комнату на чердаке, и едва подруга закрыла двери, шепотом спросила:

– Что с госпожой Лиззет?

– Ох, – Тинра отвела взгляд, – да то же, что и с тобой. Но ее хоть домой вернули. Что теперь будет, Сенна? Говорила же тебе, не ходи на улицу Роз, говорила же!

Мысль о том, что не появись я сегодня с Гродари в беседке возлюбленных, не угодила бы повторно в ту же западню, стальным капканом захлопнувшуюся на моей шее. Как же мудра была Тинра, и как же не хватало мне ее мудрости все эти годы.

– Позаботься о мадмуазель, – попросила я.

Кивнув, подруга продолжала пытливо смотреть на меня, но мне более нечего было сказать ей.

– Так значит, теперь будешь служанкой у мага? – тихо спросила Тинра.

«И стану палачом этого мага»…

– Да. Все будет хорошо, Тинра.

– Ты уверена?

– Уж точно лучше, чем раньше, – заверила ее.

По крайней мере, я желала верить, что все будет лучше, чем тогда. Как минимум, мы покинем Суассон без арестов, казней и всего прочего.

– Мисс Асьен, время, – крикнул один из магов.

И это они мне говорили не спешить.

– Что ты возьмешь с собой? – спросила Тинра.

Подойдя к кровати, я присела и, пошарив под матрасом, достала единственную ценную вещь, которая была на мне в тот день, когда я прибыла в Суассон – маленький медный браслет. Книги, наивный девичий дневник, платья и все прочее, что я взяла в прошлый раз, на сей брать не стала. Ни к чему, да и строки из моего дневника, издевательски зачитываемые его высочеством, отбили всяческое желание, когда-либо в принципе вести дневник.

Взяв у Тинры свечу из рук, я отнесла дневник к умывальному тазу и подожгла бумагу. Горело плохо. В этом дневнике я хранила сорванные и засушенные цветы, подобранные осенние листья, и бумажных зверюшек, которых делал для меня Можан. Теперь все это полыхало, чтобы не стать причиной гибели славного юноши, подавшего мне однажды руку, и лавины насмешек со стороны сиятельных магов. И когда последний лист догорел, я почувствовала облегчение, словно исправила одну из ошибок прошлого.

– Что у вас там горит? – один из магов взбежал по узкой лестнице, и без стука вошел в комнату.